Карин Эссекс - Похищение Афины Страница 72

Святилище дочери Кекропа было расположено на участке Акрополя, посвященном ей. Оно было так близко к храму Афины с древней деревянной статуей богини Полиады, что дерево оливы, когда-то подаренное богиней будущему городу в споре с Посейдоном, оказалось рядом с ним. Это дерево было священным для всех жителей Афин, и свое магическое происхождение оно доказало тем, что, будучи когда-то дотла сожженным ворвавшимися на Акрополь персами, сумело возродиться. Старики, помнившие до сих пор то ужасное вторжение, клялись, что своими глазами видели чудо — на месте обугленной головешки на следующий же день стояло деревце высотой в локоть.

Сегодня не меньше двухсот человек собрались во дворе храма, но мы с Периклом и некоторые из видных граждан стояли в самом центре. Музыканты выбивали дробь на обтянутых козьими шкурами барабанах, трубы выводили тягучие, унылые мелодии. Мрамор алтаря, носивший многие следы давних жертвоприношений и сильно выбитый, сейчас был тщательно вымыт и очищен от кровавых пятен. Двое юношей, одетых в жилеты из змеиной кожи, олицетворяли Эрехтея, они держали овна, украшенного по такому случаю гирляндой. Мужчины и женщины, участвовавшие в ритуале, были обряжены в шкуры животных, а головы женщин украшены венками цветов.

Увидев рядом с алтарем Сократа, я удивилась. Как мог молодой ремесленник, не принадлежавший к знатной семье, получить позволение пройти к такому почетному месту? Возможно, он был любовником очень важного лица? Если так, то он не признался мне в этом. Но я удивилась еще больше, когда увидела, что Диотима, которая в эту минуту появилась в своих белых одеждах у алтаря, кивнула ему как хорошему знакомому.

Мне случалось видеть, как жрицы обращаются за помощью к юношам, чтобы те держали жертвенное животное, но Диотима явно не собиралась этого делать. Ей было не меньше пятидесяти пяти лет, но эта женщина сохранила прямизну осанки и силу в руках. Ныне все интересы ее жизни были отданы служению Афине, ибо жрицам богини, пока они не оставили своей службы, были запрещены сексуальные отношения с мужчинами. Диотима уже давно овдовела, имела одного взрослого сына, но в ее облике и высокой фигуре не было ничего от сутулости и вялости женщин ее возраста.

Усталость одолевала меня, так как хлопоты начались задолго до рассвета, а впереди предстоял еще более долгий вечер праздника. Запах жарящегося мяса жертвы, принесенной на главном алтаре Афины, струился по воздуху. У меня стала кружиться голова, я сама не знала почему — то ли от голода, то ли от крепости этого запаха, мне хотелось прислониться к Периклу, но я не осмеливалась этого сделать. Такое поведение, без сомнения, показалось бы фривольностью тем, кто неустанно наблюдал за нами двоими, где бы мы ни находились. Шум начал раздражать меня, я жаждала одиночества. Барабанная дробь становилась все более стремительной, в ожидании священнодействия женщины начали раскачиваться, с их губ срывались выкрики. Животные подле других алтарей жалобно мычали и блеяли. Казалось, все собравшиеся по-своему соревнуются, выражая нетерпение.

Наконец Диотима воздела руки к небу, и ритуал жертвоприношения начался. Юноши обвязали веревкой шею овна и медленно потянули его к алтарю. Диотима сильным рывком уложила голову животного на алтарь, при этом буквально вздернув его на дыбы. Один из юношей протянул ей нож, жрица левой рукой обхватила морду овна и запрокинула ему голову. В ее правой руке сверкнуло длинное и острое лезвие, которое мгновенно вонзилось в горло жертвы. Медленно и аккуратно жрица прочертила лезвием разрез, а затем переместила лежавшую голову таким образом, чтобы хлынувшая из горла кровь заливала алтарь во всех направлениях равномерно. По правилам, если не вся поверхность алтаря оказывалась смоченной жертвенной кровью, приношение считалось не состоявшимся и не угодным богине. Все присутствующие, затаив дыхание, следили, как густая жидкость растекается по алтарю, медленно направляясь к четырем углам.

Диотима отрывистым жестом велела музыкантам снова играть, и, сопровождаемое музыкой, раздалось ее пение: «Дай нам порядок в городе, чтобы сыновья женщин крепли в юношеских играх, а их дочери резвились и плясали средь цветов в медовых лугах. Мы, женщины, просим этого у тебя, великая и могущественная богиня».

Звуки пения замолкли как раз тогда, когда капли крови заструились с алтаря в специально подготовленные сосуды, которые держали двое юношей и две девушки. Диотима опять подала знак, и они вылили собранную кровь обратно на алтарь, чтобы он лучше пропитался ею, Пандросос получила причитающееся ей и могла вступиться за людей перед Афиной.

Мой взор невольно избегал зрелища льющейся крови. Кислая вонь от горшков с жиром, сжигаемым на другом склоне Акрополя в качестве жертвоприношения, соперничал с запахом цветов гирлянды Перикла, стоявшего рядом со мной. Голова закружилась, из живота поднялась и встала в горле горечь, меня затошнило, темнота хлынула к моим глазам, и все исчезло. Я успела лишь почувствовать, что падаю и Перикл не успевает меня подхватить.

Неясная фигура появилась перед моими глазами, будто внезапно выплыв из мрака. Огненные искры рассыпались позади ее темного контура, внезапно обозначились крылья. Она казалась прекрасной, но лик ее был суров. Ногами она упиралась во влекомую грифонами колесницу. Два ужасных создания охраняли божественную возницу, их огромные, похожие на орлиные крылья распахнулись, подобно двум щитам, грозные клювы нацелились в мою сторону. Я хотела закричать, но мне не удалось издать ни звука. Сердце с силой билось о ребра, львиные лапы готовились меня схватить. Я тут же представила, что произойдет, если эти длинные черные когти вонзятся в мое тело. Странное создание, стоящее на колеснице, смотрело на меня в упор, и в его взгляде не было жалости, будто эта женщина знала о совершенном мною страшном проступке. Я молила ее взглядом, но тщетно. Она не шелохнулась, не остановила грифонов и не преградила им путь ко мне. Они подступали все ближе и ближе. Я попыталась отползти от них на коленях, но не сумела продвинуться и на пядь. Корчась в грязи, я пыталась убраться с их дороги, когда вдруг до меня донесся звук надвигающейся колесницы. Она все ближе и ближе, она настигает меня. Я в страхе оглянулась через плечо… Ничего. Позади не было ничего.

Вода обрызгала мне лицо, и я резко распахнула глаза. Рядом со мной стоял на коленях Перикл, держа в одной руке черпак. Где же ужасное видение, только что напугавшее меня? Но действительность оказалась не такой страшной. Диотима по-прежнему вела ритуал жертвоприношения. Рядом со мной находился также и Сократ, взгляд его выражал страх за меня, они с Периклом помогли мне подняться с земли. Я чувствовала на себе взгляды десятков глаз, головокружение не проходило, в памяти стоял страшный призрак… Мне хотелось исчезнуть.