Александра Плен - Богиня Страница 8

Я полюбила свое одиночество. В нем была своя, какая то изначальная прелесть. Оно в некотором роде очищает, отметает налипшую за день шелуху из чужих неприятных взглядов, колкостей и недовольных пациентов. Оно приводит в порядок мысли и чувства, раскладывает по полочкам, собирает воедино и вот опять я – это я… Застывшая тишина квартиры, медленно движущиеся стрелки часов, издалека доносится звук глухо бьющегося сердца большого города. Как муха в янтаре я замирала в своем настоящем наедине с собой. И была счастлива по-своему.

****

Я работала в районной клинической больнице, сначала палатной медсестрой, потом операционной. Зарабатывала вполне прилично, чтобы сделать ремонт в квартирке, а потом и полностью обставить ее мебелью и техникой.

С Сергеем мы познакомились, когда он уже проходил реабилитацию после операции. Эндопротезирование тазобедренного сустава неприятная вещь. Сначала инвалидное кресло. Потом костыли, трость и прием лекарств всю оставшуюся жизнь. И ему еще очень повезло. Серьезная, плохо залеченная травма, полученная в результате падения на горном спуске, трансформировалась в деформирующий артроз и разрушение хрящевой ткани, потом опухоль, дикие непереносимые боли. Как всегда, мужчины терпят до последнего, и привезли Сергея к нам уже на каталке, неспособного передвигаться.

Как-то раз, делая с ним лечебную гимнастику, мое лицо оказалось в такой опасной близости от его, что я почувствовала горячее дыхание пациента на своих губах. Мужчина резко втянул воздух, я, инстинктивно отшатнувшись, обернулась и уткнулась в его напряженный взгляд. Кожа покрылась мурашками. Такое случилось впервые. Я никогда не смешивала работу и личную жизнь. Были в моей практике влюбленные больные, и очень настойчивые в своих ухаживаниях, которые не понимали слова «нет», были и приглашения в ресторан, и сразу в «кровать». Двусмысленные шуточки и достаточно откровенные заявления. Я всегда оставалась корректна и холодна. И никогда не переходила эту грань.

Я не успела ничего понять за долю секунды, как Сергей сильно притянул меня к себе и прижался к моим губам. Мы стояли перед станком, нас разделяла деревянная перекладина, а его рука крепко сжимала мой затылок, не давая отклониться. Этот отчаянный безрассудный поцелуй взбудоражил во мне все, так тщательно спрятанные внутри чувства и желания. Я задыхалась, горела как в огне, его мужской запах, смешанный с больничным антисептиком, ароматом чистой одежды, лосьона для бритья и какого-то смелого, бешеного отчаяния заставил подняться всем волоскам на моей коже. Я всхлипнула и резко оттолкнула его.

-Да что вы... себе позволяете! - воскликнула я дрожащим голосом.

-Как долго я этого хотел, - хрипло простонал мужчина, - это стоит всего... всех мучений и боли.

Я смотрела на него и как будто увидела в первый раз. Впервые я разглядела сквозь больничную одежду не пациента, а человека. Привлекательного молодого мужчину, стройного и худощавого. Он тяжело возбужденно дышал и так же пристально и напряженно смотрел на меня.

-Я не жалею, что произошло... Наконец, я пробился через твою броню и хладнокровие, Любовь Николаевна, - немного иронично произнес он... - Что теперь? Ты опять предпочтешь не замечать меня, как делала последние две недели?

Я нахмурилась... Действительно, я возила его на ЛФК уже почти две недели. И только сейчас заметила, что он мужчина.. Опасный мужчина.

-Я не позволю тебе опять смотреть сквозь меня, - нервно вздохнул он и качнулся в мою сторону, тяжело опираясь на костыль. Я вздрогнула и пулей вылетела из кабинета.

Но что-то все-таки произошло за эти десять минут. Что-то серьезное, рискованное, угрожающее моей спокойной тихой жизни. Я уже не могла равнодушно делать ему уколы и заниматься физкультурой. Я вздрагивала от его касаний (а он, как будто специально постоянно дотрагивался до меня, обнимал за плечи, задевал бедро, цеплял кисть руки, пристально смотрел в глаза, ловя мой бегающий взгляд), я стала думать о нем после работы, что со мной никогда не случалось. Его лицо всплывало перед моими глазами, когда я ложилась в постель. В итоге, я попросила себе замену. А сама перевелась в другую смену.

Сергей выписался из больницы через неделю, а через две я увидела его, стоящим возле приемного покоя. Я всегда через этот выход шла домой, «Наверное, наблюдал за мной, когда лежал здесь» - подумала я, замедляя шаг. Он тяжело опирался о стену и видимо ждал уже давно. В руках я заметила увядший букет ландышей.

-Вам нельзя долго стоять, особенно на холоде, - невозмутимо заявила я, подходя ближе.

-Этого можно избежать, если ты мне скажешь точную дату своего ухода с работы, - произнес Сергей, по-хозяйски забирая сумку и подставляя правую руку. Я усмехнулась — ему же нельзя ничего поднимать тяжелее трех килограммов. Я невесомо оперлась о его руку, и мы пошли к остановке.

Сергею было тридцать девять. У него был небольшой бизнес по ремонту автомобилей. Несколько СТО, ничего особенного, как говорил он. Раньше в молодости, он был профессиональным гонщиком, даже выступал в ралли. Теперь осел в Москве и только иногда позволял себе рискованные всплески адреналина. Вот последний и закончился для него плачевно. А еще у него была дочь от первого брака. Она жила с ним. Пока Сергей был в больнице, девочка была у его матери. Я чувствовала, что он страшно жалеет о своем безрассудстве и лихачестве, ведь если бы он тогда на склоне свернул себе шею — дочь бы осталась сиротой. Все это он рассказал мне, когда провожал домой в первый же вечер. Он был серьезен и сосредоточен. Как будто уже для себя сделал все выводы и вынес окончательное решение. Я же была растеряна и дезориентирована. Уже зайдя в мой подъезд, Сергей тихонько тронул меня за руку, заставляя остановиться.

Видя мое удивление и напряженность, он произнес.

-Ты знаешь, Люба, после травмы я понял одну вещь. Жизнь такая хрупкая и переменчивая. Она в любой момент может прекратиться. Я больше не хочу сомневаться и терпеливо ждать. Извини, но мы уже не в том возрасте, что бы тратить драгоценное время на глупости. Долгие ухаживания, театры, прогулки, кино... разговоры при свечах о прошлом, мимолетные поцелуи на прощанье, если хочешь — это все будет. Но после того как мы поженимся.

Я ошарашенно выдохнула.

-Но мы знакомы только месяц и то... - начала я и остановилась... Конечно признаюсь, что неравнодушна к Сергею. Я чувствую обоюдную глубокую симпатию и щекочущее нервы возбуждение, я вдыхаю его запах и чисто по-женски реагирую на красивого сильного мужчину, стоящего так близко. Но эти чувства еще так далеки до той безграничной пылкой любви, которую я испытывала в прошлом. Хотя...

-Если тебе нужны ухаживания — они будут, - тихо произнес мужчина, пододвигаясь ближе, - какие хочешь, с шикарными букетами и дорогими подарками. Но для себя я уже все решил, еще тогда в больнице. Я влюбился как мальчишка в строгую невозмутимую медсестру в белом халате, - его губы прижались к виску, горячее дыхание шевелило волосы, зарождало где-то глубоко внутри ответную дрожь, теплыми волнами расходящуюся по телу, заставляющую ноги подкашиваться и голову плыть в розовом тумане.

Я подняла голову и, встретившись с ним взглядом поняла, что пропала.

В тот вечер он остался у меня. Мы хохотали, как шаловливые дети, пытаясь извернуться и не задеть его сустав. Я как суровая медсестра требовательно вещала, что ему еще нельзя заниматься тяжелым физическим трудом, поэтому он должен лежать бревнышком и не двигаться. Он отвечал, что полежит, если я все сделаю сама, но все равно порывался доминировать и переворачивал меня на спину.

Сергей настаивал на женитьбе. Но я изворачивалась и отбивалась. Так быстро, после месяца с небольшим знакомства, ты ничего обо мне не знаешь и я тоже. Он ненадолго задумался и сказал.

-Хорошо, ты права... Я, возможно, очень тороплюсь... Я как коршун схватил добычу и не хочу выпускать тебя из своих когтей. Я просто очень боюсь, что ты отвернешься от меня, когда узнаешь меня и мою жизнь получше.

Я удивленно посмотрела на мужчину.

-Тогда расскажи все свои неприглядные тайны... А я подумаю, - лукаво добавила я.

-Не расскажи, а покажи, - пробормотал Сергей... - пора тебе познакомиться с моей дочерью.

Я хмыкнула. Ничего страшного в знакомстве с девочкой (точнее девушкой, ей уже было девятнадцать лет) я не видела. Я всегда находила общий язык с детьми, я разговаривала с ними на равных, они чувствовали мой искренний интерес к себе, к их маленьким важным проблемам, и я никогда не отмахивалась от общения с ними. В больнице они были самыми моими любимыми пациентами.

Мы сели в машину и Сергей повез меня к своей матери, в пригород. Девочка жила с бабушкой уже два месяца, пока Сергей лечился. В большом двухэтажном доме, в тридцати километрах от Москвы. Я заставила его заехать в супермаркет, и мы накупили разных вкусностей. Я втайне от Игоря купила Маше небольшой подарок от себя — диск с танцевальной популярной музыкой. Девятнадцать лет, прекрасный возраст — поклонники, страсти, студенческие сборища, вечеринки, танцы. Диск так и остался лежать у меня в сумке.