Драконова Академия. Книга 4. Том 2 - Марина Эльденберт Страница 7

– А оно способно? – вырывается у меня.

– Рост зоны остановился примерно три столетия назад. С тех пор изменений нет.

– Чешуябля, – выдает Люциан. Совершенно не подозревая, что последняя часть его слова… она такая… родным повеяло. Но раньше я такого ругательства не слышала, и в голове проносится мысль: может, его Соня плохому научила? Воспоминания о Соне мигом возвращают в момент, из которого меня выдернуло вчера. Экскурсия, алтарь Горрахона, магистры и адепты…

– Там все нормально? – интересуюсь. – Оллихарда удар не хватил? Меня еще не отчислили?

– Не смешно, Лена! – вот сейчас Валентайн натурально рычит, останавливаясь и оборачиваясь так резко, что я влетаю носом в его мундир. Только сейчас понимаю, что он в мундире. В мундире Даррании. Я не успеваю сказать что-либо в свою защиту, в частности, даже то, что мой сарказм – это тоже защитная реакция, а он уже чеканит слова: – Ты хоть примерно представляешь, что произошло? Колоссальный выброс темной магии. Мертвый пастух. Исчезновение наследника Даррании…

– Я не наследник, – хмыкает Люциан. – Мы с отцом по этому вопросу договорились.

Валентайн награждает его убийственным взглядом:

– Ваша договоренность больше не в силе. Ферган снова объявил тебя наследником после ситуации в гарнизоне.

– Как… что?! – Люциан впивается в него взглядом. – Какой ситуации?

– Нападение темных. Мгновенное. Точечное. Выживших единицы, и за их жизнь сейчас сражаются лучшие целители Хэвенсграда.

После слов Валентайна Люциан натурально бледнеет. Я никогда не видела его таким, хотя у самой волосы встают дыбом от этих слов. Особенно когда Валентайн добавляет:

– В Даррании объявлено военное положение.

Глава 4

Хорошие новости заключались в том, что никто никого не убил и даже не попытался подраться. Еще в том, что мы благополучно добрались до мест, откуда Валентайн открыл портал в Дарранию. Люциан открыл свой и ушел в него один. Он вообще ни слова нам не сказал с той самой минуты, как узнал про случившееся, а на все мои попытки о чем-то поговорить (хотя о чем тут поговоришь?) не реагировал.

Я его понимала. Потому что сама чувствовала себя так, будто я зашла внутрь колокола, когда в него решили позвонить. Валентайн рассказал о том, что они среагировали почти мгновенно, как только он почувствовал прорыв, но подоспевшим войскам и ему спасать уже было особо некого. Гарнизон был разрушен, дальше темные пока не пошли. Почему – скорее всего, потому что это был акт демонстрации силы.

Или отвлекающий маневр. Об этом уже я сама подумала, когда вспомнила свою встречу с Адергайном. Валентайн меня очень подробно о ней расспрашивал, но у меня практически все вылетело из головы. Кроме того пастуха, юкк и явления самого темного лорда, тьфу, Верховного эрда. Мне смутно верилось в то, что Адергайн стал бы устраивать все это ради встречи со мной. Только ради встречи со мной. Скорее всего, Валентайн был прав про демонстрацию силы, а я просто удачно подвернулась как возможность.

Неудивительно, что я чувствовала себя оглушенной. Оглушенной и опустошенной. Потому что, несмотря даже на то, что в городе мы не побывали, переместились сразу в наш дом, а еще на то, что Валентайн снова прикрыл меня от очередного допроса, я все равно смутно представляла, что будет дальше. Военное положение звучало слишком страшно.

Когда мы уходили на эту экскурсию, моей основной проблемой была Ленор. Еще немного Люциан, который не оставлял попыток меня… даже не знаю, как это назвать. Сделать своей, наверное. Сейчас это все отодвинулось на второй план, представив угрозу реального нападения темных, после которого мало никому не покажется. Я слишком хорошо изучила историю, а еще слишком хорошо знала о силе драконов, чтобы понимать: это может обернуться катастрофой.

Если Адергайн реально решит напасть, если драконы снова схлестнутся, как в той исторической войне, используя всю свою реальную силу… Но он же не идиот! Он же должен понимать, что править ему будет нечем. Даже когда мечтаешь о мировом господстве, чувствуя, что у тебя в руках сосредоточены вся власть и могущество, о таком точно забывать не следует. Или он на что-то еще рассчитывает?

Вопрос только в том, на что.

– Надо было спросить, – ехидно подала голос Ленор, когда я сгрызла до мяса ноготь на мизинце.

– Вот знаешь, твои шуточки сейчас вообще не в тему!

– Да мне-то, по ходу, терять уже нечего. Он настолько серьезно настроен, что как только ему понадобишься ты, меня сразу отправят вслед за пастухом, ну или распылят, как ту юкку.

– Что, Валентайна уже не боишься? – поинтересовалась я.

– Как по мне, так одна хрен разница.

Когда Ленор начинала говорить как девушка из моего мира, я чувствовала с ней странное и вполне объяснимое родство. Гораздо большее даже, чем далось нам по происхождению. Хотя временами несла она полную чушь. Вот как сейчас.

– Валентайн на нашей стороне, – напомнила я.

– На чьей – на нашей?

– Меня. Тебя. Даррании. Он собирается найти способ, чтобы мы могли…

– Ой да брось, Лена! Он темный! А темные всегда исключительно на своей стороне, такова их природа. – Ленор философски хмыкнула. Почему-то мне представилось, как она сидит в той самой комнате в родительском доме и подпиливает ногти.

– Этот темный защищает то, что, в общем-то, защищать не обязан. Страну, в которой его так до конца и не приняли.

– Не знаю, что насчет конца, – фыркнула она, – по-моему, его как раз приняли хорошо. А в целом Валентайн Альгор защищает то, что считает своим. Дарранию. Тебя. Пока вы принадлежите ему.

Что. За. Бред!

– У тебя там крыша поехала в заточении? – резко поинтересовалась я.

– Да нет. Я просто предупреждаю, чтобы потом не было мучительно больно.

– Предупреждаешь о чем?!

Ответить Ленор не успела, потому что вошел Валентайн. Я мгновенно поднялась с кровати, на которой просидела, кажется, вечность – так и не притронувшись к еде даже несмотря на то, что не ела уже очень давно. Подбежала к нему. Он выглядел осунувшимся, а еще… темным. Чешуя на скулах проявилась так четко, словно собиралась там остаться навечно, в глазах вспыхивали и гасли черные искры.

Я приподнялась на носочки, коснулась губами его губ, вложив в этот поцелуй всю свою нежность и поддержку. Валентайн ответил так жадно и рвано, словно хотел выпить не только мое дыхание, а меня всю. Потом так же молниеносно отстранился, заключая мое лицо в ладони и вглядываясь в глаза.

– Я представить не мог, что они разрешат экскурсию к алтарю, когда сработал прорыв. – Процедил он. – Просто не мог представить. Иначе бы я ни за что