Юлия Шолох - Рисунок шрамами Страница 8

Они действительно воскрешают трупы. Как так можно? Чьего-то родственника, отца, мужа… взять и воскресить, чтобы заставить на себя работать. Он будет бродить вокруг, двигаться, что-то делать, но никогда больше не скажет тебе ни единого доброго слова, не узнает тебя, но и покоя не даст – не даст о себе забыть, а как забыть, когда вот он – прямо у тебя пред глазами. И не живёт, и не умер.

Я машинально навалилась плечом на стену.

Восставший неторопливо шаркал мимо, неся в руке мусорный пакет. Всё сильнее пахло какими-то лекарствами, травами, спиртом, возможно, маскировавшим сладковатый запах разлагающейся плоти. Сразу же накатила тошнота.

И рядом с этими существами я теперь буду жить? Сталкиваться с ними вместо весёлых добродушных людей, к которым привыкла? Видеть их неестественные сухие лица вместо проказливой улыбки шкодливого брата и озорных глаз румяной Гульки?

Я, кстати, сегодня ничего не ела, может, поэтому силы окончательно улетучились. Запах накатывал волнами, становясь всё сильнее, всё удушающей…

Ух, а это что такое? Пол так близко… Такой холодный, как весь этот замок. Как все эти некрогеры, вместе взятые.

- Вставай!

Женщина стояла так близко, что задевала меня полой своего плаща.

Вставай… Если бы это было так легко.

- Это просто стань. Он безобидный, не кусается, не нападает, будет делать, что ему прикажут. Я знаю, для вас, людей, это зрелище выглядит неприятным, но ты привыкнешь.

- К чему привыкну? К ходячим трупам? К мёртвым, которым не дают покоя? – ноги вставать отказывались, я так и смотрела в ее строгое лицо снизу вверх и старалась не дрожать. Сколько холода вокруг – и внешнего, и внутреннего. Как тут жить? Ладно, жить, как тут хотя бы выжить?!

Надо было возвращаться домой сразу же, не тянуть. Почему я такая дура? Почему не развернулась и не убежала, как только услышала про появление некрогеров? Почему не спряталась от отца и отправилась на тот злосчастный ужин? Почему?

- У меня мало времени, - вместо ответа заявила некрогерка.

Намёк очевидный – не то что у меня, бездельницы. Пришлось собраться с силами и подняться. Не знаю, как я смогу спать в этих стенах, зная, что по замку бродят эти…

Боже, ну это же противоестественно! Это ненормально! Мёртвые должны быть отпеты и  упокоены!

Шаг, ещё один шаг. Запах так и висел в коридоре, плотный и насыщенный едким спиртом.

- Вот твои комнаты.

Распахнув узорные двери, на вид довольно хлипкие, моя провожатая, не оглядываясь, вошла внутрь. А вроде говорила, что спешит.

Так, ладно, приди в себя, Лили. Соберись! Рассчитывай только на себя. Итак, комнаты… Просторные. Довольно спартанская обстановка – минимум мебели, все блеклое или тёмное. Ни уюта, ни тепла.

Женщина тем временем медленно уселась на стул без спинки, одновременно расправляя складки своего плаща, из-под которого сверкнула неожиданная белизна платья. Очень необычно для некрогера.

В ответ на мой взгляд она сложила руки одну в другую и прижала к груди жестом, который, вероятно, что-то означал.

-  Я жрица Противоположностей, - заговорила она. – В мои обязанности входит подготовка невесты для церемонии замужества и обучение всему необходимому для жизни среди нашего народа. Можешь задавать мне вопросы, любые.

Вот так сразу? Лицо женщины через некоторое время вытянулось и стало выражать нетерпение, вероятно, она рассчитывала, что я сразу по получению разрешения открою рот и одним духом отбарабаню список вопросов, чем освобожу её от тяжкой обязанности меня просвещать? Не то что мои учителя дома…

Так, хватит каждые пять минут вспоминать дом, где я выросла! Надо просто принять, что тут всё иначе, надо рассчитывать на то, что окружает теперь.

Итак, вопросы. И что мне хочется узнать?

Разве что, как вернуться домой?

Мои губы тронула слабая улыбка. Это обдумаю позже, жрица ждёт.

- Как вас зовут?

- Младшая жрица Про.

- Ладно… Я не совсем понимаю, о чём спрашивать. Наверное, только одно: что мне сейчас делать? Я должна поприветствовать…

- Да, после обеда приём, где вы познакомитесь с женихом и ныне властвующими королем и королевой темного народа. После женитьбы вы взойдёте на трон с мужем. К приёму вам подготовили наряд.

Поднявшись, жрица подошла к небольшой двери, за которой оказалась гардеробная. Вещей там было мало, и все они были одинаковыми, как под копирку – похоже, мой новый гардероб включает в себя одни только закрытые платья и плащи из темно-синего бархата.

- Я привезла свои вещи, - пробормотала я, безуспешно пытаясь обнаружить в синеве хотя бы одно яркое пятно.

- Тут вы будете одеваться в соответствии со вкусами тёмного народа. Надеюсь, понятно, что вы не можете настаивать на своих привычках в доме, где приняты иные порядки?

- В общем-то, да, понятно, но я надеялась...

- Невеста придерживается строгого регламента в одежде, - отрезала женщина. – Почти такого же, как жрицы и Поднимающие. После свадьбы, вероятно, мужем вам будут позволены вольности.

Я вошла в гардеробную и приподняла рукой подол одного из платьев. Оно было красивым, кто бы спорил, но ко всему прочему моя прошлая одежда включала в себя множество штанов, таких узких брюк, задекорированных поверху юбкой с разрезами, в которых удобно бегать или лазать по деревьям, а тут были только стандартные платья, подол которых на людях я бы задирать не рискнула.

Можно, конечно, попытаться поддеть под новое синее платье свои штаны, но что-то подсказывает, это будет образчик вопиющей неблагодарности в отношении гостеприимных некрогеров.

- Спасибо, они очень красивые, - опомнилась я. Спорить, судя по всему, бессмысленно.

Тут нашу приятную беседу пришлось прервать, потому что вошла служанка, к моему огромному облегчению, совершенно живая, а за ней два голема размером раза в два меньше тех, которые сопровождали нас в дороге, видимо, созданные как раз такого размера, чтобы без труда протискиваться по коридорам замка.

Дальше всё пошло достаточно бестолково – сундуки оставили у порога, жрица велела мне быть готовой через два часа и ушла, служанка с постным лицом занялась распаковкой вещей. Самый маленький сундучок я выхватила у неё прямо из-под носа. Гулька знала, что этот сундучок лучше не трогать, я не люблю, когда к нему прикасаются посторонние, а вот новая служанка уставилась на меня, как немая, с глазами навыкате, будто у несвежей рыбы.

- Как тебя зовут? – спросила я.

Скоро тошнить будет от этого вопроса. Почему никто сам не представляется, даже прислуга?

- Дорин, госпожа.

Голос спокойный и даже приятный, однако по ощущениям она такая же безэмоциональная, как жрица.