Путинбург - Федор Галич Страница 8

— А, может, люди за двадцать два века научились отделять агнцев от козлищ, незабудку от дерьма и то, что не прошло проверку временем просто кануло в лету? С другой стороны, Невский и Пушкин, априори не могли быть дерьмом ни при каком раскладе. Почему же тогда о них забыли?

Владимир видел в этом только две причины: либо, человечество стало безупречно идеальным, оставив для себя только те плоды человеческих достижений, которые, по мнению большинства жителей Планеты, имели глобальное значение, а несущественные «отфильтровали»; либо, это обыкновенный старческий маразм, отдельно взятого, пожилого жителя Земли.

В любом случае, Владимир не хотел раньше времени паниковать и, напомнив себе о том, что нужно поменьше говорить и больше слушать, попытался успокоить свои напряжённые мысли и привести их в порядок.

— Ты чего молчишь-то? — повысила голос старуха, подумав, что её не расслышали. — Я тебя спросила, зачем ты задаёшь мне такие глупые вопросы про музыку, будто сам не знаешь на них ответы? Сам-то ты под что танцуешь? Неужто под звуки турбинных двигателей?

— Да, под то же, что и все, — опомнился Владимир. — А «Вальс цветов» вообще моя любимая танцевальная композиция! Но это же обожаемая всеми популярная музыка. А мне было интересно узнать, слушаете ли вы, кроме этого, какие-нибудь альтернативные музыкальные направления? Например: джаз, блюз?

— «Джаз», «блюз», «газ», «шлюз».. Что за набор несуществующих зашифрованных слов? Ты выражаешься не как студент исторического факультета, а как выпускник спецшколы межгалактической безопасности. Ты, наверное, хочешь меня завербовать и купить на эти старые деньги «скелетов», которые прячутся у меня в шкафу? Но я хочу тебя предупредить, что в моём шкафу нет никаких скелетов, и я не знаю никаких тайн, которые могли бы заинтересовать спецслужбы, — отрапортовала старуха и стала прятать голову под прилавок.

— Я устал вам повторять. Я не принц, не агент, не шпион, а самый настоящий студент-историк, такой же натуральный, как и ваша замечательная клубника, — попытался успокоить бабку Владимир и намеренно прекратил беседу, чтобы не нервировать пожилого человека и не вызывать к себе ещё большее подозрение.

Через пару минут обоюдного молчания к остановке бесшумно подъехало небольшое транспортное средство без водителя, похожее на двухместную прозрачную капсулу, управляемую автопилотом. Бортовая дверь, негромко пшикнув, плавно отворилась.

— Ну, мне пора, — с фальшивым сожалением произнёс Владимир и посмотрел на бабку. Та быстро перевела взгляд с Владимира на клубнику и, как ни в чём не бывало, стала поправлять ягоды, придавая им более выигрышный, товарный вид.

— Благодарю вас за интересную беседу и помощь в разрешении моей финансовой проблемы. Простите, если я обидел вас словом или насторожил вас своим несовременным восприятием мира. Уверяю вас, я сделал это не нарочно. Я хотел лишь скоротать время, а не создать в ваших упорядоченных мыслях хаос. Всего вам, доброго, — вежливо попрощался с собеседницей Владимир и, усевшись в необычайно уютное транспортное средство, бесшумно отъехал от остановки в направлении города.

Глава третья

Комфортабельная капсула плавно скользила по зеркальной поверхности дороги, словно маленький космический корабль, плывущий в невесомости. При высокой скорости движения полностью отсутствовали не то что потрясывания, а даже лёгкие покачивания. Благодаря этому, в транспорте можно было свободно читать, писать, пить кофе, ну и, конечно, спать. Ненавязчивая нежно звучащая классическая музыка, приятный запах нового салона, полу-лежачее кресло, сделанное из какого-то желеобразного материала, лёгкий освежающий ветерок кондиционера располагали Владимира ко сну, но интерес к мелькающим за окном пейзажам и волнение от предвкушения встречи с родным городом были куда сильнее дрёмы.

Утонувшее в кресло, как в домашнюю ванну, тело Владимира физически не могло устать в дороге и, мало того, он чувствовал, как за время пути его организм наполняется мощной энергией. Мысленно, он даже сравнил транспортную «капсулу» с человеческим, биологическим «зарядным устройством», подпитывающим людей жизненной силой.

— Чудеса! Поверить не могу в то, что за эти сто лет Россия смогла избавиться от дураков и научилась делать дороги, — не уставал восхищаться Владимир, рассматривая тянущийся за окном многополосный тракт, больше похожий на огромную широкую дорожку для кёрлинга, нежели на автомобильную магистраль. — Представляю, как дураки крепко держались за эту «золотую жилу», не желая выпускать дорожную «птицу счастья» из своих рук. Интересно только одно, какая из этих «бед» была истреблена в России первой: дураки вымерли от голода, когда идеальные дороги лишили их «кормушки» или дураками залатали дорожные дыры, закатав их в асфальт? Надеюсь, отечественная медицина за эти сто лет тоже совершила переворот с жопы на голову и научилась лечить, а не удалять больные органы. Я с удовольствием бы переместился в прошлое и собственноручно оторвал бы руки тому горе-медику, который «зарезал» мою маму на операционном столе. Но, к сожалению, это не изменило бы судьбу, и на её пути обязательно встретился бы какой-нибудь другой придурок с таким же острым ножом. Да и что бы мог сделать здоровому, вооружённому скальпелем, хирургу хилый восьмиклассник, имевший в своём арсенале лишь прибор телепортации? Обматерить его с ног до головы и эффектно исчезнуть в ту же секунду, прямо на его глазах? — пытался гнать от себя Владимир, спонтанно появившиеся в его голове, заведомо обречённые на провал планы, осознавая в глубине души, что уже ничего нельзя исправить и он может, всего лишь, перемещаться во времени, но не может как-то влиять на него.

Мягкое кресло, мелодичная музыка, прохладный ветерок кислородного кондиционера постепенно выветрили из головы Владимира печальные воспоминания вместе с эмоциональными порывами «слетать» в прошлое и, растворив их в очередном живописном пейзаже, оставили далеко позади. На смену им, тут же, стали приходить нереальные образы Нимф будущего, которые стояли на обочине и, гостеприимно приветствуя Владимира, кокетливо перебегали ему дорогу.

Пребывая в состоянии, близком к эйфории, Владимир не заметил, как в пути пролетело время и, увидев вдалеке плотно утыканные «свечки» домов, тянущихся к небу, понял, что подъезжает к Питеру.

Сердце стало бешено биться в груди, будто пытаясь своими учащёнными ударами подталкивать автомобиль к долгожданной встрече с любимым городом. Прильнув к окну транспортного средства, Владимир, чувствуя себя блудным сыном, возвращающимся на Родину после долгого отсутствия, с жадностью впился глазами в надвигающуюся на него городскую черту.

Однако вместо расположенной при въезде в город привычной стелы с названием северной столицы, Владимир увидел огромные белые буквы, выложенные