Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира. Танец смерти Страница 8

Я открыла дверь в спальню и увидела, что моя иска Кошмарка сидит на книжной полке, взяла ее на руки и погладила.

Тут из комнаты Билли вдруг послышался пронзительный вопль.

Я торопливо усадила Кошмарку на кровать и влетела в коридор, навстречу Билли. Братец тоже выскочил из своей комнаты и чуть не сбил меня с ног.

— Эй, ты очумел, что ли? Орешь, носишься как угорелый! Что это с тобой?

Билли не ответил, он лишь ткнул пальцем в сторону своей комнаты. Дверь ее была прикрыта. Она скрипнула от моего легонького толчка.

Судя по тому, как орал мой братец, следовало ожидать, что там вдруг оказался мертвец, это как минимум.

Однако комната выглядела как обычно. Комод с зеркалом, шкаф, кровать — все на своих местах.

— Что с тобой? Ты орал, как девчонка! Билли покачал головой и показал на свой компьютерный стол.

— Вон там!..

Я огляделась по сторонам, взяла учебник «Введение в алгебру» и сказала:

— Да, меня бы это тоже испугало! Ты ведь всего в пятом классе.

— Нет, снаружи!..

За окном был виден задний двор, наши качели и папа, возившийся с садовым шлангом. Потом я чуть отступила, пригляделась и краешком глаза заметила какое-то движение. Надо же, снаружи, на оконной раме, головой вниз висела самая настоящая летучая мышь. Ее зеленые глазки-бусинки буравили меня насквозь.

Я застыла на месте, и тут появилась мама.

— Я была в подвале и услышала крики. Малыш Билли мигом спрятался за мамину спину и лишь высовывал оттуда голову.

Я оглянулась назад, на окно. Летучей мыши не было.

— Что случилось? — спросила мама.

— Ничего, — заявила я. — Видимо, Малыш Билли боится собственной тени.

— Там была летучая мышь! — запротестовал брат. — С зелеными глазами.

— У летучих мышей не бывает зеленых глаз, — возразила мама.

— А у этой были. Она смотрела на меня в упор! — не унимался братишка.

— Это, наверное, оттого, что ты заедал клубное сливочное мороженое фруктами, сиропом, орехами и сбитыми сливками. Все это смешалось, родило и ударило тебе в голову.

— Успокойтесь, — велела мама. — Вам обоим нужно отдохнуть перед школой.

Она подошла к окну, выглянула, внимательно всмотрелась, пожала плечами, задвинула занавески и выключила настольную лампу, стоявшую на компьютерном столе.

— Все тени исчезли.

Когда мама спустилась по лестнице, Билли оттеснил меня в угол у двери.

— Я знаю, что ты видела ее, — сказал он. — Пусть не сказала об этом маме, но это не значит, что ты можешь поймать мышь. У тебя не получится сделать ее своим домашним зверьком.

— Можешь не волноваться. Мне ведь все равно было бы нечем ее кормить. — Раз в кои-то веки я сказала сущую правду, протиснулась мимо него и удалилась в свою спальню.

Эта ночь оказалась для меня беспокойнее обычной. Ведь мне довелось вздремнуть в гробу Александра. Это сбило с ритма и вызвало сильное перевозбуждение. Мне было не до сна, хотелось кричать на весь мир о том, что я, Рэйвен Мэдисон, провела день, уютно расположившись в гробу рядом со своим возлюбленным-вампиром.

Теперь мне совсем не хотелось быть одной. Я подошла к окну и всмотрелась в темноту.

Да, за счастье провести вечность рядом с Александром, в его уютном гробу, можно было отдать многое, но не слишком ли высокой оказывалась цена? Мне пришлось бы распрощаться со всем, что я знала и любила, — с родителями, моей лучшей подругой Беки и даже с Билли. Кроме того, если бы я рассталась с проблемами и невзгодами смертных, то обзавелась бы другими, вампирскими заморочками. Непонятно, поможет ли мне обращение сблизиться с другими вампирами, не случится ли так, что в потустороннем мире у меня не найдется никого, кроме Александра, то есть одиночество мое будет еще большим, чем в Занудвилле? Я прилегла — Кошмарка свернулась в клубочек у меня в ногах — и принялась рисовать в дневнике портрет Валентина. Получился карикатурный персонаж с торчащими белыми волосами, татуировками и пирсингами. Я пририсовала над ним синеглазую летучую мышь и задумалась над тем, — Одиннадцатилетний вампир проводил дневные часы. На городском кладбище? На чердаке старой церкви? А может, он прятался под грудами опавших листьев в дубовой роще? Интересно, чем Валентин занимался в Запудвилле по ночам? Шпионил за смертными, искал свободные древесные домики или намечал жертву, ни о чем не подозревающую?

Тут мне пришло в голову, что в чужом городе, без родных, близких и друзей этому существу, наверное, страшно одиноко. Почему он не с Джаггером и Лупой? Убежал из дома?

Потом я нарисовала Джаггера — гипнотические глаза, зеленый и голубой, татуировки в виде черепов, белые волосы с кроваво-красными кончиками — и добавила летучую мышь, тоже с разными глазами. Интересно, что же Джаггер на самом деле хотел получить от жизни? Может, он уже вернулся в свою Румынию и кусал там тинейджеров, за полночь расходящихся с тусовок? Неужели Луна рассказала мне правду и он действительно жаждал стать футбольной звездой?

За этим мысленным вопросом последовал и набросок самой Луны. Получилась изящная готичеекая фея, настоящая принцесса с длинными белыми волосами и кукольными голубыми глазами, в обтягивающем черном платье со стоячим воротником, с розовыми пластиковыми браслетами на руках и в армейских ботинках того же цвета. Над ней я изобразила летучую мышь с бездонными голубыми глазами. Что ни говори, а мы с ней в каком-то смысле родственные души.

Мне представилось, как она зажигает в румынском ночном клубе, среди огней танцпола, вспыхивающих и тающих, как призраки. Луна танцует ночь напролет, вроде бы не обращает внимания на клубных красавчиков, но на самом деле тщательно выбирает шею, в которую готова впиться клыками. Пока ближе всех для нее родной брат Джаггер, но рано или поздно она соединится вечными, неразрывными узами с другим вампиром. Мне было приятно вспомнить, что она сначала приняла меня за настоящую вампиршу, к тому же мой стиль вызвал у нее не отторжение, как у большинства, а похвалу. Беда, однако, состояла том, что в действительности наши с ней отношения были построены на лжи. Я убедила ее в том, принадлежу к потустороннему миру, а она меня в том, что ей нужен Тревор, тогда как на самом деле эта особа все это время стремилась заполучить Александра.

Думаю, один обман стоил другого.

Александр, конечно, мог бы с фотографической точностью изобразить всех трех вампиров, недоросля и близняшек, но мне удалось передать их суть. Они и глазели на меня со страниц дневника прямо как настоящие.

Я закончила рисовать портреты Максвеллов, закрыла альбом и стала с нетерпением ждать завтрашнего вечера. Мне хотелось верить, что мы с Александром наконец-то покончим с их вторжением в Занудвилль.