Нора Робертс - Смуглая ведьма Страница 73

Приняв душ, она заметила, что звон в голове и стук в висках поутихли. Но внимательный взгляд на свое отражение в зеркале недвусмысленно дал ей понять, что помощь еще требуется. Вместо обычного для рабочих дней быстрого и совсем легкого макияжа сегодня Айона отнеслась к этой процедуре более серьезно. Не хотелось, чтобы Бойл решил, что виновник ее бледности и синяков под глазами — он, хотя, конечно, по сути так оно и было, поскольку причиной перепоя стало стремление заглушить обиду.

Айона с максимальным усердием потрудилась над своим лицом и осталась довольна результатом. Она оделась и спустилась на кухню, где ее уже ждала каша.

Брэнна, сонная, еще в пижаме, пила кофе, а Мира, тихонько мурлыча какой-то мотивчик, намазывала масло на тост.

— А вот и она. Кажется, наполовину живая-таки.

— Что, так плохо?

— Совсем неплохо, — убежденно проговорила Мира и разложила по мискам овсянку.

— Это поправимо. — Брэнна поманила Айону пальцем. — Иди-ка сюда, у самой не получится. — Она сделала несколько плавных пассов над ее лицом. — Легкий штришок, ведь мы не хотим, чтобы он решил, что ты из-за него страдала.

Айона улыбнулась.

— Читаешь мысли.

— По тебе и так все видно. Немножко дополнительного шарма совсем не помешает. Женская солидарность, тем более — мы колдуньи. Мира говорит, у тебя голова раскалывается?

— Уже лучше.

— На вот, выпей. — Она подвинула ей стакан с бледно-зеленой жидкостью.

— А что это?

— Должно помочь. Травы и не только. Какой смысл являться на конюшню в таком виде? Ты себя скверно чувствуешь и выглядишь соответственно. Но, учитывая ситуацию, ты проявила характер и должна быть вознаграждена.

— Каша. — Мира поставила на стол три плошки, принесла тосты и тоже села за стол.

— Ну, ладно. — Настроившись на лекарство, Айона залпом проглотила зелье, но оно оказалось прохладным, освежающим на вкус напитком с привкусом мяты. — А приятно!

— Средство от чего бы то ни было не обязательно должно быть противным. А теперь поешь, станет еще легче.

— Вы обо мне так заботитесь! Обещаю: если кого-то из вас когда-либо любовь так же шарахнет по голове, можете на меня рассчитывать.

— Это обнадеживает. — Мира принялась за овсянку.

Похмелье постепенно отступало, подобно каплям дождя, стекающим по оконному стеклу, — медленно и мягко, принося ощущение свежести и бодрости.

— На одном этом зелье ты озолотиться можешь, — сказала она Брэнне, надевая куртку. — Это чудо какое-то!

— Не совсем чудо, а насчет озолотиться… Не это главное. Не забудь, сестренка, вечером мы с тобой работаем, причем усиленно: вчера-то прогуляли.

— Буду как штык. Знаю, ты обниматься не любишь, — добавила она, обхватив Брэнну за шею, — зато я люблю. — Вместе с Мирой они вышли на крыльцо. — Кэвону наше музицирование небось не понравилось.

— Надеюсь, у него оно до сих пор в ушах стоит. Потом еще обсудим, — сказала Мира Брэнне и направилась к своему пикапу. — Не хочу говорить, — продолжала она, когда Айона заняла пассажирское место, — но не будь чересчур с ним строга. Он, конечно, заслужил, задница этакая, с этим никто не спорит, но мужики такие подчас несуразные…

— Я не собираюсь нападать на него. Мне надо просто пережить это.

— Тогда точно переживешь.

Бойл не рассчитывал увидеть ее сегодня на работе и досадовал, понимая, что не вправе ее винить. Поэтому еще до утренней чистки денников, раздачи лошадям корма, воды и утренней дозы рекомендованных медпрепаратов он углубился в недельный график. И понял, что за весьма короткий отрезок времени успел нагрузить Айону таким количеством дел, уроков и обязанностей, что заменить ее будет непросто.

Вот незадача-то! Но на самом деле, если взглянуть на вещи здраво, вольно же ей было так распаляться, что теперь приходится бросать работу и все остальное впридачу?

Если бы только удалось объясниться с ней по-человечески, тогда бы он выкарабкался из всей этой нелепицы.

Насколько проще была бы жизнь, будь бабы больше похожи на мужиков.

Он кипятился, химичил с графиком, хмурился и тасовал учеников и уроки с места на место. Отодвинув кресло, чтобы залезть в карман за мобильником и приняться за звонки, он услышал, как подъехала Мира. Ее пикап мурлыкал, как ягуар, а у Мика машина хрипела, как старый лев, страдающий от бронхита.

Он вышел с намерением поручить звонки Мире и как бы между прочим прощупать ее насчет Айоны, поскольку, по слухам, Мира ночевала у Брэнны.

Поэтому, когда Айона выпрыгнула из машины, одетая в свой обычный рабочий костюм, он опешил.

— Доброе утро, что ли, — бросила ему Мира с какой-то свирепой бодростью и прошла мимо него на конюшню.

Бойл что-то промычал ей в ответ.

— Я здесь на работе, — отчеканила Айона с нехарактерной для нее отрывистой интонацией. Она остановилась в футе от него. — И на этом точка. Эта работа мне нужна, она мне нравится, и делаю я ее хорошо. Если хочешь меня уволить…

— Уволить? — Ошарашенный и в очередной раз сбитый с толку, он выпучил глаза. — Конечно, я тебя увольнять не собираюсь. Зачем?

— Отлично. Тогда на этом закончим.

— Подожди, постой минутку, надо поговорить…

— Не надо, — перебила она его тем же холодным и равнодушным тоном. — Я знаю, что ты чувствуешь и думаешь, и в каком-то смысле я тебя понимаю. Ты имеешь на это полное право, а за свои собственные чувства отвечаю я. Так что, Бойл, это только работа, и прошу тебя это учитывать.

Она повернулась к нему спиной и зашагала на конюшню. Он мог ее остановить, просто схватить силой и увести в какое-нибудь укромное место, где ей пришлось бы его выслушать. Он уже хотел именно так и сделать, но все же дал ей пройти.

Бойл сунул руки в карманы и остался стоять на холодном утреннем воздухе, жалея, что не купил для нее эти чертовы цветы.

Попробовал взглянуть на вещи иными глазами. Поскольку оплошал он, то просто обязан предоставить ей возможность, о которой она просит.

Айона исполняла свои обязанности, но без той подчеркнутой деловитости, какой он ожидал. Она неспешно поболтала с Мирой, потом с Миком и другими конюхами, с одним перебросилась шутками, другого о чем-то спросила. Однако с Бойлом она не обмолвилась ни словом — только если на то была крайняя необходимость.

Она умудрялась быть одновременно вежливой — и далекой.

Это его бесило. Потом, когда злость утихла, навалилось раскаяние.

— Ты его с ума сведешь. — Мира смотрела, как Айона седлает Спада для прогулки с туристами.

— Я просто делаю свою работу, а личный аспект опускаю.

— Как раз это и сводит его с ума. Как мужик он бы так и предложил — отделить личное от профессионального, а поскольку именно таким образом ведешь себя ты, это бьет по его самолюбию. И он никак не может выработать линию поведения.