Квирит - Alexander Agassiz Страница 7

Центурион едва мог что либо говорить и лишь старался находиться как можно ближе к скелету и пытаться прочесть всё, что попадается на пути. С одной стороны он практически не убирал руку с меча, а с другой стороны его любопытство, и то непередоваемое чувство открытия настолько победило все остальные ощущения, что совершенно не оставалось сил на простые слова. Иногда на первый план проскакивали мысли “ Надеюсь скелет знает, что делает”, но это было не более, чем адекватное волнение. А с другой стороны он не переставал всматриваться в местность, в те далёкие души, чтобы разглядеть в них свою дорогую Элизию. Но при всём этом, как успокоить тело, что автоматически, даже спустя годы военных походов, сотни криков раненных, пролетающие над головой снарядов, внезапные засады неприятеля и стоны умирающих товарищей, вздрагивает и покрывается мурашками от завываний душ? Так же центурион старался молчать, чтобы никто не раскусил их, и не узнал в нём живого. “Это не твоё царство и лучше не совершать действия, что даже гипотетически могут быть опасны”,— думал Фавст.

Si fueris Romae, Romano vivito more; si fueris alibi, vivito sicut ibi8,-повторял про себя римлянин, пытаясь молчать и не нарушать эту традицию.

Скелет вёл Фавста по узким тропинкам, скальным тоннелям. Сквозь пустые парки с фонтанами, а из дали виднелись аллеи из кипарисовых деревьев, у которых можно было разглядеть несколько общяющихся теней, а рядом ещё несколько небольших садов по которым бродила расплывчатая фигура огромного сыча. Не было понятно сколько времени занимает дорога, ибо единственным источником света были камни у потолка и редкие сияющие цветы. Тишину так же прерывали совы. Иногда по пути центурион замечал остатки человеческих костей. Где то целые, где то раздробленные и напоминали осколки разбившейся вазы коричневатого цвета, но ни разу среди них не было черепов. Они прятались в трещинах скал, на утёсах, между камней и сводов, иногда сложенные в кучки и опирающиеся на стены зданий. Фавст уже привыкал к иной атмосфере и воспринимались они как часть окружающей среды. Хотя этим и ужасали ещё больше. Своей обыденностью. Тишина же была не только давящей, но и одним из главных успокоений, благодаря которой можно было услышать потенциальную угрозу и самому не призвать опасность. В голове Фавста рождались пугающие фантазии, где он спрашивает о чём то скелета и в эту секунду резко тени останавливаются, поворачиваются и с нарастающей скоростью настигают любопытного живого. Фавст понимал, что если это секретный путь, скрытый от большинства глаз и не доступный простым душам, то любая странность будет особо хорошо видна. Хотя казалось, что ни сычи, ни те редкие тени, не обращают соверешнно никакого внимания на двух странников. А вот на отдалённое эхо, что послышалось в виде визгов и громкого пищания летучих мышей, словно свалившихся со скалы и потянувшие за собой всю связку, тут же сорвались огромные птицы и несколько тёмных силуэтов.

Забравшись по ясеневым лесенкам на небольшой холм с полями белого Асфоделуса, по правую руку, в низу, они видели перекрёсток трёх путей, где Минос, Эак и Радамант громко общались между собой, не стесняясь жестикулировать и постоянно ходя в разные стороны. Они судили, по каким путям каждой душе стоит идти. Разобрать ни едного слова не представлялось возможным, и с такого расстояния это было похоже на театр с тремя актёрами и сотнями зрителей, или городской форум на далёком расстоянии.

Ценутрион замечал, что в аиде у многих нет кожи. Скелет вёл дорогами, на которых не встречались души, но те, что он видел были разными. Кто то был полупрозрачным скелетом, кто то полуразложившимся, а кто то совершенно не имел кожи и поверхность тела была полностью оголённой для внешнего мира. Красная, с белыми прожилками. Обесчеловеченная душа с содранной кожей.

На суде центурион осматривал все души, что мог разглядеть и внимательно искал свою жену, хотя и сомневался, что спустя целый год сможет увидеть её тут, на суде. Скелет не стал торопить Фавста от просмотра спектакля, а смотрел вместе с ним. Понять по его золотому черепу интерес, безразличие или скукоту было невозможно. Скелет лишь скрестил руки на груди и смотрел вниз, вместе с римлянином. Каждый из судей направлял душу по своему направлению, после вынесения решения, а затем призрак души, его гений, вёл безтелестного по тропинке, c пределанной к спине, или груди табличкой. Сам процесс практически не менялся и был рутинным и однообразным. Отчего невероятно быстрым и отточеным.

Дальше в пути, cкелет свернул куда то в тёмную сторону, без освещения и тропинок, практическу полностью закрытую сверху с двух сторон cвисающими по бокам скалами. Это был величественный и красивый храм. Храм Персефоны, как сказал, позже скелет. Подойдя к задней части величественного храма они увидели одинокую дверь. Скелет остановился и хохоча сказал:

— Если бы не твои вздохи, то я бы подумал, что ты и вправду умер, хех. Так, слушай внимательно! — оттопырив палец, говорил скелет, — Когда мы войдём в дверь и взоры Персефоны падут на тебя, начинай говорить:

«Я душа прихожу чистая из чистых, о царица преисподних — Персефона, о Эвклей-Эвбулей и другие бессмертные боги, привет вам! Я также горжусь происхождением от вашего счастливого рода. Я понесла возмездие за дела отнюдь не праведные: то ли Мойра сразила меня, то ли Зевс-громовержец. А теперь я прихожу просительницей к пречистой Персефоне, дабы она благословила меня на путь. Я имею этот дар памяти, воспетый у людей».

— Если нас примет Персефона с благодушием, то она скажет: «Счастливый и блаженный, ты по закону станешь бессмертным богом вместо смертного!». Ты же ответь с поклоном: «Я — пока не козлёнок — в молоко пока не упал.». «Радуйся, радуйся, радуйся!», завершит Персефона.

— Запомни, — говорил, скелеть чуть ли не тыкая костлявым пальцем в лоб- ПОКА НЕ козлёнок, в молоко ПОКА НЕ упал. Иначе душу твою отправят в бесконечно холодные дали к огромному шару из негаснущих сияющих огней.

Фавст закивал и принялся повторять фразы по нсеколько раз, шагая от двери к скелету, и обратно.

Спустя время он сказал:

— Я думаю, что готов.

Затем скелёт подошёл к в