Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья Страница 70

— Что, Леля, что? — спросила мама, входя в мою комнату. — Ой, вазочка разбилась, твоя любимая! Так это к счастью!

— Мама, — выдохнула я, шагнув ей навстречу.

— Ты чего? — спросила она встревоженно, обнимая меня в ответ. — Расстроилась так? Подарок ведь! Игоря! Хочешь скажу, я разбила? Леля, чего ты?

— Леля, — повторила я эхом.

— Ну да. Что опять не так? Сама просила меня так себя называть. Давай, давай, не рыдай, собирайся, а то опоздаешь. Уж очень ты эмоциональной стала! Ты там часом не беременна?

Я тут часом не беременна? Да откуда я знаю?! И куда мне собираться? Мне сейчас только в одно место нужно — туда, где я смогу найти Капалова, куратора по миру Прях.

— Я… у меня голова что-то болит, — проговорила я, прижимая ладони к вискам.

— Ох, горе мое, — вздохнула мама. — Устала, бедная. Но лекции пропускать нельзя. Четвертый курс. Сессия скоро. Сама же говорила, вас по результатам будут на практику распределять.

— Да, — с умным видом кивнула я, лихорадочно планируя свою деятельность на ближайшие часы: узнать, как связаться с Капаловым или Кингзманом. — Практика. Верно.

— Если хочешь, чтобы тебя действительно взяли в эту… как его… организацию по контролю миграции… вспомнила, подразделение один-один-восемь… нужно поднажать. Какое счастье, что ты теперь совсем здорова. А камешек носишь еще? — мама прижала к глазам краешек кухонного полотенца. — Все вспоминаю! А говорят еще, чудес не бывает! И не спорь! Что-то в нем есть, в амулетике!

Я не спорила. Схватилась рукой за каплю из мохового агата. Какой холодный! Один-один-восемь! Мир Прях в системе фантомоборческих организаций. Значит, Илэль — студентка АМД, Академии Магического ДОМоводства. Еще бы уловить хотя бы крохи ее памяти! Я позволила телу выполнять привычные движения: заглянула в сумку (тетради с конспектами, какой-то плащ из резины и кожаные бахилы), поправила волосы перед зеркалом, вышла на улицу и остановилась в ожидании, глядя на серое, набухающее дождем небо. Игорь Денисович, молодой врач, с которым свела меня судьба в обеих жизнях, подъехал минуты через три. Махнул рукой, вылез, даже дверь автомобиля придержал, дорогого, кстати, автомобиля. Поцеловал в щечку, фыркнул, приняв звонок и бросив в трубку пару непонятных медицинских терминов, протянул, включив дворники:

— Нет, ну погода! Прогноз был на солнце и плюс двенадцать! Это солнце и плюс двенадцать? Лель, если за город не выберемся, какие еще варианты?

— Э-э-э, — сказала я. — Ну…

— Ладно, ближе к выходным решим. Тебя после пар забрать?

— Ну…

— Не выспалась? Я тоже. Ладно, кинешь сообщение. Если не смогу, бери такси. В библиотеке не засиживайся.

— Ага.

Он Леле-Илэль жених, не иначе. Я прислушалась к своим ощущениям. Да, на сердце сладенько и томительно. Это хорошо. Игорь Денисович — отличный парень. Вот только я не Леля.

Я стояла и таращилась на огромное современное здание из стекла и стали за ажурным забором. «Академия Международная Дипломатии». Моргнула. «Академия Молекулярной Диагностики». На четвертый раз буквы сложились в правильное название.

— Красиво. Сама тоже часто любуюсь, особенно, в дождь, — сказал кто-то сзади. — Привет.

Я обернулась. Девушка лет двадцати. Миленькая, с приветливым выражением лица.

— Лель, Майка, здоров, — небрежно кинул высокий парень, пробегая мимо. — Чё стоите? Самые смелые? Первой парой мироведение у Олевского.

— Олевский! — вскрикнула Майя. — Он меня и так недолюбливает! Теперь совсем убьет! Демон чертов!

Девушка схватила меня за руку и потащила за собой. Парень не отставал. Мы вбежали в огромный вестибюль, ткнулись в забитый студентами лифт и рванули к лестнице. В аудиторию ворвались почти последние. Преподаватель, стоящий у кафедры, недовольно дернул бровью, но ничего не сказал — на часах над доской было восемь двадцать семь.

Я тоже села за парту. Сейчас все равно нет смысла искать Ивана Дмитриевича, скорее всего он ведет занятия. Осмотрюсь, приду в себя.

Мысленно присвистнула: а парень-то у доски действительно не совсем человек. Откуда я это узнала? Может, и сама почувствовала, раз память Илэль молчит. Препод скользнул по мне взглядом, я ощутила его настороженность. Что-то уловил?

Очень красивый мужик: высокий, смуглый, темноволосый, с выразительными зелеными глазами. Харизматичный. Но студентки посматривают на него с робостью, даже страхом. Ни одного кокетливого взгляда. Трепет. Правильно. Чтобы не огрести неприятностей в розарии девиц, преподавателю-мужчине, особенно с такой внешностью, следует возвести вокруг себя стену, неважно чего: высокомерия, сухости, требовательности, официального брака.

— Мир Прях, — начал Олевский. — Нынешняя политическая система. Кто ответит? Вы.

Смуглый палец с перстнем в форме кленового листа указал на меня.

— Проблемы? Не готовы?

Я дернула плечом и начала отвечать. С верхних столов кто-то робко подал голос:

— Назар Макарович, вы нам не так объясняли.

— Не так, — согласился Олевский. — У нее — правильнее. Продолжайте, Померанцева. А вы все записывайте. Я не по-русски велел?! Все записывают! Терентьева, особое распоряжение необходимо?!

Майя оторвала от препода завороженный взгляд, вздрогнула и принялась писать. Я специально говорила медленно, чтобы все успевали. А Олевский что-то набирал в своем пижонском телефоне. Вот я дура! Нужно было искать контакты Капалова у Илэль в мобильном!

Но искать не пришлось. Иван Дмитриевич сунул голову в лекционный класс и деликатно спросил:

— Олю Померанцеву можно… на минуточку?

— Даже на две, — любезно откликнулся Олевский. — Верните только потом… неважно, в каком виде.

Все захихикали.

— Оля? — взволнованно спросил меня Капалов в коридоре.

— Да, — всхлипнула я. — Что случилось?

— Вас выдернули. Буговец использовала старый добрый прием с прялкой.

— Илэль?

— Ее вернули в мир Прях.

— А этот… он откуда знает?

— Я предупредил Назара, чтобы присматривал за вами. Он у меня в долгу, так что постарался, молодец. Мы ждали чего-то подобного. Идемте. У нас очень много дел.

… Илэль доставили в ДОМ только через две недели, я уже вся извелась. Маме и Игорю пришлось сказать, что у меня практика, в АМД отправилась справка о болезни студентки Померанцевой.

Мы с Илэль стояли у желтой границы в коридоре и таращились друг на друга. Боги, как же странно! Потом закидали друг друга вопросами: Игорь? Как он? Мама? Лейа? Догадалась? Неужели догадалась? Что спрашивала? Летают ли паровозы? Алан? Матушку видела? А брата?

Кингзман сентиментально вздыхал, Капалов хмурился, Клязмин ел в углу плюшку.

— А ну! — рявкнула Малиольда Таманиэлевна, отрываясь от вязания. (Интересно, не Амаше ли носки предназначаются, со снежинками? Для сурового климата королевства Коэд — самое то). — Угомонились, птахи! Вопрос сложный, жизни и смерти. Как отправлять вас будем? В живом виде али в мертвом? Ежели в живом, то такими, как сейчас.

— Вы серьезно? — озадачилась я. — Меня дочь родная не узнает.

— Узнает, — альвийка махнула рукой. — Зато Бастинда перехода уж точно не услышит.

— Это бы всех устроило, — Кингзман смущенно почесал в затылке. — Иначе пойдут проверки. Я прикрою, конечно, Академия в мире Прях для меня важнее. Но… Оля, вам туда в таком виде нельзя, вы — Госпожа Швов, на гобеленах ваше изображение вышивают, сам видел. И Леле туда нельзя. Не та магическая специализация.

— И не надо, умоляю! — пискнула Илэль. — У меня скоро свадьба!

— Поздравляю, — меланхолично отозвалась Малиольда Таманиэлевна. — Ну так что?

— А умирать… как это будет? — осмелилась спросить я.

— Обычно. Как в тот раз. От истощения. Только быстро. Как говорится, в ускоренном режиме, — Малиольда Таманиэлевна недобро хмыкнула. — Вот, — альвийка покопалась в холщовой сумке и выложила на стол красный кристалл размером с кулак. — Накопитель, высосет — «Доместос» сказать не успеете. Но помните, птахи, амулеты зашитой вам служить больше не смогут, в случае чего не спасут: то, что сегодня случится — это их предел, а запасных у меня уже нет, не делают таких уже. Отныне смерть для вас — просто смерть, а болезнь — болезнь, души ваши закрепятся в телах, и полагаться вам только на собственное умение.