Сны куклы - Елизавета Берестова Страница 8

— А следы ожогов? — снова встряла Рика, — следы ожогов были на шее с переходом на щеку. Одна рука так вообще обожжена почти до самых костей.

— Предлагаете мне заняться вашим обучением? — недовольный голос короля ясно давал понять, что его терпение относительно свежеиспечённой невесты Дубового клана на исходе, и та готова вот-вот снова стать коронером, начисто забывшим правила приличия, — обяжите слуг и сотрудников похоронного агентства молчать, пригрозите колдовскими карами, наконец. Официально объявите, что господин Касл скончался от острого сердечного приступа или от апоплексического удара. Сами придумайте, вроде бы не дети уже! Велите хорошо подготовить тело к церемонии погребения, пускай перчатки на него наденут, в конце концов!

— Хорошо, ваше величество, — ответил Вилохэд, — я прослежу, чтобы всё необходимое было сделано, — последовал лёгкий поклон, какой означал, что король — всего лишь первый из древесно-рождённых.

— Вот и прекрасно, — король поднялся с кресла, — надеюсь увидеть вас обоих на празднестве в Кленовом дворце. Приглашение Гевину будет прислано. Надеюсь, твоему почтенному родителю не взбредёт в голову провести всю праздничную неделю в Оккунари?

— Увы, сир, — сокрушённо проговорил коррехидор, — никто не знает, что может прийти в голову герцогу Окку, даже моя мать!

Король засмеялся и сделал отпускающий жест.

— Откуда королю известно о нашем небольшом маскараде в Оккунари? — Рика выдержала выход из Кленового дворца с подобающей неспешностью и величавостью, но в магомобиле она буквально кипела от возмущения, — и почему он продолжает называть меня вашей невестой!

— Моя персона в качестве перспективного супруга настолько вам неприятна? — вопросом на вопрос ответил коррехидор, и в его голосе слышались отчётливые нотки сожаления.

Рика смутилась. Четвёртый сын Дубового клана отнюдь не был ей неприятен, даже наоборот, когда чародейка узнала его поближе, ей стала нравиться его ироничность, острый ум, сдержанность и смелость. В пещере, когда не умерший маг пытался проводить ритуал вытягивания жизни, Вилохэд не растерялся и произвёл решающий выстрел. При всё этом она не могла понять, что больше задевает её чувства: то, что её называют невестой Дубового клана, или то, что этот титул ненастоящий.

— Просто всё это не соответствует истинному положению дел, — чародейка постаралась скрыть неловкость за возмущением, — откуда король узнал!

— В Оккунари было двое официальных представителей Делящей небо, — веско проговорил Вил, — да и для моей матери, братьев, их жён и прочих гостей вы были моей избранницей сердца.

— Коих вы уже привозили в родовое гнездо не один раз и не два, — с непонятно откуда взявшейся злостью заметила Рика, — неясно только, почему информация об очередной избраннице сердца дошла до Кленовой короны.

— Возможно, потому что вы отличались от прежних, — пожал плечами коррехидор, — и вы понравились моему отцу. Не переживайте, подобный статус вполне удобен и выгоден для вас. Мало кто в Артании рискнёт даже голос поднять против нашего клана. А вы, пускай и косвенно, принадлежите к нему.

— Вам-то самому, какая выгода от всего этого? — сощурилась чародейка.

— Всё просто до банальности, — улыбнулся Вил, — пока я официально помолвлен, мне не грозят смотрины и сватовство с другими девицами, которых периодически мне прочат в супруги родственники, знакомые и просто доброхоты, имеющие своей целью сблизиться с нашим кланом.

— Понятно, — насупилась Рика. Ей было обидно: мог бы и приврать, что ему приятно иметь её в невестах, — решили использовать меня в качестве щита. А вдруг я полюблю кого-то другого?

— Значит, меня в уже любите? — обрадовался коррехидор, — тогда за чем же дело стало?

— Ничего подобного, — запротестовала чародейка, попавшаяся на собственной фигуре речи, — я сказала фигурально. Теоретически.

— Если теоретически превратится в практически, скажем, что помолвка расторгнута, и вы преспокойно выйдите замуж за своего избранника.

— Я не собираюсь тратить свою жизнь на амурные переживания, — заявила Эрика, гордо вскинув подбородок, — так что можете быть спокойны. О реальном замужестве я даже не думаю.

— Вот и отлично, — почему-то обрадовался Вилохэд, — наше нынешнее положение удобно нам обоим, значит нет причин что-либо менять. Но я чувствую себя виноватым, что дважды испортил вам выходной день: сначала вызвал на работу, а потом эгоистично попросил разделить со мной тяготы визита в Кленовый дворец. Посему решил загладить вину приглашением в «Дом шоколадных грёз» и билетами в самый популярный в зимнем сезоне цирк.

— От чашки горячего шоколада не откажусь, — кивнула чародейка, — я не успела нормально позавтракать из-за сестры квартирной хозяйки. Вредная старушенция решила своими глазами увидеть Лунное шествие монаршей пары, а пока досаждает нам всем своими наставлениями, придирками и суёт нос во все дела без разбора. А что касательно похода в цирк, — Рика презрительно скривила губы, — я и в детстве не была любительницей подобных развлечений. Фокусники, клоуны и дрессированные собачки не для меня. Вы уж определитесь, кем вы меня считаете: невестой или младшей сестрой. Ещё сахарное яблоко пообещайте купить!

— Речь не идёт о банальном цирковом представлении, — сообщил Вилохэд, — «Лунный цирк» — особый. Весь свет Кленфилда только и говорит о необыкновенных артистах, которые выполняют немыслимые по сложности и опасности трюки, заставляющие замирать сердца даже самых чёрствых зрителей. Билеты у нас на самые хорошие места, — не без гордости добавил он.

— Этот «Лунный цирк» упоминал управляющий убитого Касла, — задумчиво проговорила чародейка, — имеет смысл сходить туда и поглядеть, кто отбивал зрителей театра-варьете.

— Отлично, будем совмещать приятное с полезным.

Коррехидор выехал с королевской стоянки, обогнал карету и повёл магомобиль к самому популярному кафе столицы. Чародейка утолила голод (благо в «Грёзах» подавали и горячие блюда) и теперь с удовольствием пила шоколад с огромной шапкой взбитых сливок. Никаких знакомых коррехидора не этот раз они не встретили, поэтому опасениям чародейки по поводу нежелательных встреч и неуместных поздравлений не суждено было сбыться.

Представление в «Лунном цирке» начиналось в семь часов вечера. Здание, выходившее фасадом на Сквер духовных размышлений с замёрзшим прудом и плакучими ивами, было украшено магическими огнями, и афиши обещали жителям столицы запоминающееся представление, в коем артисты покажут настоящие чудеса бесстрашия и длительных тренировок.

В центре большого плаката, выгодно подсвеченного с боков и сверху, на зрителей взирала красивая девушка в несколько фривольном наряде, позволяющим вдоволь налюбоваться на высокую грудь. На переднем плане вспыхивали буквы: «Любовь жреца». При помощи лёгкого налёта магии буквы периодически темнели и покрывались зловещими багровыми отсветами свежепролитой крови.

— Как бы не низкопробное слёзовыжимательное зрелище, — заметила чародейка, бросив взгляд на афишу, — в котором слово «цирк» принуждено объяснить минимальный набор одежды артистов.

— Не попробуем, не узнаем, — усмехнулся Вилохэд, — прошу, — он распахнул перед спутницей массивную дверь.

В холле царило оживление. С младшим сыном Дубового клана здоровались многие,