Факультет драконьих наездниц - Мамлеева Наталья Страница 8

Как сказал бы папа: «Не о том думаешь!» Действительно не о том. Но эти мысли меня развеселили и заставили хотя бы на мгновение отвлечься от притягательных черных глаз с клубящейся в них тьмой. А ведь, судя по всему, он ониксовый дракон.

– Премного благодарна, магистр Дан. Но если бы вы не появились за моей спиной так внезапно и бесшумно, этой ситуации бы вовсе удалось избежать. А… – Я запнулась и огляделась. – А что вы тут делаете? Неужели у вас тоже тут есть стойло?

Глаза дракона округлились.

– Стойло? – удивленно переспросил он.

Я серьезно кивнула.

– Да. Для вашего дракона. Он, кстати, питается чем? Исключительно мясом или овес тоже иногда подходит?

– Овес? – вновь удивленно переспросил дракон.

Удивленно или с надеждой, что ему дадут немного поесть?..

Все-таки, наверное, удивленно. Не ожидал от меня такой сердечной заботы и доброты. Как и я от него вчерашних «комплиментов» по поводу фигуры.

– Студентка Вильт, – проскрежетал зубами магистр Дан, – чему вас только учат на этом ваше факультете? Вы хоть что-нибудь знаете о разумных драконах?

– Не так много, – пожала плечами я. – Мой профиль – дикие. Но если вашему дракону нужен овес, я могу показать, где он лежит…

– Студентка Вильт! – громогласно произнес магистр Дан. Надо же, этак он фору может дать нашему ректору! До этого только у него получалось так грозно произносить мою фамилию. Почти «мою». – Мне не нужен овес. И предугадывая ваш следующий вопрос: убирать за мной тоже не следует. Справлюсь сам. Спасибо за столь необычный диалог. Впервые в жизни я почувствовал себя…

– Зверем? – подсказала я, и магистр кивнул.

– Всего доброго, студентка.

– А… – он быстро развернулся и покинул загоны, поэтому недосказанный вопрос я произнесла себе под нос: –…зачем вы приходили?..

Странный дракон, очень странный! Хотя, может, они все такие, я просто мало с кем знакома?

Не став и дальше рассуждать об этом, я побежала в кабинет ректора. Вот поставлю подпись в бланке для наказаний, тогда и помоюсь!

– Магистр, – я вошла в кабинет после дозволения секретаря, мадам Жабо.

– А, это ты, Вильт, – махнул мне рукой на свободное кресло магистр Ингвар и поставил на блюдце чашку чая. – Заходи, располагайся.

Его добродушный тон заставил меня насторожиться. То ли он планирует большую гадость, то ли в его чае уже достаточно коньяка. А может и то, и другое.

– Доброго дня, магистр, я тут пришла подписать бланк с наказанием, три недели истекли. Кстати, вам идет этот благородный изумрудный цвет, – произнесла я, постаравшись вежливо улыбнуться, и присела в кресло. – И парфюм такой… неужели в лавку мадам Лукреции завезли новинку?

Ректор, слегка полноватый мужчина с лысиной, которую он прятал за челкой, зачесанной набок, приосанился. Поправил манжеты, выглядывающие из-под зеленого сюртука, и прочистил горло.

– Оставим эти, безусловно, лестные слова на потом, Алисия, – произнес ректор и вновь сделал глоток чая, что убедило меня – там коньяк, иначе он не был бы так пристрастен к этой чашке и его лицо не приобрело бы столь расслабленное выражение спустя всего глоток. – Вчера произошел один неприятный инцидент, за который так никто и не понес ответственности.

Точнее, я не понесла ответственности, что в случае ректора Ингвара рассматривалось как непростительное упущение!

Кстати, картина на стене так и осталась в том виде, который ей подарил кабанчик. То есть на ней красовался полуголый ректор. Видимо, Ингвару настолько понравилось, что у него хоть где-то есть кубики пресса, что он решил не убирать непотребство, несмотря на то, что это могло задеть чувства невинных девушек!

Мои, разумеется.

Но ректору до моих чувств не было никакого дела.

Магистр гипнотизировал меня взглядом, нервно постукивая пальцами по столешнице. Никак не может сохранять спокойствие без чудодейственного чая? Так я сама сейчас налью ему коньяк, благо все с нашего потока знают, где в кабинете ректора хранится коньяк. Только о том мы умолчим, история была давняя, еще на первом курсе случившаяся.

– Ну и где он?

– Кто? – удивилась я.

– То магическое существо, разумеется, – раздраженно ответил мужчина, будто я должна была прочесть его мысли.

– Не понимаю, о чем вы.

Я искренне не понимала! Ректор поджал губы.

– Вчера вы, студентка Вильт, совершенно непозволительным бестактным образом ворвались в кабинет ректора, использовав магическое существо.

– Если к вам уже заходила мадам Мейси, то вы должны были знать, что я понятия не имела, что это за магическое существо. Я стала такой же жертвой обстоятельств, как вы или магистр Дан.

Ректор прищурился и вновь начал стучать пальцами по столу. Я медленно подтолкнула к нему бланк с наказанием. Крыть ему было нечем, поэтому пришлось брать в руки перо. Занеся его над бумагой, он бросил на меня холодный взгляд. Я заискивающе улыбнулась.

Размашистая подпись была поставлена! Ура! Пора тикать отсюда.

– Стойте, студентка Вильт, – внезапно остановил меня ректор, – а кто три дня назад после отбоя стащил у мадам Хамфри с кухни четыре пирожка?

– Не четыре, а два! – возмутилась я, и ректор довольно прищурился.

Я прикусила язык. Ой дура! Молчала бы, целее бы была. Вот говорил мне отец: чувство справедливости во мне надо искоренять. А ведь и правда стащила: тогда дольше обычного задержалась в загонах, пропустив ужин, была голодной, зашла на кухню, там никого не обнаружилось, вот я и взяла их: свеженькие, румяненькие, никак специально для ректора приготовленные. Взяла не только для себя, второй честно отдала Адин.

– Две недели чистки драконьих загонов, – припечатал магистр довольно, тем самым вызывая у меня непреодолимое желание рассекретить свою осведомленность об алкогольном тайнике и лично налить ректору коньяк. С ним он адекватнее, ей богу!

Так, Алисия, вдохнула-выдохнула, все хорошо. Подумаешь, две недели! Ты как-то весь семестр чистила и ничего… ничего, кроме гордости, не пострадало. Зато закалился характер и ушла брезгливость. На веки вечные ушла, помахав на прощание белым платочком.

Да даже упади я сегодня перед драконом в кучу навоза, то разочаровала бы его: гордости-то у меня после того триместра нет, так что отряхнулась бы и пошла. Делов-то!

– Хор-рошо, магистр! Бланк наказаний забрать у мадам Жабо?

К моему спокойствию ректор был не готов, а потому растерялся. Но магистр Ингвар не был бы собой, если бы быстро не взял себя в руки и еще более мстительно не добавил:

– На Осенний бал тоже не пойдешь – будешь чистить загоны.

Осенний бал – святое!

За что?!

Воображение быстро нарисовало картину: я с вилами в руках, в хрустальных туфельках и в белом блестящем платье, стою посреди загона и перекладываю навоз из одной кучки в другую…

Брр. Это уже перебор!

– Несправедливо!

– Поговори мне тут! Тогда и Зимний бал проведешь в загонах.

Меня как ветром сдуло. Точнее, меня на самом деле сдуло ветром. Ректор махнул рукой, дверь распахнулась, кресло воспарило и спустя несколько секунд я уже находилась в приемной ректора. Проскрежетав зубами, я поднялась на ноги и улыбнулась мадам Жабо. Точнее, осклабилась. Секретарь ректора, дама глубоко в возрасте, с распущенными волнистыми седыми волосами и алыми губами, не впечатлилась. Быстро выписала мне бланк наказаний и посмотрела исподлобья, сместив очки на нос.

– Дверь – там, – указала женщина.

Гордо вздернув подбородок, я поднялась и прошествовала к выходу. В голове собирался по кусочкам план мести. Ох, господин ректор, пожалеете вы, ох пожалеете!

– Всё? С наказанием покончено? – спросила Адин, когда я вернулась в комнату после душа.

К слову, теперь в общежитии было тепло! Я бы даже сказала жарко, поэтому все открывали окна, чтобы хоть как-то вдохнуть воздуха. Завхоз, видимо, из мести, что так рано заставили работать котельную, мстил нам всем таким изощренным и весьма расточительным образом.