Дженнифер Эстеп - Багряный холод (ЛП) Страница 73

Я ничего не рассказала ему о воспоминаниях, которые увидела, когда прикоснулась к мечам и ножнам. Не рассказала о метели, битве и человеке, который двигался столь же элегантно, как Алексей.

– Руслан был великим русским воином, – объяснил Алексей, с восхищением глядя на мечи. – Богатырь, как и я. Для меня было честью использовать его оружие.

Странное подозрение закралось мне в голову, и мой взгляд скользнул к куполу библиотеки. На мгновение тени, скрывающие фреску, рассеялись, и я увидела отблеск серебра в форме буквы «X» – как два скрещенных меча.

«И речь не только о том, чтобы найти и защитить артефакты. А так же о том, чтобы передать их в правильные руки». Слова Ники эхом раздавались у меня в голове.

– Думаю, тебе нужно оставить мечи себе, – сказала я.

Алексей покачал головой. – Нет, я не могу. Это важные артефакты, кусочек истории. Их нужно вернуть на витрину, чтобы все могли ими любоваться.

Я приподняла бровь.

– Только на тот случай, если ты ещё не заметил, в библиотеке полно артефактов. Не думаю, что кто-то будет возражать, если ты оставишь мечи себе. Я поговорю с Никамедисом. Он поймёт. Кроме того, станет на одну витрину меньше, с которой мне нужно будет вытирать пыль.

Алексей заколебался и снова глянул на оружие.

– Если ты действительно думаешь, что Никамедис позволит мне оставить мечи...

– Не волнуйся. Он позволит.

По крайней мере после того, как я поговорю с ним. Я ещё ничего не рассказывала библиотекарю о новой миссии, которую получила от Ники, но расскажу. Он поймёт, что мечи принадлежат Алексею. Метис и остальные тоже поймут.

Алексей восхищался оружием ещё некоторое время, после чего убрал его и ножны обратно в рюкзак. Он выпрямился, и я улыбнулась ему.

– Я рада, что ты остаешься, – призналась я. – Ради меня – и Оливера.

Алексей покраснел, но потом просто прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. И там он оставался, прямо рядом со мной, до самого закрытия.

Поздним вечером, сидя в своей комнате в общежитии, я разгладила письмо Логана и прочла ещё раз. Некоторые слова были размыты из-за моих слёз, а бумага помята, ведь я прочитала его уже столько раз.

– Сколько еще раз ты собираешься читать это чёртово письмо? – спросил Вик. – Слова не изменятся только потому, что ты прочитаешь их десятки раз. И не могла бы ты убрать от меня пушистика? Она капает на меня слюнями.

После того, как с меня сняли все обвинения, этим утром я принесла Нюкту обратно в академию – с благословения Протектората. Когда Линус снял с меня обвинения, я решила, что не помешало бы объявить и Нюкту частью этой сделки. Линус пробормотал что-то о правилах, уставе и что-то вроде «эта девчонка загонит меня в могилу», но, в конце концов, он позволил Нюкте остаться со мной.

Я прислонила Вика к подушке, а Нюкта решила, что меч представляет собой отличную игрушку, можно его и пожевать. Волчонок уже в течение десяти минут грыз рукоятку Вика, ну, если быть точнее, то его голову. Несмотря на капризы Вика, я знала, что он наслаждался этим слюнявым вниманием, в особенности, когда чуть позже Нюкта решила обнять его хвостом и заснула на моей кровати.

– Не знаю, – отозвалась я, наконец отвечая на его вопрос. Думаю, я часто буду перечитывать письмо, в надежде, что в какой-то момент в этих словах появится смысл. Что я наконец пойму, почему Логан решил уйти. Я имею в виду, на самом деле я понимаю почему. Из-за того, что натворил спартанец под воздействием Локи. Но легче не становится.

– Он не хотел причинять тебе боль, – объяснил Вик. – Парнишке понадобится время, чтобы снова начать доверять себе. И это касается не только тебя, но и каждого, кто хоть что-то для него значит. Это не плохо, что он на какое-то время уехал. Зачастую ритуалы – довольно мерзкое деяние, а процесс трансформации самое жестокое, что можно пережить.

В голосе Вика проскочила странная нотка. Я взглянула на меч.

– Ты говоришь так, будто сталкивался с трансформацией.

К моему удивлению, меч покраснел. По крайней мере, мне так показалось. На мгновение его щёки, казалось, засветились более светлым серебряным тоном, затем он опустил взгляд.

– Ну, на протяжении всех этих лет я много чего повидал, Гвен, – пробормотал Вик. Он заколебался на мгновение, но потом прокашлялся. – Но вернёмся к нашей исходной позиции. Логану требуется некоторое время, чтобы оправиться.

– Я знаю. Но боль от этого не уменьшается.

Вик все говорил и говорил. Он хотел подбодрить меня, рассказывая, как хорошо я сражалась в аудитории и что нам нужно как можно быстрее найти Вивиан, Лукрецию и Агрону, чтобы порубить их на кровавые ленточки. Я позволила его весёлым, кровожадным словам литься потоком и даже бурчала что-то в ответ, но сердцем я была в другом месте.

Когда Вик наконец завершил свой рассказ, я приняла душ и переоделась в пижаму. Вик с Нюктой уже спали, когда я закончила. Свернувшись, они лежали посередине кровати. В перерывах между храпом, меч бормотал об убийстве Жнецов, а Нюкта иногда удовлетворенно вздыхала, словно они с Виком делили один сон на двоих.

Я встала перед зеркалом, расчесывая мокрые волосы. Из-за этих движений распахнулся короткий воротничок, открывая вид на тонкую белую линию на груди. У меня появился ещё один шрам. Он проходил над сердцем, чуть выше шрама, оставленного Престоном. Метис с Дафной исцелили рану, но шрам остался. Наверно потому, что все это время Логан был связан с Локи. И в плюс к этому, ещё одна тонкая линия тянулась вдоль моей правой ладони.

Я прикоснулась к шраму на груди и подумала о Логане. Я задавалась вопросом, где он и что делает прямо сейчас. Как он себя чувствует. Я надеялась, что с ним всё в порядке, что он оправился и уже думает о возвращении в академию – о возвращении ко мне.

Я закончила расчёсывать волосы и положила расчёску на письменный стол, прямо рядом с ожерельем-снежинкой. Мои пальцы коснулись серебряных нитей, и воспоминания о драке в аудитории заполнили мой разум.

Во время схватки ожерелье было на мне, поэтому оно впитало в себя все мои чувства – всю мою боль. Казалось, это всё, что мне осталось, теперь, когда Логан ушёл, – как будто боль это все, что я еще могла чувствовать. Но я имею в виду то, что сказала сегодня в амфитеатре. О том, что нам нужно двигаться дальше и сражаться до конца.

Поэтому я начала рисовать карту.

Я видела в ней своего рода карту сокровищ – хотя крестиками отмечала артефакты, а не пиратский клад. Усевшись на стул, я посмотрела вниз на склеенные листы бумаги и разложила их на письменном столе. Несмотря на мою любовь к комиксам и графическим романам, когда дело касалось искусства – здесь у меня нет никакого таланта. Я не могла рисовать ни красками, ни карандашом, не могла лепить из глины. Но я все же взяла карандаш и начала перерисовывать фреску с потолка библиотеки Древности – картину, на которой изображены я, мои друзья и артефакты, которые я должна найти.