Любовь на гранях (СИ) - Вознесенская Дарья Страница 7

Странное чувство было смыто волной боли и ненависти.

Я со всей силы отпихнула его от себя, вывернулась и вскочила, стиснув кулаки. А потом выровняла дыхание и прошипела, глядя прямо на ненавистного подонка:

— Имя рода — это сила и благородство, которое не забрать никакими указами. А вот то, что тебе его дали за заслуги родителей, ничего не изменило в твоей низкой душе. Мне и правда пора… не хочу дышать одним воздухом с тобой — вдруг отравлюсь.

Повернулась к нему спиной и вышла, каждую секунду ожидая нападения сзади.

Того не последовало.

Что ж…

Самое странное, что эта стычка, вместо того, чтобы раздавить меня окончательно, придала сил. Потому я пригладила волосы и все-таки отправилась на первое занятие. Опоздание как-нибудь сумею объяснить…

6

Существовала легенда, согласно которой наш мир когда-то видел свое отражение. Но несколько тысячелетий назад в результате неизвестного катаклизма «зеркало» было разбито, а его осколки разлетелись по свету, проникнув в некоторых людей. Сделав их магами…

А вместо зеркала стала Завеса, из-за которой до сих пор приходят кровожадные чудовища.

Магия мира Лижейру и до того события пронизывала гранями каждое вещество. Людей. Мысли. Но благодаря осколкам люди начали видеть грани… а потом и управлять ими. По сути, не сделав ничего, завоевали высшую степень доверия магической природы… И, конечно, не могли этим не воспользоваться.

Пусть, по словам одного из сильнейших магов прошлого, нам была дана лишь иллюзия, что мы способны чем-то управлять. Но мне порой казалось, что иллюзия — это мы сами. То, что происходит в «реальности». Ведь я нигде не чувствовала себя такой настоящей, как во время хождения по граням…

Та теория многим пришлась по душе — отголоски подобного отношения были даже в названии главной академии королевства Одивелар.

Академии Иллюзий…

Место, где нас учили повышать свой собственный потенциал и использовать то, что невидимо простым людям. Воспринимать любой объект как пространственную решетку, а три любых вершины этой решетки — как грань. Которую можно материализовать, изогнуть, рассчитать, нагреть.

И уничтожить…

— Увеличение кристаллов, — начал новую лекцию магистр Фелипе Талис, — не такой простой процесс как вам кажется… Студент да Клебер-Лабоста, если вы еще раз зевнете, я и правда отправлю вас спать… до конца курса.

Мы все выпрямились и усиленно заскрипели перьями. «Спать» благодаря магистру никому не хотелось — он применял весьма изощренные наказания, и ректор им не противился.

Хотя закрыть глаза и вырубиться тянуло неимоверно — сказывались последние бессонные ночи и напряжение, которое я испытывала. Из-за этого весь первый день декады тянулся бесконечно.

Но слава богам, это последнее занятие на сегодня…

— Как вы знаете, грани отвечают плоским сеткам, ребра— рядам, вершины — узлам в кристаллической решетке. Но граней не бесконечное количество — напротив, оно сильно ограничено. Если вы захотите увеличить какую-то структуру, то вам надо будет не просто раздвинуть вершины, но вырастить новые грани. И в процессе произойдет естественный отбор, часть граней будет потеряна. Ваша задача — не лишить свой кристалл симметричности. За счет чего вы сможете это сделать? Клебер-Лабоста!

— Через простейшие преобразования, — капитан нашей пятерки уже смирился, что ему будет уделено особое внимание на этом занятии и ответил вполне бодро, — вращение, отражение, переворот…

— Прекрасно. И тогда действительно даже несимметричные прежде части могут быть совмещены друг с другом…

Я бездумно записывала лекцию, понимая, что уже не в состоянии воспринять новую информацию.

Посмотрю потом.

И с облегчением вздохнула, когда отвратительный рев — шутка предыдущего ректора, которая, почему-то, затянулась — ознаменовал окончание этого дня.

Вышла из аудитории, двинулась по коридору… и тут же развернулась, чтобы не проходить через центральный холл. Потому что на пути в него стоял Вальдерей со своими дружками и что-то бурно обсуждал. А снова с ним пересечься сегодня…

Это было бы слишком.

— Каталина! — меня нагнала моя пятерка. Я приостановилась и улыбнулась друзьям — во время лекций и перерывов мы почти не общались, я была слишком погружена в свои мысли, но сечас не отказалась бы развеяться и выпить с ними по чашке чаю.

— Каталина, нам надо поговорить, — начал неуверенно Матеуш да Клебер-Лабоста, а я нахмурилась, заподозрив, что… мне не понравится, о чем со мной будут разговаривать. Внимательно посмотрела на Ану-Каролину, глянувшую на меня с вызовом, на Бернардо, который отвернулся, и только потом — на Алвейса, которого считала близким другом.

Тот ответил мне виноватым взглядом и одними губами прошептал «прости».

Я стиснула зубы и процедила:

— Я слушаю.

— Мы можем отойти в…

— Ну зачем же, — полагаю, моей ухмылкой можно было пугать детей, потому что члены моей пятерки — бывше, похоже, пятерки — вздрогнули, — Все равно это завтра станет известно всей академии. Так что можно не церемониться…

— Ну-у… Хорошо. Мы хотим предложить тебе разойтись… спокойно.

— А если я откажусь? — насмешка прорвалась сквозь злость, — Что будете делать — расходиться НЕ спокойно?

— Эва-Каталина, ты не облегчаешь нам задачу, — поморщился Матеуш.

— Ты серьезно? Я должна облегчить задачу вам? — недоуменно задрала бровь, хотя мне хотелось… плакать.

— Всегда была стервой, — не сдержалась Ана-Каролина.

— Зато у тебя есть отличный повод не считать себя виноватой в вашем решении, не так ли? — я посмотрела на нее брезгливо, как на насекомое, и девушка стушевалась. Я же не могла себе этого позволить, — Значит, вы хотите избавиться от неудобного элемента… Испугались первых же сложностей? Что же вы будете делать в большом мире, где пятерки — это самый скрепленный союз из всех возможных? Бежать при первых признаках опасности и бросать тех, кто называл вам другом, на поле боя?

Я говорила зло, отчетливо и видела, что каждое слово попадало в цель. Мои однокурсники вздрагивали и шли пятнами, все понимая, но…

Это не помешало им исключить меня.

Конечно, я могу учиться и одна — и даже выполнять упражнения — хуже, но могу. Но я ведь… так рассчитывала на их поддержку. На то, что за моей спиной есть люди… которые помогут держать рухнувшее небо.

Как же я ошибалась…

— Каталина, — Матеуш прочистил горло, — прости, но… Мы собирали нашу команду не только с позиции силы, но и с позиции величия рода. Ты же сама еще в начале первого курса обозначила такой принцип! Потому что род — это поддержка, дары, тайные знания…

— Которые никуда от меня не делись, — сказала зло.

— Но еще и помощь в распределении и дальнейшей работе, — капитан нашей пятерки был непреклонен. — И когда было предложено голосование… Каталина, прости, но я должен делать то, что лучше для большинства.

— И кто предложил голосование? — я заинтересовалась. — Кто стал инициатором?

По быстрым взглядам в сторону девушки я все поняла.

— Вот как, — протянула, а потом резко подалась вперед, — Признайся, чьего внимания ты хочешь добиться, удалив меня?

Каролина побледнела, потом некрасиво вспыхнула и замотала головой:

— Я вовсе не потому… нет, вы не подумайте…

— У тебя ничего не получится, — ее поведение только укрепило мои догадки, — Ты сколько угодно можешь избавляться от соперниц — но это не сделает ТЕБЯ лучше.

Она начала опять что-то говорить. Я же потеряла интерес к той, кто меня предал.

Им всем воздастся… Но мой черный список начинается не с этих имен.

Повернулась к капитану, который хмурился, и, похоже, был чем-то недоволен — возможно даже принятым решением.

— Еще только один вопрос… Был хоть кто-то, кто проголосовал за то, чтобы оставить меня в команде?

Матеуш открыл рот и… выдохнул:

— Нет.

Я дернулась.

Глянула мельком на опустившего голову Алвейса.