Маэстрине некогда скучать (СИ) - Завойчинская Милена Страница 8

Когда мой жених, то ли бывший, то ли будущий, ушел вместе со своим котом, я позвала гронха:

— Гриша, иди сюда. Я покажу тебе, как использовать сантехнику и смывать за собой. И купаться.

Купаться гронху не очень хотелось. Но он ведь не думал, что я оставлю в своей комнате жить существо, у которого могут оказаться демонические блохи из бездны? Так что как миленький и вымылся, и уши дал вычистить, и змею отполировать. Даже распробовал и кайф словил. В этой их бездне банные процедуры явно отсутствуют. Там вообще вода-то есть?

Освоили новые команды. Я их все сопровождала жестами, чтобы приучить его и иметь возможность при необходимости указывать без слов. Буду считать, что у меня такая собачка, редкой породы. Каких только уродцев не понавыводят собаководы. Порой смотришь и думаешь, страсть-то какая! А сто́ит она при этом как крыло самолета… А хозяева кичатся и радуются, смотрите, говорят, какая у меня лапушка… А «лапушка», словно черт пучеглазый и линялый, сопит, хрюкает и слюни пускает.

Моей «лапушке» пришлось еще в добровольно-принудительном порядке освоить унитаз. Ничего, приспособился, перестал промахиваться и научился смывать. Рост и количество мозгов позволило. Все же тройной комплект и еще довесок.

Жрал гронх, конечно, в дикой демонической природе что-то такое же огромное, дикое и мясное. Но в качестве поощрения очень радовался сухарикам. Самым обычным, маленьким сухарикам. Их Софи очень любит. Теперь не только она.

Все время, пока я вписывала в быт своей небольшой комнаты неведомую хтонь и поощряла ее сухариками, я ни на секунду не теряла ощущения абсолютного сюра происходящего. Но как-то вроде уже и привычно.

Утоптав всех по местам, я и сама без сил упала в постель. Спать!

[1] Камон (от англ. come on) — в современном молодежном сленге имеет одно из значений «да ладно».

Глава 5

Артур Гресс вышел из комнаты своей теперь уже бывшей невесты. На душе было паршиво. А наверху, в гостевой комнате, его ждут родители. Судя по шлейфу духов, матушка все же не усидела, пришла за ним. То ли чтобы узнать, долго ли он еще, то ли чтобы извиниться. И хотя он накидывал полог тишины во время разговора с Мари, мадам Гресс могла и вскрыть, подслушать разговор. Маг она весьма неслабый, хотя и не афиширует. За это на ней и женился отец: девушка с сильным даром из хорошего рода.

Артур уже и сам не знал, чего ожидать от дорогой родительницы. Ему стоило нечеловеческих усилий не устроить совершенно неприличный скандал, когда он увидел на столе обручальный браслет, который не так давно надел на руку любимой женщине. Невероятной, удивительной женщине, от которой совершенно потерял голову. Так радовался, торопил события, ведь она согласилась стать его женой.

— Я не виновата! — нервно воскликнула мама, проследив взгляд сына. — Эта вздорная девица…

— Кармилла! — осадил ее супруг.

— Нет, Пауль, подожди! Я не требовала от нее разрывать помолвку! Да, я сообщила ей, что это мезальянс, что она не достойна того, чтобы войти в нашу семью! Но эта особа и сама должна понимать такой очевидный факт. Это возмутительно, как она себя вела! Я… я не могу позволить… Пауль, ты же видел, с каким выражением лица она меня слушала. Вежливая снисходительность! Скажите, какая дерзость! Словно она выше меня по положению и знает что-то эдакое… Но я не заставляла ее отдавать мне браслет.

Мадам Кармилла Гресс нервничала, заламывала руки, голос ее срывался на истеричные ноты.

— Потому что она слышала твои слова, Милла. Как она еще могла на тебя смотреть? Но тебе оказалось мало, ты еще и в лицо ей гадостей наговорила.

— Отец? — уточнил Артур, пытаясь не повысить голос.

— Мы были в кабинете, разговаривали, и довольно громко. Не заметили, как твоя невеста вошла и стала свидетелем слов, ей не предназначавшихся. Прости, Артур. Твоя мама волновалась и…

— И поливала грязью незнакомую девушку? — начал понимать произошедшее Артур.

— Но я же не знала, что она все услышит! Эти слова были не для нее! Ей я сказала все вежливо. А она… Но я не специально. Она же улыбалась, спокойная, сдержанная, подошла с ребенком на руках и попросила помочь расстегнуть. Я помогла, конечно же! Я ведь не монстр какой. А это оказалось… вот.

Кармилла Гресс моргнула, и у нее скатилась слезинка. Плакать она умела красиво и очень гордилась этим.

— Не надо, мама, — поморщился Артур. — Что еще вы ей наговорили?

— Ах, сынок, ну не надо делать из меня чудовище! Я всего лишь напомнила этой вульгарной особе…

— Вульгарной⁈ — Артур все же не выдержал и рявкнул. Мать он любил, но ее снобистские замашки бесили его всегда. — Безупречная, идеальная Кармилла Гресс не оценила выбор сына. Как это удивительно… — Голос его скрипел от бешенства. — Великолепная до кончиков ногтей мадам Кармилла ничего не знает, ничего не понимает, не в курсе никаких подробностей, но явилась и начала оскорблять женщину, которую обожает весь университет. Женщину, за которой студенты ходят толпой и заглядывают ей в рот.

— Артур! — взвилась матушка. — Не смей так разговаривать с матерью!

— Нет уж послушай, мать. Ты ведь посчитала возможным оскорблять женщину, которая в одиночку, без поддержки рода, семьи, друзей и кого бы то ни было растит ребенка! Но тебя ведь волнует только один аспект, не правда ли? То, что этот ребенок рожден вне брака. Но ты спросила у Мариэллы, как так вышло? У меня? Хоть у кого-то поинтересовалась? Ну нет, зачем. Уверен, ты просто завуалированно и крайне элегантно заявила ей что-то вроде того, что она распутница.

— А ты скажешь, это не так? Артур, опомнись! Сколько ей? Чуть больше двадцати, судя по лицу. Ясно же, что ребенка она… с этим мерзким юным Ноблем.

— Этот мерзкий юный Нобль, — подойдя к матери вплотную и нависнув над ней, сквозь зубы процедил Артур, — похитил ее, опоил и неделю держал в плену. Пытал, избивал и насиловал. Вот такая она распутница, мама. И это я нашел ее. Это мы с Алексом вытащили из укрытия Нобля умирающую девушку. На ней не было живого места, мама. Этот ублюдок любил развлекаться художественной резьбой по живому телу. Мы в стазисе ее везли в лазарет, иначе бы не успели, она почти умерла, мама. И да, вина целителей, что они сумели вернуть девочку к жизни, но по неведомой мне причине пропустили беременность. А она была слишком неопытная, юная, сломленная, и не поняла этого вовремя.

Кармилла Гресс слушала с побелевшим от ужаса лицом и дрожащими губами.

— А еще, мама, эта женщина, которую ты считаешь недостойной, сумела сдать экстерном экзамены и закончить столичную академию магии с отличием. Не сказав никому ни слова, она уехала в какую-то дыру и там одна, совершенно одна, без единой близкой души рядом, выносила и родила ребенка от насильника и убийцы. И вот ведь, представляешь, мама, даже нашла в себе силы не подкинуть своего ребенка в приют. А растить его самой.

— Артур, не надо, — позвал его отец.

— Надо, папа. Надо. Моя добрая мама очень любит считать себя безупречной. Идеальной. И видят боги, мама, я тебя люблю. Но ты не имеешь никакого права, ни морального, ни человеческого, так думать о Мариэлле.

— Но я же не знала… — пролепетала Кармилла Гресс. — Бедная девочка… Я извинюсь перед ней. Я же…

— Я дам тебе почитать занимательную историю. И да, там каждое слово — правда. Более того, мама… — Артур наклонился и тихо сказал: — Я обещал Мари не раскрывать ее секрет, но мы ведь одна семья, и вы мне дадите клятву, что никому не проболтаетесь. Мариэлла Монкар не выдержала этого ужаса. Не вынесла общения с такими добрыми благовоспитанными женщинами, как ты или твои подруги, мама. С безупречными и безукоризненными дамами, у которых на званом ужине салфетки не того цвета — повод для истерики… Она провела обряд и призвала из другого мира душу, взамен своей. Сбежала от своей сломанной и растоптанной жизни, мама, чтобы не убить себя и свою новорожденную дочь. И теперь все это расхлебывает еще одна ни в чем не повинная женщина, из другого мира. Которой тоже сломали судьбу, выдернув из привычной жизни и зашвырнув сюда. К чужому ребенку, чужой трагедии, чужим обычаям. Ты говоришь, она улыбалась, слушая, как ты ее оскорбляешь? А что ей оставалось, матушка? Плакать? Уверен, она уже нарыдалась на годы вперед и как Мариэлла, и как Мари. И знаешь, что самое смешное, мама? Обряд обмена душ Мариэлле Монкар подсказал зимой наш с вами достопочтенный архимудрый родственник. И он же принял ее на работу сюда, в Усач.