Принц и нищая (СИ) - Вознесенская Дарья Страница 8

Море его очаровало. В любом виде.

Стало его женщиной. Которая точно будет с ним — даже примет в свои объятия, если ему вдруг придется здесь сдохнуть.

Нет, он понимал, что рано или поздно долг потребует его возвращения. И никто не позволит ему сопротивляться — да он сам не позволит. Это было в его крови, в прямом и переносном смысле — сила и долг Правящих. Его долг. Мальчишкой он воспринимал это как защиту от своих идиотских поступков.

Сейчас же осознавал — это награда.

И наказание.

Но увиливать не собирался. Потому что, похоже, именно ему пророчат стать следующей Тенью, главой департамента и…Темной стороной Императора.

Понятно, что его дядя, Арий тер Олард, еще не скоро уйдет на покой, но… В последний его приезд во дворец, Тень, чуть кривясь, сообщил, что чувствует в нем то, что в свое время почувствовали в нем самом.

То, что является ключом, поддерживающим этот мир. То, что в свое время полностью перейдет к Эльтару тер Оларду.

Не капитану Элу — хотя он привык к своему новому имени даже больше, чем к старому.

Способность нести ответственность за само существование Империи.

И Тень же переделал его браслет, что ограничивал доступ к магии долгие годы. Не убрал полностью, нет — он никогда не изменял своему же слову. Но наказал тренироваться время от времени. Снимать и тренироваться.

О том приезде Анне, жене Ария, не сказали.

Эльтар принял и это. Произошедшее двадцать лет назад, когда он едва не убил женщину, которую любил, до сих пор слишком живо было в его сердце. И, наверняка, в сердце всех близких девушке людей.

Да он и сам себя не простил, хотя Анна простила давно.

И пусть они не виделись — писала. Совершенно обычные письма, которые он бережно хранил. Рассказывала об Эгере, о своих делах, о детях. О том, как она доучилась в Академии — и насколько порой это было странно и смешно, учиться «среди всех этих юнцов, которые заглядывают мне в рот, будто я была героиня — хотя совершенно не понимаю, что такого геройского я совершила, кроме как вышла замуж за Правящего».

Она всегда так. С иронией относится и к своему положению, и к обязанностям.

И к тому, что сделала для Таларии, для своего мужа и брата. До него доходили слухи — даже не слухи, а вполне правдивые истории.

Эльтар, как всегда, когда он думал про Анну, улыбнулся. Удивительная. Неверотяная.

Не его.

Теперь он вполне понимал ее в таком умилительном отношении к адептам Академии. Ему ведь тоже предстояло проходить через это — заканчивать обучение. И может даже учиться, да едва ли не с самого первого курса. Такова была плата за владение магией и ответственность перед другими. Выпускать в мир тех, кто не может управиться с силой, было слишком опасно. Только после экзаменов, которые подтверждали, что эта сила тебе подчиняется.

Но учиться снова с двадцатилетними детьми? Ему?

Просто смешно.

Он уже написал Рональду тер Сегет, ректору Академии о том, что хочет получить выпускную грамоту по меньшей мере ускоренным путем, и тот обещал пойти навстречу. Выслал список требований, предметов, книг.

Сдаст эти идиотские экзамены, куда денется.

А потом…Потом предстоит еще строить новые мосты доверия с ключевыми родами и Правящими.

Не обязательно делать это сейчас. Можно и позже — через десять, двадцать лет. Когда он насытится другой своей ролью, так ему шедшей.

Приносящей в его жизнь столько сюрпризов — о чем он и не думал, когда жил в столице.

Взять хотя бы эту нищенку…

Капитан покачал головой и с усмешкой уставился в распахнутое окно с едва колышущимися занавесками.

История, рассказанная близнецами, его удивила. Он был уверен, что они не лгут — он и правда долго принюхивался, но совершенно не заметил противоречий, а магия его рода почти не ошибается.

А значит, девчонке и правда пришлось пережить не мало, прежде чем оказаться в то утро в подворотне.

Но как же она его взбесила! Каждым своим словом, поступком, эмоцией, которые легко считывались с подвижного личика.

И эта ее уверенность, что ему вдруг захочется ее завалить прям на улице…

Бред.

Он и нищенка? Да просто смешно!

Конечно, никогда бы даже не задумался!

А поцеловал ее тогда в ответ только лишь от удивления. И потом, простить ей ментальный удар, которым она умудрилась свалить его с ног?

Нет уж. Нищенка должна поплатиться. Слишком много правил она нарушила. В том числе тем, что проникла на его корабль, пряталась, поставила под сомнение его власть, его нюх на неприятности, его способности.

Хотя именно благодаря способностям он и нашел её.

Тренировался ночью накануне и внезапно почувствовал отзыв такой же Стихии. А на их корабле пусть и были магии, но из магов Смерти — только он.

Потому наутро он и приказал тихонько обыскать весь корабль.

И к чему это привело?

Помощник, которому он доверял, или на дне, или же на берегу, заливает дешевым пойлом свой позор.

На камбузе уже кормят и жалеют двух близнецов — а те и рады рассказать страшные истории из своего детства. На самом деле страшные, Эльтар даже планировал написать кому следует про приемные дома и пытался понять, как так получилось, что об этом мало говорили?

Замалчивали? Затыкали всех, кто хотел рассказать?

Ну а в кладовке томится эта идиотка, решившая, что может его обдурить. Он специально оттягивал время, не шел к ней, не разрешал покормить — пусть проголодается и напугается больше. Выстроит в своей глупой голове страшные картины, как он расправляется с близнецами и с ней самой.

Полезно.

А вот когда она дойдет до точки отчаяния, тогда он и выскажет ей все, что хочет.

Интересно, мне действительно повезло, и на корабле нет тюремной камеры?

Или же мои преступления сочли не настолько важными, чтобы сажать в «надежное» место?

Я внимательно осмотрела кладовку, дверь в которую помощник Рашен открыл так, будто приглашал благородную даму, да еще и поклонился с почтительной улыбкой! Вот всегда знала, что эльфы провокаторы и любители поиздеваться над окружающими, несмотря на свои смазливые личики и полное отсутствие эмоций. И, похоже, мужчина взял от своих предков внушительную часть характера.

В кладовке было темно и пыльно. Свет едва пробивался сквозь крохотный круглый иллюминатор. Я пробралась к нему через какие-то тюки и сундуки, ведра, которые, скорее всего, использовали для мытья палуб — лучше бы кладовку помыли — и с усилием открыла давно не используемый затвор, чтобы впустить свежий воздух.

Потом ощупала все, до чего достала, открыла пару ларей, но ни воды, ни еды не нашла.

Что ж. Мне не привыкать.

Я стянула на одно место самые мягкие мешки и устроилась с максимально возможным комфортом.

Мысли метались, как перепуганные птицы. Что с нами сделают? Как поступят? Впрочем, понятно было, что за борт не выкинут — а остальное я готова была пережить. Наверное.

Даже если меня превратят в корабельную шлюху…

Содрогнулась от такой перспективы. Но на что я рассчитывала, пробираясь на «Стихийный»? Женщин в море не слишком любили — если те не были пассажирами. Редко кто служил на корабле, разве что магами: моряки, которые долгие дни, а то и циклы, оставались без внимания своих жен или же продажных девок, могли сцепиться в попытке добиться внимания от такой служки. Устроить беспорядки. И капитаны вполне справедливо предотвращали подобные распри. Или же — но это было редко — специально нанимали нескольких разбитных бабенок, которым все равно было, с кем и сколько раз. Оплачивали услуги щедро, я это слышала в порту.

Как и то, что второй раз никто не решался на подобное «путешествие». Разве что от отчаяния.

Мой ли это случай? Предложит ли капитан Эл такой расклад в качестве платы за поездку?

Ну а что думать заранее?

Для меня важнее всего была жизнь и здоровье мальчишек. И если это будет платой за их жизнь… Я ведь не зря сказала «мои дети». Я так и воспринимала их. И на многое была готова ради близнецов.