Измена. Месть подают холодной (СИ) - Ардея Рита Страница 8

Мне кажется, я расплавлюсь от касаний его губ, и совсем не в смысле страсти и желания. Почему мне становится так плохо от его близости? Раньше его огонь не ранил меня. Дело в нём или во мне?

– Нет… – хриплю я, и Эйван отстраняется, глядя на меня со злым недоумением.

– Не-ет? – недобро тянет он.

Я уже предчувствую его ярость и торопливо шепчу:

– Мне больно, Эйван. Пожалуйста, не надо.

Он же не совсем животное, он должен понять разницу между пренебрежением и просьбой? Но надежда быстро исчезает. Лицо Эйвана искажается от гнева, он хватает ткань на моём плече и разрывает одним резким движением, оставляя меня в одном корсете.

– Смеешь воротить от меня нос?! – рычит он, и, прежде чем я успеваю возразить, целует меня, развязно и глубоко, сминая мои губы и игнорируя всякое сопротивление.

Его щетина царапает мою кожу. Я пытаюсь вырваться, что вызывает у него ещё большую злость. Глаза Эйвана так и горят пламенем вечного огня, которому молятся огненные драконы.

– Ты ходил к другой женщине! – выпаливаю я, когда мне удаётся на секунду вырваться, чтобы глотнуть воздуха.

Он иронично вскидывает брови, но всё же отстраняется, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы я снова могла дышать.

– Неужели ты ревнуешь? – произносит он невероятно довольно. – Не переживай, Вилле. Я никуда не ходил. Решил, что у нас как-то всё не ладится, так что нужно время с тобой провести.

– Как мило, – бормочу я, пытаясь прикрыть платьем грудь. – Значит, вот такого отношения в твоём видении я заслужила?

– А тебя что-то не устраивает? Ты моя жена, и я хочу спать с тобой. Впрочем, да, тебя вечно что-то не устраивает! Я валил всё на темперамент ледышек, но твоя сестра...

– Так иди и спи с моей сестрой! Я не обязана всегда хотеть тебя, как кобыла в охоте! – я пытаюсь отползти от него, пока он кажется безопасным. – А теперь и вовсе не желаю тебя касаться.

Слышу рык, поднявшийся в его груди. Он пророчит гнев дракона, который я без своей силы могу и не пережить.

– А ну повтори! – рявкает он.

– Оставь это. Оставь меня, мне плохо, Эйван. Я болею.

– У тебя всегда найдутся отговорки! То голова кружится, то слабость, то мушки перед глазами! Ты не жаловалась на здоровье, когда я брал тебя в жёны!

Выпрямляюсь и смотрю в его глаза. Эйван ведь не злой. Мы были вполне счастливы когда-то. В какой момент всё пошло наперекосяк?

В таких вещах не может быть виноват кто-то один. Значит, и я совершила какую-то промашку, заставила его думать, что не люблю.

– Между нами слишком много непонимания, – говорю я, протягивая руку и касаясь его щеки. – Разные культуры, разное воспитание. Нам нужно научиться слушать друг друга.

Но он не слушает меня даже сейчас. Его губы искривляются в ядовитой усмешке.

– Признайся, ты не хочешь спать со мной, потому что всё ещё любишь его? – спрашивает он со злостью пополам с горечью.

Выразительно приподнимаю брови. Сначала я даже не понимаю, о ком он говорит, но потом до меня доходит, и я со стоном хлопаю ладонью по лбу.

– Серьёзно? Это было десять лет назад, Эйван, в академии! Первая наивная влюблённость, а о нашем браке тогда ещё даже не шли переговоры. И ты всё ещё ревнуешь? Ревнуешь меня к призраку прошлого, когда сам счастливо меняешь любовниц в настоящем!

От сорвавшейся с губ претензии перехватывает дыхание. Эйван выглядит по-настоящему разъярённым. Его глаза горят, когда он прижимает меня к стене и рычит:

– Прошлое, настоящее, будущее – неважно. Меня корёжит от одной мысли, что ты могла принадлежать кому-то другому! Ты моя, Вилле, и я готов запереть тебя в клетке, если это поможет тебе не забывать об этом!

– Другому? – переспрашиваю я, выдерживая его пылающий взгляд, хоть его прикосновения, кажется, вот-вот прожгут во мне дыру. – Я выходила за тебя невинной, ты же знаешь. Я верна только тебе.

От его смеха кровь в жилах стынет. Жаль, это не помогает спастись от его жара.

– Милая, верная жёнушка, – с наигранной лаской произносит он, оглаживая мою щёку, а затем выплёвывает мне в лицо: – Лживая дрянь!

От внезапной оплеухи моя голова дёргается, как воздушный шар на верёвочке. Я не успеваю даже осознать боль от удара, как вдруг чувствую нарастающую внутри ледяную ярость.

Глава 5. Холодная война

Эйван с недоумением смотрит на свою руку, покрытую узором инея, затем переводит взгляд на меня. Меня колотит от злости и обиды, я тяжело дышу, и вместе с тем из моего рта вылетают облачка пара. Он исходит и от горячей кожи Эйвана.

В коридоре прохладно, если не сказать морозно. Холод изрисовал стены, стёкла и даже потолок. Эйван вертит головой, недоверчиво оглядывая эту картину.

– Не может быть, – бормочет он озадаченно. – Твой дракон спит.

Пытаюсь держаться с достоинством. Чувствую, что эта была лишь секундная вспышка, но ощущаю переполняющее меня ликование. Эйван ведь не знает, было это мигом или пробуждением дракона, а значит, я могу блефовать.

– Хочешь убедиться, насколько крепко она спит? – спрашиваю я, гордо вздёргивая подбородок. – Коснись меня ещё хоть раз – и я вмурую тебя в вечный лёд, так что никакое пламя его не растопит.

Моя щека горит огнём, и внутренний холод не может унять боль. Но иней на руке Эйвана тоже не спешит таять, хотя по красным всполохам на его коже я вижу, что он пытается отогреть кисть. Он пытается не показывать, что лёд причиняет ему боль, но я знаю его слишком долго, так что легко подмечаю признаки.

Я знаю, что он не извинится, но он делает шаг ко мне, непонятно, с какой целью.

– Послушай, Вилле…

Вскидываю руки в предупреждающем жесте. Эйван кривится, но не подступает ближе.

– Мы оба погорячились, – говорит он невнятно, будто слова тяжело ему даются.

– Ты назвал меня лживой дрянью. Ты ударил меня по лицу. Это называется «погорячился»?

Честь для ледяного дракона первостепенна. Я даже удар могу ему простить, но обвинения во лжи – никогда. И Эйван знает это. Вижу это по поджатым губам, по выступившим желвакам.

И я даю ему последний шанс.

– Не хочешь извиниться? Или объясниться, раз уж на то пошло. Быть может, я правда виновата перед тобой и раскаюсь, но скажи мне – в чём?

Для ледяных драконов важнее всего честь, для огненных – гордость и авторитет. И воспитание Эйвана говорит ему, что огненный дракон не извиняется. Даже если виноват.

Но если он любит меня, как говорит, должна же я быть важнее принципов?

На миг в его молчании мне чудится задумчивость. Сейчас он прокрутит ситуацию в голове и поймёт, как сильно не прав.

– Я сказал то, что думал. И оплеуху эту ты заслужила, – говорит мой муж и, смерив меня взглядом, уходит.

Остаюсь в коридоре одна, с горящей щекой и разодранным платьем. Иней переливается на стенах и не спешит таять, несмотря на то что в доме тепло – даже слишком на мой вкус, огненные драконы любят жар во всём. Пальцы покалывает от приятного, уже подзабытого ощущения магии в теле.

– Ты сделал свой выбор, – шепчу я, хоть Эйван уже не услышит.

Настало время мне сделать свой окончательно.

Моего дракона ещё можно разбудить. А вот можно ли сохранить наш с Эйваном брак? Теперь ответ для меня очевиден.

Мне нужно как следует подготовиться к завтрашнему дню. Он будет невероятно сложным.

Пытаюсь сосредоточиться, чтобы снова почувствовать ледяную силу, но тщетно. Драконица, что пришла ко мне на помощь, опять не откликается. Сердце сжимается от тоски. Лишь на миг мне дано было снова ощутить себя драконом. Я должна рассказать об этом доктору Дункану.

Остаток дня проходит настолько обычно, что мне начинает казаться, будто я с ума сошла и придумала сцену в коридоре. И только слуги, недоумённо оглядывающие иней в коридоре, служат напоминанием о произошедшем.

Переодевшись, я спасаю Аделаиду от Ингвара, забираю сына на прогулку по парку. Он весело скачет по лужам, не жалея новые сапожки.

– Почему они не промокают? – спрашивает он с любопытством.