Пересдать и выжить. Гордыныч - Александра Черчень Страница 8

– Ну не тут же.

– Ла-а-а-адно, подождем.

Судя по нетерпеливо ерзающей подруге, я поняла, что ее вот-вот разорвет на сотню маленьких Риток от любопытства.

– Тогда хотя бы намекни! – не выдержала подруга. – Все прошло хорошо?! Моргни два раза, если да!

– Я тебе и словами через рот скажу: прошло нормально. А ты после изучения языка жестов слишком этим увлеклась. Все же в стражу метишь, а не в разведку.

– Мало ли куда занесет, – философски откликнулась подруга.

Я рассмеялась и промолчала. С такими талантами, как у Риты, только в разведку! Она будет самая незаметная, самая сдержанная, самая «серенькая» и неприметная! О да…

Спустя пять минут мы оказались на моем чердаке. Рита захлопнула дверь и швырнула в нее клубок чар, которые растеклись по древесному полотну мелкой голубоватой сетью.

– Так нас точно не услышат. Как понимаю, Гордыныч не устоял перед исконно женским аргументом «я приведу твою берлогу в порядок»? – Рита сняла с единственного в комнате стула охапку моей одежды и, критически оглядевшись, небрежно запихнула ее в шкаф. Будем честны – к другой такой же охапке. – Ты убрала все, да?

Я вздохнула. Увы, уборка никогда не была моей сильной стороной, но ведь честно старалась. То есть собиралась постараться… Вспомнив разразившуюся бурю, ветку, влетевшую в окно, и материальные убытки в виде пострадавшей люстры, я грустно кивнула:

– Да, я ему доказала, что хозяюшка.

– Показала все, на что ты способна? – продолжала воодушевленно допытываться Рита.

Я присела на краешек своего письменного стол, предварительно сдвинув в сторону раскрытый конспект. А потом нервно смахнула со стола в урну стопочку фантиков от конфет, хвостик яблока и даже корочку хлеба.

– Показала, – ответила, хмурясь.

– И крепость по имени Эрвикс пала? – улыбнулась Рита.

– Ну…

Собравшись с духом, я в красках рассказала все, что произошло за сегодняшний день. Пока говорила, поднялась и заправила собственную постель. Не знаю, зачем сделала это на ночь глядя. Просто стало как-то дико неудобно.

На периферии сознания мелькнула первая мыслишка о том, что педант и зануда Эрвикс ни в коем случае не должен узнать, какой беспорядок царит дома у его феи чистоты… Ни-ког-да.

– Вот так, – закончила я свой рассказ.

– В целом на стихийную магию плевать. Главное, что согласился принять пересдачу. Гордыныч уже дал слабину! – радостно потерла ладони Ритка.

– Он кивнул, и этим все сказано! – поддержала я подругу.

А та расхохоталась с претензией на злорадство:

– Все, что вы кивнете, профессор, будет использовано против вас, вот!

Рита почти сразу перестала изображать из себя местечковое зло, упала рядом со мной на кровать и задумчиво добавила:

– Тактика с великой любовью оказалась на удивление действенной.

Я покосилась на подругу и не удержалась от замечания:

– Мне кажется, тактика призыва стихии оказалась намного полезней. После признаний в любви он стал нервным!

– Он и не нужен был нам спокойным, – хихикнула подружка, перевернулась на живот и, подперев щеку ладонью, пояснила: – Когда человек выведен на эмоции, он раскрывается, понимаешь? Показывает свою суть и дает слабину.

– Давай сильно его не раскрывать? – попросила я. – Мне его суть как-то вообще не интересна. Только экзамен.

– Трусишка, – покачала головой Рита. – Ладно, с этим ясно. Но у нас на повестке дня второй вопрос: ты теперь станешь стихийным магом. И что думаешь делать?

– Ничего, – удивилась я.

– В смысле? У тебя же огромный потенциал, и все такое.

– Рита, я зельевар. К счастью, уже практически дипломированный. – Я мечтательно улыбнулась. – И не собираюсь тратить еще пять лет на получение нового образования.

– Ну, скорее три года… все же первые два – это обучение предметам общего профиля, – резонно парировала подруга, а после живо поинтересовалась: – То есть у тебя действительно нет интереса на эту тему? Вообще никакого?

– Может, и есть, – со вздохом отозвалась я. – Но сидеть на шее у родителей еще несколько лет? Нет уж! Сначала открою собственную зельеварную практику, встану на ноги, отдам родителям деньги за свое обучение и только после этого можно думать о всяких стихиях.

– А Эрвикс в курсе?

– А ему-то что? Он только контролю меня обучит, посмотрит на то, как расширится резерв в итоге, и все.

Подруга покачала головой, демонстрируя свои сомнения, а потом вдруг улыбнулась:

– Все же идея с любовью была просто отличной! Я вот что думаю, может, мне это с Гробыней использовать?..

Я припомнила сегодняшнее столкновение с профессором Алоисом Нортом и поморщилась: черные глаза этого типа смотрели, кажется, в самую душу. И обещали муки, если мы столкнемся снова.

– Признаюсь Гробыне в любви, оденусь ярко, позаигрываю немного. Я классно стреляю глазами.

В подтверждение она быстро глянула вниз, в сторону и на меня. И снова. Я покачала головой:

– Зачем тебе это?!

– У меня в конце недели последний экзамен. Как раз по некромантии.

– А у тебя с ней проблемы?

Рита кивнула:

– По сути, от серебряного диплома, где отметки только «хорошо» и «отлично», меня отделяет лишь предмет Гробыни. И если честно, то я оцениваю свои навыки как «ниже среднего», – со вздохом ответила подруга. – А если мне все же выдадут диплом хорошистки, то я смогу претендовать на более высокую должность в Страже. Или на элитный отряд!

– Все еще не понимаю, как именно тебе поможет гипотетическая влюбленность в нашего некромансера.

– Ну как… прихожу и говорю: чувства отключают мне мозги на ваших практикумах, о прекрасный… некромансер. – Ритка вскочила, прижала руки к груди и продолжила с лицом, полным решимости: – Могу лишь на вас смотреть, руки дрожат, пентаграммы ровными не выходят, формулы упокоения нежити сами собой на романтические стишки в голове меняются. Поставьте, пожалуйста, четыре!

Представив как вытянется лицо преподавателя в ответ на этот спич, я расхохоталась, но, покачав головой, осторожно заметила:

– К сожалению, скорее всего, это не подействует.

– Конечно, – легко согласилась Рита. – Но могу же я помечтать? О томных признаниях в склепе!

Я покивала и, закатив глазки, вообразила чудесную картинку.

– Ночь, луна, зомби хрипят, вурдалаки завывают, Рита носится по кладбищу за Гробыней с лунными ромашками в руках.

– Почему это ромашками? Моя некромансерская ягодка достойна самого лучшего! Это будет синяя роза смерти и никак иначе!

Еще немного перебрав варианты ухаживаний за профессором Нортом, я почувствовала сонливость. Все же день был долгий, весьма нервный и энергозатратный.

Время уже было позднее, потому Рита осталась с ночевкой у нас, заняв свободную гостевую комнату на втором этаже.

А с утра, за завтраком, подруга дождалась, пока моя мама выйдет из кухни, и спросила:

– Ты сразу на работу пойдешь или еще какие-то планы?

И тут, подавившись яблочным оладушком, я осознала страшное. За всеми этими проблемами с пересдачей я напрочь забыла, что стихии стихиями, экзамены экзаменами, а долги долгами.

Я еще не расплатилась с папой подружки за помощь! И сегодня у меня дневная смена.

– Рит… – С трудом прожевала мамину выпечку, восхитительный вкус которой не помешал ей встать у меня поперек горла. – Спаси меня.

– Что, опять?!

Я кивнула:

– Замени меня, пожалуйста, – прошептала с мольбой и уставилась умоляющим взглядом. – Я вчера согласилась начать отработку у Эрвикса в любое время дня и ночи. Счастье от его согласия затмило память, и я не сообразила, что смена и отработка накладываются друг на друга!

– Ладно, – махнул рукой подруга и уже более серьезно спросила: – А как ты намерена совмещать на будущее? У меня экзамен послезавтра.

– Как-нибудь отмажусь! Не будет же Гордыныч меня до последних фонарей дни напролет мучить, правильно?

Глава 3

После завтрака мы с Ритой разбежались в разные стороны. Она в заведение отца, помогать мне отрабатывать долг, а я к Эрвиксу – со всей силы намекать на то, что теперь, когда мы обо всем договорились, можно и оценочку в ведомость поставить.

Профессор встречал меня прямо у ворот академии.

Выглядел он, как всегда, великолепно до унылости. Ну правда: модная рубашка белая настолько, что многие свадебные платья стыдливо стоят в сторонке. Выглаженные черные брюки с идеальными стрелками. Безупречная прическа, волосок к волоску. Строгий взгляд, заставляющий вспомнить, что платье я нацепила первое попавшееся, да и причесалась без энтузиазма.

Я взглянула на Эрвикса в отчаянной попытке отыскать хоть какие-то недостатки: морщины там, нездоровый цвет