Гори, гори ясно! - Ольга Петрова Страница 8

— Катя, ты, случайно, дорогу до деревни не помнишь? — рассеянно обратился ко мне Костя, на ходу сверяясь с развернутой на коленях картой под истеричные требования навигатора вернуться на прежний маршрут.

— Что ты, я там в последний раз лет в девять была, что я могла запомнить, — откликнулась я. — К тому же, я машину плохо переносила и обычно лежала пластом на заднем сидении до самого прибытия.

— Отец говорит, что в провинции люди добрые и отзывчивые, — с уверенностью заявил Макс. — Сейчас дорогу спросим.

Мы остановились возле облупленного забора со следами былой побелки, из-за которого несмело выглядывал заросший абориген. Явление нашего впечатляющего транспортного средства возле его дома вызвало приблизительно тот же эффект, как приземление космического корабля. Мужичок отчаянно пытался справиться с потрясением, но его нижняя челюсть неуклонно падала вниз, а лохматые сизые брови уползали вверх, прячась под полотняной кепкой.

Тем временем Макс опустил стекло и обратился к поселянину:

— День добрый! Подскажите пожалуйста…

Договорить он не успел. Мужик уставился на Макса так, будто тот был пришельцем с щупальцами и клешнями, коротко и резко то ли выдохнул, то ли ахнул и исчез в зарослях крапивы. Движение кустов выдало его стремительное продвижение в сторону дощатого сарайчика в глубине двора. Хлопнула дверь и все стихло. Макс пожал плечами и закрыл окно.

Мы проехали еще немного вперед и узрели довольно бодрую старушку, которая ковыляла по дороге с палкой и продуктовой авоськой.

— Макс, лучше не высовывайся, — со смехом обронил Костя, выходя из машины, изобразил на лице обаятельную улыбку и отправился на переговоры. Мы с Максом наблюдали, как он описывает бабке бедственность нашего положения, указывая на машину, на телефон и разводит руками. Бабка молчала и неприязненно смотрела на него, как на фашиста.

— По-моему, она его сейчас палкой огреет, — с предвкушением проговорил Макс.

Перспектива была заманчивой, но я решила не позволить Косте довести пожилую женщину до крайних мер, и отправилась на выручку с Шариком в авангарде. Песик неизменно пользовался особой популярностью у детей и пожилых людей, и я не прогадала. Бабка прищурилась, не веря своим глазам, и расплылась в улыбке, демонстрируя редкие зубы.

— Ой, какая собачоночка крохотная! А пушистая-то, и рыжая, ну прямо белочка! — восхищенно запричитала она.

Чих встал на задние лапки, как суслик, оглядывая незнакомые окрестности, чем вызвал еще один приступ умиления. Бабку можно было брать голыми руками, и я приступила к расспросам. Известие о том, что мы едем в Заречье, вызвало у престарелой селянки ностальгические слезы. Оказывается, в дни беззаботной юности она частенько бегала туда в сельский клуб, танцевать с местными горячими парнями. Тут рассказчица попыталась пуститься в воспоминания о своей бурной молодости, но Костя был начеку и направил ее повествование в нужное русло. Ах, дорогу! Конечно, она помнит дорогу. Слушайте и запоминайте: сначала под горку, потом тропкой через лес, потом вокруг кладбища, у реки свернуть налево, аккурат там за рощей Заречье и стоит. Клуб на площади, желтое здание с колоннами, танцы по пятницам и субботам в семь вечера. Далеко ли? Хе-хе, бешеной собаке семь верст не крюк! Это значило: летом по хорошей погоде, когда ноги еще на знали артрита, а спина — ревматизма, за полчаса добегала. Весной и осенью местами становилось топко, а зимой страшно было, в лесу волки лютовали. Изумительно подробное описание, вот только для нас оно оказалось столь же бесполезным, как и информация, касающаяся танцев: для автомобиля этот маршрут был абсолютно непроходим.

Так как на предложение бросить железного коня здесь и отправиться на разведку пешком Костя ответил категорическим отказом, ничего не оставалось, кроме как поблагодарить бабку за подробный рассказ, дать ей на прощание еще разок погладить Шарика, а затем сесть в машину, развернуться и снова выехать на шоссе.

Некоторое время мы молча ехали в обратном направлении. Навигатор молчал, очевидно признав свое сокрушительное поражение в поединке с дорогами российской глубинки.

— Катя, позвони своим братьям, пусть встречают нас у ближайшего населенного пункта, — обратился ко мне Костя.

— Боюсь тебя расстроить, но у меня нет сигнала мобильной сети, — осторожно призналась я, в очередной раз проверив телефон.

— Звони с моего, — Костя глянул на экран и чертыхнулся. — Черт, у меня тоже не ловит!

— Может, вернемся обратно в ту деревню? Там связь еще была, — предложил Макс.

— Ну вот еще, — фыркнул Костя. — Через пару километров выедем из слепого пятна в зоне покрытия, и все!

Километров через десять он тормознул на обочине, резко развернулся и поехал назад. Но проклятая деревушка как в воду канула. По обеим сторонам от дороги высился густой темный лес, и как мы не вглядывались, так и не заметили ни одного съезда, и в конце концов уперлись в развилку без единого указателя.

— Направо или налево? — задумчиво проговорил Костя, облокотившись на руль.

— Проголосуем? — подал голос Макс.

— Направо, — предложила я.

— Налево, — хором заявили парни. Так как они были в большинстве, а Костя, к тому же, за рулем, то мы повернули налево и покатили по дороге, выложенной разнокалиберными камнями.

— Прямо дорога из желтого кирпича, — пробормотала я, трясясь на ухабах. — Теперь понимаю, почему Элли в Изумрудный город пешком добиралась.

Костя старательно лавировал, но машина то и дело влетала то одним, то другим колесом в ямы, заставляя автовладельца болезненно морщиться.

Развязка наступила довольно скоро: мы уперлись в тупик, живописно оформленный стихийной свалкой.

— Вот видите, чем заканчиваются походы налево, — назидательно произнесла я, пока Костя пытался развернуться и не задеть кучи мусора.

Парни дружно фыркнули, но спорить не стали.

Мы ехали и ехали, вернее, тряслись и тряслись, и Костино лицо превратилось в гримасу бесконечной досады, и уже потерялся счет времени и километражу. Наконец, дорога вильнула и нашему взору открылось широкое пространство. Широкое и необычное. Необычное, потому что оно было совершенно и угнетающе пустынно. Что это? Необъятная площадка, на которой ровный, как асфальт, грунт был непонятным образом утрамбован до состояния камня. Вдалеке виднелся бесконечный кирпичный забор с широкими воротами защитного цвета.

Костя задавался тем же вопросом:

— Куда это нас занесло?