Анастасия Вернер - Артефаки. Часть 1 Страница 7

-- У мамы вкуснее получается! -- вынес он вердикт спустя несколько минут.

Глава 5

Роксана Шэдли в свои сорок до сих пор старается выглядеть на все восемнадцать. У неё не получается. Моя мама обожает в этой жизни две вещи: жаловаться, что один гадкий мужик бросил её двадцать лет назад с ребёнком на руках, и тратить его алименты.

Годы её не пощадили, она сильно располнела. Лицо начало медленно покрываться морщинами, а с учётом того, что мама любила выпивать, её кожа обвисала и на ней выскакивали красные пятна.

Сейчас она не работала. Деньги в семью приносили отчим и, как ни странно, мой отец. Раз в полгода он выплачивал огромные алименты -- на моё обучение, что, по словам мамы, именно её заслуга. Если бы она не настояла, "он бы вообще и не вспомнил о своём ребёнке".

Я вовсе не хочу сказать, что мама плохая. Она растила меня одна, ей приходилось работать на двух работах, пока не появился отчим. С отцовских алиментов она оплачивает мне колледж, заботится о моём будущем.

Размышляя о своей семье, я вообще каждый раз прихожу к выводу, что просто выросла неблагодарной сволочью, вот и всё. Мама вроде не сделала мне ничего плохого, но я всё равно отчаянно стремлюсь быстрее уехать из этого дома. От неё. От отчима. От брата.

Хочу к родному отцу. Глупо, наверное, думать, будто с ним моё существование станет... чуточку легче. Дело не в деньгах. Дело в самой жизни.

-- Эрин, посмотри, какой комбинезон я купила! -- увидев меня на кухне, завела привычную шарманку мама.

Это был летний леопардовый комбинезон. Она надела его прямо с этикеткой. Он выпячивал её широкие бёдра, не скрывал полной груди, подчёркивал жировые отложения на животе.

-- Очень красиво! Тебе идёт! -- вымученно улыбнулась я, закрывая на планшете вкладку с сайтом "Берлингер".

-- Продавщица была в восторге, как оно на мне смотрится! -- "Ещё бы" -- подумала я. -- Ой, я так устала. Весь день отстояла в очереди в маникюрный салон, представляешь?

Она продемонстрировала мне когти той же расцветки, что и комбинезон, после чего полезла в холодильник.

-- Ну и чего сидим, кого ждём? -- недовольно осведомилась она. -- У нас еды дома нет. Я что, до конца жизни буду за всеми вами ухаживать? Так трудно было чего-нибудь приготовить к моему приходу? Ты брата хотя бы покормила?

-- Мы ели печёные яблоки с сыром.

-- Замечательно! У меня ещё и маленький ребёнок голодный.

-- Я сейчас поставлю макароны вариться.

-- Да уж, будь добра!

Она отправилась наверх -- переодеваться, разложить покупки по полкам и поцеловать Кайла. Я поставила воду кипятиться, уселась на стул и вновь принялась копаться на сайтах по артефактике.

Мама вернулась спустя четверть часа, болтая по телефону с какой-то из своих бесконечных знакомых. Они обсуждали невероятно важные проблемы, связанные с их друзьями. Кто-то что-то сделал, и теперь микшер из женских ртов перемалывал сплетни.

Когда она закончила телефонный разговор, то обратилась ко мне:

-- Ну? Что там со стажировкой?

-- Меня вроде как взяли, -- чуть улыбнулась я.

-- Вроде как?

-- Боюсь загадывать. Завтра подпишу бумаги, тогда смогу сказать точно.

Она с гордостью поцеловала меня в макушку.

-- Вот! Я вырастила прекрасного ребёнка! Твой отец должен смотреть на тебя и завидовать, что его не было рядом, когда ты добивалась успеха!

-- Это точно, -- кисло проговорила я.

-- Так, а куда тебя определили? Что от тебя требуется?

Вряд ли в мире найдётся хоть один ребёнок, который не врал родителям. За мной такое водилось часто. Я освоила искусство лжи с блестящим результатом. Слова полились мягким журчащим потоком:

-- На швейную фабрику. Буду помогать главной швее. Мне, конечно, дорогие костюмы не дадут шить, но хотя бы посмотрю, как там всё работает. Я считаю, что это большая удача. Главное, что по профессии.

-- Главное, что по профессии, -- зачем-то повторила мама. -- Обзаводись связями, знакомься там с самыми влиятельными людьми, поняла?

-- Да, так я и собиралась сделать.

-- Умничка моя, -- похвалила она. Встала возле плиты, начала помешивать макароны и рассуждать вслух: -- Будешь шить костюмы всему городу. У меня как раз есть несколько знакомых на примете, они точно будут делать заказы. Ну а что? Все мы начинали с малого. Потихоньку будешь расширять клиентскую базу, а там, глядишь, всю оранжевую ветку обеспечишь своей дизайнерской одеждой. Уверена, откроешь собственный магазин, или даже сеть магазинов, можно даже салон...

-- Да, точно. Мне придётся приходить туда к семи утра, -- словно невзначай сказала я.

-- К семи утра? А почему так рано?

-- Это даже поздно, фабрика открывается ещё раньше, -- развела я руками.

-- Логично. Они же шьют одежду для всего города. Даже странно, что не работают круглосуточно.

-- Я тоже удивилась.

-- Ну ладно. Тебя потихоньку устраиваем, надо теперь ещё Кайла пропихнуть в институт. Рэмми говорит, что этим стоит озаботиться уже сейчас. Даже не знаю, хоть деньги начинай копить, чтобы по блату попасть...

-- Угу. А... мам, дашь мне денежку на неделю? -- осторожно спросила я.

Она сильнее, чем следовало бы, ударила крышкой по кастрюле, и удивлённо повернулась.

-- Я же тебе давала денег! Ты что, всё потратила?!

-- Да, -- с неизбежностью утопающего, который понял, что спасательного круга уже не дождётся, созналась я.

-- Эрин! Ты хоть понимаешь, что мы не живём на оранжевой ветке? У нас нет личного автомобиля! Твой родной отец богат, но ему плевать на дочь, он не осыпает нас горой денег! Работает только Рэм! На эти деньги мы содержим тебя, Кайла, и заботимся, чтобы вам было, где спать и что есть.

-- Да, я знаю. Прости, пожалуйста.

-- Куда ты транжиришь деньги? Это уже переходит все границы!

-- Прости.

-- Ты что там, шоколадки покупаешь, что ли? Или с подружками шляешься по магазинам?

-- Прости. Я знаю, что мы в тяжёлом положении. Но у меня на счёте вообще ничего не осталось.

-- Замечательно! Совершенно никакого уважения ни к моему труду, ни к труду Рэма!

-- Прости.

-- Может, хочешь попроситься к родному папочке? Уверена, он может давать тебе много денег. Только ему плевать и на меня, и на тебя. Между прочим, в твоём возрасте я уже работала, и зарабатывала на жизнь сама!

-- Прости, пожалуйста.

-- Двадцать лет. Взрослая девчонка. Нормальные девушки в двадцать не сидят на шее у родителей, они либо работают, либо замуж выходят.

Я молчала. Мне под нос кинули золотую карточку.

-- На! Переведи по моему номеру себе 50 э.е. [электронных единиц, прим.авт.]. И уж постарайся не транжирить, ладно?!