Сломленный Король - К. Н. Кроуфорд Страница 8

Я отодвинул стул от стола и задул свечу. Затем я снял рубашку, стараясь не думать о том, как на меня пялилась моя извращённая сестра, стянул штаны и рухнул на кровать, накрыв глаза одной рукой. Сатин и пух окружили меня.

Я закрыл глаза, приказывая себе расслабиться. Но все мои мышцы были напряжёнными и словно окоченевшими. Сколько бы я ни ворочался, я просто не мог устроиться удобно. Кровать была не для меня.

Я выбрался из постели и лёг на пол. Пусть последняя тысяча лет казалась сном, моё тело, похоже, всё помнило. Проспав столько времени на камне, мои напряжённые мышцы протестовали против нежного ложа матраса. Я закрыл глаза, затем снова открыл.

Огонь плясал на поленьях в очаге, потрескивавших при горении, но для сна мне требовалась абсолютная темнота. Я начертил в воздухе резко изогнутый символ С, пробормотав «Кано». Магия затрепетала по моей обнажённой коже, и огонь погас.

Я снова закрыл глаза. Наконец, меня приветствовала темнота, в которой я ощущал себя почти как дома. Я дышал медленно, позволяя мышцам расслабиться. Моё ноющее тело жаждало сна, но я опять ворочался. Мне предстояло выполнить ещё одну задачу.

Шлем Ужаса постукивал по камням, когда я менял позу. Ревна права — это кандалы на моём разуме. Золотой обруч, не дававший мне убить короля и всех его стражников. Цепь, которая не позволяла мне покинуть Цитадель.

Почти.

Существовало одно место, в которое корона не последует за мной. Я глубоко выдохнул, и магия затрещала на моей коже. Затем я позволил своей душе вырваться из тела. В то же мгновение я поднялся в астральную плоскость.

Я парил в бездне. Большинство страшилось этого места, поскольку оно так напоминало смерть. Но я уже бывал мёртвым. Оно было чернее любой пещеры, чернильнее глубин моря; я чувствовал себя меньше крохотной пылинки, буквально точка в бесконечном измерении. И всё же здесь царила не абсолютная тьма. Всюду вокруг меня крохотные огоньки мерцали как далёкие звёзды. Души эльфов.

— Али, — прошептал я едва слышно.

Моя душа как стремительно падающий метеор пронеслась через астральную плоскость. Вдалеке сверкнул свет, становившийся ярче и ярче. Хоть я видел её уже сто раз, удивительная красота души Али до сих пор изумляла меня. Идеальное дополнение моей собственной души. Боги мертвы, но это самое близкое подобие божественности, с которым я сталкивался.

Когда наши души приблизились друг к другу, наша связь засияла — астральное проявление судьбы, Урда, связывавшей нас навеки. Моё сердце заныло. Я видел каждую деталь души своей пары, но никак не мог дотронуться до неё или пообщаться.

Если судьба объявила нас парой, почему Али нет в моём видении будущего, где я стал королём?

Я не знал, но одно лишь пребывание так близко к её душе облегчило моё отчаяние от того застывшего бардака, в который превратился мир. За тысячу лет в состоянии лича я не испытывал такого чувства, но теперь, будучи вновь живым, я тонул в нём.

Раз я мог навестить душу Али в астральной плоскости, это означало, что она жива. Что я спас её от верной смерти от рук моего отца. Я пожертвовал своим шансом быть с ней, чтобы убедиться, что она в безопасности, дома, со своим народом.

Чувство умиротворения окутало меня, и только тогда я позволил своей душе скользнуть обратно в тело.

***

— Принц Гэлин!

Ворчливый голос выдернул меня из сна. Я приоткрыл глаза. Охранник стоял надо мной и кривился.

— Чего тебе надо? — прокаркал я. Моя шея замёрзла и затекла. Мне реально надо перестать спать на полу, и тем более голышом, если сюда будут врываться охранники.

— Король запрашивает, чтобы вы присутствовали на завтраке.

Я потёр глаза.

— Я же вчера вечером с ним виделся.

— Он требует встречи с вами немедленно.

Я застонал, поднимаясь на ноги. Возвышаясь над охранником, я смотрел, как он съёживается передо мной. Он буквально дрожал.

— Съе*ись, пока я одеваюсь, — проворчал я.

Через две минуты, надев чистую рубашку и брюки, я шагал за охранником по одному из многочисленных лестничных пролётов Цитадели. Вообще-то я чувствовал себя относительно отдохнувшим, мои конечности переполнились силой. Пол, может, и жёсткий, но привычный.

Когда мы дошли до покоев короля, охранник толкнул золочёные двери, и я последовал за ним внутрь.

— Принц Гэлин, — сказал он, объявляя о моём приходе.

Сливочно-тёплый свет лился в окна. Король Горм, Ревна и Сун сидели за столом, заваленном едой. На тарелках красовались горки круассанов, масляных булочек, фруктовых желе и варёных яиц. Король намазывал круассан апельсиновым джемом, тогда как Ревна и Сун пили кофе из кружек.

Мой живот заурчал, и я не сразу сообразил, что такое голод. Голод в смысле желание настоящей пищи, а не крови — это ещё одна вещь, которая до сих пор дезориентировала меня.

Ревна окинула меня взглядом.

— Всё ещё спишь на полу?

— Мне подходит.

— Это кажется весьма мужественным, — произнесла она.

— Ревна! — Сун скривил губы. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не флиртуешь с ним.

Что ж, хотя бы меня и моего брата объединяло это отвращение. Пожалуй, единственное, в чём мы соглашались.

Её глаза широко распахнулись.

— Конечно, нет!

Король взмахом руки указал на пустой стул, и его пальцы были липкими от джема. Я всё ещё видел это — страх в его глазах. Он пытался маскировать его, но эмоция была осязаемой.

— Садись, — сказал король. — Садись. Прекрати спорить. Ты обязан попробовать эти пресервы.

Я сел, но не взял никакой еды.

— Зачем я здесь?

— Зачем ты здесь? — король рассмеялся так, точно это утро вовсе не было первым за тысячу лет разом, когда он пригласил меня на завтрак. — Потому что ты мой сын, естественно. У нас семейный завтрак. Я бы и не подумал оставить тебя в стороне.

Всего лишь счастливая семья. Не будем заострять внимание на том, что он пытался убить мою пару и смеялся при мысли о том, что она умрёт с голода. Забудем, что я фантазировал о том, как отрубаю ему голову.

— Я спрашиваю, зачем я здесь? — прорычал я.

Я наблюдал, как светлые волоски на его руках встали дыбом, и он как будто отпрянул от меня. Ещё до того, как он ответил, я вздрогнул от того, что Шлем Ужаса загудел. В такой близости к нему ободок чрезвычайно остро реагировал на всё, что представляло хоть смутную угрозу.