Молли Харпер - Основы флирта с обнаженным оборотнем Страница 8

- Вот почему они все просят меня сказать «айс»? – спросила я немного раздраженно. Я много лет работала, чтобы сгладить свой акцент – смесь легкой техасской гнусавости мамули и плавной, тягучей манеры речи моих одноклассников. Мне казалось, что я преуспела в этом и включала «южанку» только от волнения. Я проворчала: - Кстати, для меня вы все звучите как канадцы.

- Просто наслаждайся. Это легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Не стоит беспокоиться о серьезных намерениях, пока они не начнут предлагать мясо.

Я выгнула бровь.

- Это какое-то пошлое двусмысленное выражение?

Темные глаза Эви заблестели.

- Нет, настоящее мясо. Традиция в стиле Гранди – крутой мачо-добытчик и все такое. Этим они сигнализируют тебе, что не прочь свить гнездышко, так сказать. Повадки пещерных людей, но в то же время так мило. Когда местный кавалер предлагает тебе жареный ростбиф, знай – это предложение серьезных отношений.

- Надо же! – воскликнула я. – На этом прошу меня извинить.

Я соскочила с барного стула и направилась в уборную, когда зацепилась ногой за выступающую половицу и упала на мужчину-шкаф, стоявшего позади меня. Ощущения такое, будто все тело охватило пламенем. Щеку покалывало там, где я касалась его груди. Меня опалил жар от его надежных рук, обжигающих даже через рукава рубашки.

Я воскликнула что-то вроде «уф!» и посмотрела вверх. Эти глаза лишили меня дара речи – такие же волнующе сине-зеленые, как те, из леса, что ошеломили прошлой ночью. Отмахнувшись от смазанного из-за сна воспоминания, я попыталась вежливо улыбнуться.

- Мо, познакомься с Купером Грэхемом. Купер, это моя новая подруга Мо, - смущенно сказала Эви.

Я сглотнула готовые потечь слюнки. Первое, на что я обратила внимание – большие глаза, бездонного лазурного оттенка, а также острые скулы и тонкий длинный нос, очевидно сломанный в юности. Волосы казались и темно-каштановыми, и черными, не дотягивавшими до «конского хвоста», но слишком длинными и выбивающимися из-под выцветшей бордовой бейсболки.

Купер определенно такой парень, с кем я займусь сексом на первом свидании. Темный, опасный, мускулистый. Капец, столкнуться именно здесь с личным секс-криптонитом – а предохраняться нечем.

Купер блеснул белозубой улыбкой и поставил меня на ноги. У него были самые большие руки, которые мне довелось только видеть. Мне стало интересно, каково это - чувствовать их на своей коже, и сомкнуться ли кончики его пальцев, положи он обе руки мне на бедра. И везде ли он такой большой…

Пока я в полуобморочном состоянии пожирала парня вожделеющим взглядом, Купер спросил у Эви хриплым серьезным тоном:

- В отпуске?

Очевидно, он не станет утруждаться, обращаясь ко мне лично.

- Свежая кровь, - криво усмехнулась Эви, покачав головой. – Мо сняла дом Майерса. С правом выкупа.

- Уже слышал эту песню раньше, - прогрохотал Купер. Его улыбка стала коварной и не шибко дружелюбной. Он поджал губы и выдохнул, затем насмешливо адресовал мне: - Попробуйте яблочный пирог с изюмом, приготовленный Эви. Он изменит вашу жизнь.

Я приподняла брови, когда Купер развернулся и пошел к концу стойки без единого слова. Я заметила, что большинство посетителей встречали хлопками по спине и вольными шуточками о трудовой этике или размере члена – Купера же не беспокоили. Но и холодный прием не оказали. То есть несколько человек кивнули ему, здороваясь. Однако ощущалась некая дистанция, подчеркнутое отсутствие панибратства с остальными местными. За исключением Линнетт, которая тут же под предлогом заказа нарисовалась у его стула, демонстрируя свои кости.

Я повернулась к Эви:

- Я его чем-то оскорбила?

- О, Купер всего лишь… ну, чертовски неприветлив, но он семья, так что придется терпеть его, даже если никто другой не станет. Он мой кузен со стороны матери, мы вместе выросли в Кресент-Вэлли, - сказала она, качая головой. – У него свое мнение о чужаках, приезжающих сюда. Только не вздумай при нем сказать «пообщаться с природой», иначе он тут же разразится гневной тирадой.

На собственном опыте мне нечасто приходилось сталкиваться с подобным, но я читала об отношении жителей Аляски к чужакам, всеобщем недоверии и раздражении к людям, которые переезжали к ним домой в поисках мира и натуральных продуктов с собственной грядки. Можно прожить там двадцать лет и по-прежнему считаться чужаком. Мистер Гоган предупредил, что местный почтальон, Сьюзен Куин, не станет утруждаться и доставлять мне почту, пока я не перезимую тут хоть раз. Так что забирать почту придется самой. Сьюзи Ку, как называли ее в округе, была малость с причудами, но тут, по ходу, все такие. У этой платиновой блондинки, стараниями краски для волос, стиль был еще тот – деревенским видком она перещеголяла саму Долли Партон[9]. Сьюзи носила ковбойские рубашки в облипку, обтягивающие и без того выдающиеся формы, и каждое утро рисовала на щеке мушку. Однако в работе она оставалась профессионалом своего дела, если не обращать внимания на такую мелочь, как такса Оскар, которую любящая хозяйка пускала в почтовое отделение за компанию.

Я снова украдкой глянула на Купера, пытаясь проследить границы зоны отчуждения, которую тот, кажется, возвел вокруг себя. Ближе тридцати сантиметров никто не подходил, размещая ли заказы на стойке или передавая кетчуп – все от него шарахались. Опять же, кроме Линнетт, о намерениях которой преодолеть эту зону не говорил бы красноречивее и рекламный щит с лозунгом «Раздеваюсь за десять секунд!». До сих пор всей реакцией Купера на подобные попытки было редкое равнодушное хмыканье.

Ну просто душка.

- Нужно только пережить первый снегопад, и Купер даже, возможно, заговорит с тобой, почти не закатывая глаза, - сообщила Эви голосом, полным надежды.

Я пробурчала:

- Какое счастье, обалдеть! Знаешь ли, в Миссисипи были зимы.

Эви сочувственно покачала головой.

- Нам даже приходилось носить одежду с длинными рукавами, - убеждала ее я, но, похоже, не впечатлила новоиспеченную подругу.

- Черт побери! – заорал из кухни Базз.

Я выпучила глаза, однако остальные, однако, совершенно не обратили внимания на крик, поглощая обед. Эви заметила мое состояние, улыбнулась чему-то, известному только ей, и закатила глаза.

- Мой муж – поэт.

Но затем кто-то позвал ее громким шепотом, вероятно, чтобы не беспокоить клиентов:

- Эви! Тут нужна твоя помощь.

Долговязый подросток-азиат в заляпанном переднике вышел из-за угла, таща за собой бледного Базза. Рука последнего была обернута белым кухонным полотенцем, уже пропитавшимся кровью. Тревога омрачила лицо Эви.