Дарья Кузнецова - Венец безбрачия Страница 8

— Но он поможет? — слова орка я намотала на ус, но запугать меня ему не удалось.

— Если не поможет он, не поможет никто, — вмешался зеленоволосый. — У него много возможностей, действительно — много.

— Где он живёт? — продолжила допытываться я.

— Послали же Дикие Предки сотрудников, — вздохнул орк. — Тамарель, отвези девушку. Не хватало нам ещё, чтобы она по дороге в неприятности вляпалась.

На этом мы распрощались, оставив хозяина кабинета заниматься его делами и отправились в обратный путь.

Я даже почти не удивилась, когда эльф усадил меня в ретро — кабриолет и повёз по брусчатым мостовым. Эта машина отлично вписалась в общую картину города; гораздо лучше, чем я или мой провожатый. От знакомых мне авто кабриолет принципиально отличался только средством управления: вместо привычных рычагов и руля была большая полусфера из какого‑то матового голубого материала, на которую эльф возложил руки, и всё. Великолепный монстр катился плавно и почти бесшумно, хотя и довольно неторопливо. И был он по — настоящему красив, и даже, не побоюсь этого слова, роскошен. Отделка с инкрустацией эмалью, кожаные диваны, — явно штучная и дорогая вещь. Во всяком случае, по привычным мне меркам. И мы с соседом в своих джинсах смотрелись на фоне этой красоты не просто «плохо», а откровенно убого.

— Скажите, пожалуйста, — полюбопытствовала я. — А у вас все машины такие роскошные?

— Роскошные? — непонимающе переспросил эльф.

— Ну, резьба вот эта, диваны…

— У нас — да, — чуть поморщился он. — Если эльф что‑то делает своими руками, он делает это красиво. Мы по — другому не умеем.

— Хм. А джинсы? — растерянно уточнила.

— А это гномская работа, — усмехнулся Тамарель. — По части «сделать просто и удобно» они мастера. Элементарно жалко тереть по подворотням что‑то более изящное, — он пожал плечами и замолчал. В голове вертелось множество вопросов, однако хмурый эльф всем своим видом говорил: поболтать желания нет.

Да, в общем‑то, его можно было понять. Никто мне здесь ничем не обязан, я здесь совершенно чужое бесправное существо, и меня могли с чистой совестью послать на хутор бабочек ловить. А между тем они вежливы, откровенны, и даже предложили пусть сомнительный, но выход из положения. И даже сопровождают вот, чтобы хотя бы по дороге не нахваталась лишних проблем.

В подготовке к предстоящей встрече выданная Цаем брошюрка, увы, помочь не могла. Описания всех разумных видов были очень скупые, и в отношении демонов отмечалась только их непредсказуемость, безжалостность и стремление к власти. И, как ни странно, неспособность лгать. Впрочем, наверняка она прекрасно компенсировалась умением недоговаривать и находить обтекаемые формулировки; что‑то такое было про них и в мифологии, и в литературе начиная с классического «Фауста». Вот мне бы сейчас опытного юриста в товарищи! Ну да ладно, будем надеяться, логика и здравый смысл помогут не вляпаться сильнее, чем требует безвыходность моего положения.

О том, чего может потребовать демон за свою помощь, я старалась не думать. Чтобы не накликать. Потому что подстёгнутая орком фантазия выдавала варианты один другого гаже.

— Мать моя лесная дева, — вдруг раздражённо пробормотал эльф. — Может, всё‑таки не стоит тебе идти к этому типу?

— А есть какие‑то другие варианты? — удивилась я.

— Я не вижу. Но чувствую себя сейчас очень гадко, вручая тебя во власть этого существа, — скривился он и остановил машину. — Может, мне пойти с тобой?

— Да ладно, — отмахнулась я, избавляя эльфа от мук совести. — Переживу, не убьёт же он меня, в самом деле?

— Есть вещи худшие, чем смерть, — качнул головой он.

— Да. Предать своего ребёнка, например. Во всяком случае, меня воспитали именно так. Не переживай, я взрослая женщина, разберусь со своими проблемами. Как его зовут‑то хоть, демона этого?

— Не знаю; демоны представляются по — разному, исходя из какой‑то своей логики, так что ничего не могу сказать. Разве что пожелать удачи. Может, мне тебя подождать…?

— Езжай, у тебя небось полно работы. Спасибо за всё, и товарищам своим благодарность передавай. Может, всё ещё обойдётся, и вы рано меня хороните, — махнув на прощание рукой, я выбралась из машины.

Здешняя архитектура была похожа на виденную ранее, но все фасады казались обшарпанными и ветхими, а дома — заброшенными. На этом мрачном фоне резиденция демона сильно выделялась.

От улицы дом отделял приподнятый на три мраморные ступени дворик, представляющий собой короткую тенистую аллею с разбитыми за её пределами клумбами. Стены здания сверкали белизной и яркими абстрактными разноцветными витражами в окнах. На контрасте с этой белоснежной чистотой облезлые дома вокруг казались старой потёртой фотографией, эдаким полузабытым схематичным воспоминанием. Единственное, что роднило этот особняк с соседями, — плотная вязкая тишина. Как будто весь квартал безжалостно выдрали из реальности и швырнули в безвременье.

Кажется, теперь я точно знаю, почему меня решили проводить.

При всей закалке человека двадцать первого века, мне стало здорово не по себе. Хотя, казалось бы, ничего зловещего, кроме тишины, не было. Да, дома старые, и довольно унылые, но никакой апокалиптичностью от них не веяло. Не было разбитых окон, груд мусора на улицах, распахнутых дверей. Будто все обитатели разом собрались и тихо съехали, без суеты и паники. Может, этот квартал планируют сносить и перестраивать?

В общем, всё как в хорошем ужастике. Покой, безмятежность, солнышко светит, а жутко так, что хочется с воплями бежать куда подальше.

Раздражённо призвав к порядку расшалившиеся нервы, я решительным шагом преодолела аллейку, поднялась ещё по паре ступеней. Неизвестный мастер при помощи тонкой резьбы заключил в светлое дерево двери раскинувшую крылья хищную птицу, лапы которой торчали наружу и служили дверными ручками. А кроме этой бесспорно красивой двери не было ничего. Ни колокольчиков, ни кнопок, ни даже дверных молотков.

Пожав плечами, я протянула руку для стука, хотя здорово сомневалась, что мои поскрёбывания будут слышны кому‑то внутри. Однако не успела рука соприкоснуться с деревом, как дверь бесшумно исчезла. Точнее, просто открылась внутрь. К счастью, не сама; а то я уже почти сроднилась с мыслью, что нахожусь внутри фильма ужасов.

На пороге стоял вполне себе живой и совсем не страшный мужчина. На первый взгляд — человек. С гладко прилизанными недлинными чёрными волосами, светлой кожей, короткой бородкой клинышком, водянисто — серыми глазами и тонкими губами. Взгляд был невозмутимо — безразличный, а выправка — идеальной. Единственным белым пятном на фоне его абсолютно чёрного наряда были перчатки.