Кровавые ягоды калины - Анна (Нюша) Порохня Страница 71

– Где? – я прикинулась дурочкой. – Туфли.

– Я вижу, что туфли! – тетка фыркнула и поперла на кухню. – Хозяин есть у этих туфлей?

Вот оно тебе надо??? Я помчалась следом за ней и успела увидеть  выражение ее лица, когда она увидела Прохора, попивавшего чай. По всему было видно, что он ночевал здесь и это не ускользнуло от взгляда тетки.

– Вот так дела... – она поставила бутыль с молоком на стол и уселась на стул. – Да тут шуры-муры...

– Доброе утро. – из комнаты вышел Корней и у тетки дернулся глаз.

– Ваааляяя... – выдохнула она, хватаясь за сердце, но увидев Таньку, появившуюся следом, облегченно прикрыла глаза. – Я уже черти что подумала... Ой мама...

Я нахмурилась и уставилась на нее, что это она могла такое подумать??? Когда до меня дошло, я покраснела, а Прохор с Корнеем принялись улыбаться на все тридцать два.

– А знаете, и хорошо, что так сложилось, – заявила вдруг тетка. – Мужиков в деревне нет холостых, а тут так подфартило! Или вы для пое... 

Она испуганно замолчала, порозовела и быстренько исправилась:

– Или вы так, время провести с девками? Я не позволю! Что это еще за номера??? Надуете их и в город? А они в подоле принесут??? 

Я прикрыла лицо рукой и застонала, сгорая от стыда, а Танька, возмущенно воскликнула:

– Да что вы говорите такое?!

– Правду я говорю! – отрезала тетка Клава и так бахнула кулаком по столу, что бутыль с молоком подпрыгнул и чуть не упал, вовремя подхваченный Прохором. – И что вы мне ответите?!

Это уже предназначалось мужчинам и Корней улыбнулся ей.

– Не переживайте, все будет как положено.

– Так уже положено! – она хлопнула себя по коленям. – Этих, двух, уложили небось?

Колдуны закатились, а я уже была как кумач, мысленно проклиная деятельную родственницу.

– Мы с серьезными намерениями. – заверил ее Прохор и она, поджав губы, спросила:

– Жениться что ли будете?

– Сразу как потеплеет. – ответил он и Танька, испуганно и радостно, стрельнула в него глазами.

– Только не в мае, – сразу успокоилась тетка. – А то всю жизнь маяться будете. Хотя, с такими дурындами, оно все одно...

На радостях, она даже не попросила чаю и быстро засобиралась. Я догадывалась о причине такой резвости – тетке не терпелось разнести новость по деревне и в этот раз, я была совершенно не против, лишь бы она быстрей ушла.

– Это что было? – Танька смущенно взмахнула ресницами в сторону Прохора. 

– Что именно? – тот скалился в белозубой улыбке. – Ты о свадьбе? Не хочешь что ли?

– Хочу! Хочу! – Танька повисла на нем и вдруг вскрикнув, замерла, уставившись в окно.

По моему позвоночнику поползли уже знакомые мурашки и я медленно приблизилась к столу, чтобы увидеть то, что видела она. На улице было пасмурно и в кухне горел свет, отчего мы были как на ладони, а напротив дома, стоял Сергей и смотрел на нас жутким, полным ярости и ужасных обещаний, взгляде.

– Он здесь... – прошептала я, оборачиваясь и колдуны рванули к двери.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Когда мой взгляд снова обратился к окну, за ним уже никого не было.

– Черт... Упустили его... – прошептала Танька. – Это все тетка, со своими свадьбами!

– Погоди... – меня что-то мучало во всем этом, но я не могла понять что. – Что-то не так...

– Что? – подруга снова посмотрела на улицу.

– Почему он так смотрел сюда? – наконец до меня дошло то, что ускользало. – По идее он не может знать о нас!

– Не знаю... – протянула Танька и схватила трясущейся рукой кружку с остывшим чаем. – Блин, мне страшно.

Мне тоже было страшно, а колдуны не возвращались, хотя покинули дом довольно давно и были раздеты. Неужели что-то пошло не так?

– Что-то Маши не слышно, – я поняла, что из комнаты не доносился детский голос, подпевавший телевизору. – Уснула наверное.

– Я посмотрю, – Танька вышла из кухни и через минуту раздался ее крик: – Валя! Девочки нет!

Подскочив, я перевернула стул, ударилась мизинцем о угол печки и подвывая, бросилась за Танькой.

– Как нет?! – пробежав взглядом по комнате, я бросилась в одну спальню, в другую, заглянула в шкаф и выдохнула: – Танька, она мои детские вещи надела!!!

Я хранила их всю жизнь, периодически перестирывая и вспоминая уютные моменты своей жизни, в которой еще была жива мама. Они лежали в большой коробке, на которой было так и написано "детские вещи". Вытряхнув оставшееся в ней, я поняла, что Маша надела осеннее пальтишко с вишенкой на кармашке, тёплые штанишки, пушистую шапку из кролика и сапожки, с дырявой подошвой.

– О Господи! – Танька растерянно забегала по дому и наконец воскликнула: – Валь, она в окно вылезла!

Я уже натягивала свитер и просунув голову в высокий воротник, обратила внимание, что на альбомном листе, между цветочками и зверушками, было что-то накарябано.

" Я пошла домой. Маша".

– Да что ж за ребенок! – я чуть не взвыла от чувств обуревавших меня. – Домой она пошла!!!

– Домой? – Танька тоже принялась одеваться, путаясь в штанинах. – Ну ты посмотри! Холодина, оборотень шастает, а а она домой пошла! А-а-а-а-а!!!!

В этот момент, я ее очень понимала и соображая умом, что мы делаем огромную ошибку, отправляясь за девочкой, сердцем знала – ведь все правильно, а как иначе?

Представляя как бедная малышка идет через заснеженное поле, в тонком, холодном пальтишке и рваных сапожках, мы припустили так, что за нами змеилась снежная поземка, а в ушах свистел ветер.

Глава 46

Мы остановились в самом начале поля, но его девственно-белая чистота, говорила о том, что если кто-то и прошёл по нему, то и следа не осталось.

– Неужели она смогла так быстро преодолеть этот путь? – удивилась Танька, всматриваясь в белоснежную даль. – Маленькая девочка, в тонком пальто??? По таким сугробам?

– Ох не знаю... – я немного подумала, а потом сказала. – Пойдем в Алексеевку все равно, может она в сугроб упала и замерзает!

– Черт! – Танька помчалась