Евсения - Елена Саринова Страница 8

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась от меня подруга, не единожды испытавшая на себе «целебность» этого, произрастающего в большом изобилии вокруг Купавной, растения. — А почему бы и тебе не обжениться с Лехом? Перебрались бы с ним тоже в Букошь. Я бы попросила… Русана похлопотать пред Ольбегом за него. Он жешь парень зельный(9), стал бы тоже гридом. Да… Русан?

Мужчина, ехавший все это время в аккурат рядом с Любоней, глянул на нее внимательно и лишь вновь кивнул, а я в этот момент чуть из рыдвана на всем ходу не вывалилась. Жизнь моя, пожухлый лист! И почему я раньше этого не замечала?.. Наверное, потому, что не видала до сей долечки их так близко друг с другом. Иначе бы точно разглядела…

— Любоня? — просипела перехватившим от потрясения голосом.

— Ась? — оторвала девушка грустный взгляд от серых мужских очей.

— Ничего… — ну, теперь держись, подруга. Несчастная ты моя дуреха. Послушная дочь. Жертвенная овечка. — Я спросить хотела: тебе теперь везде сопровождающий полагается? Ведь Солнцеворот скоро. А вдруг, качелями накроет или прямо в костер приземлишься? И не пойти нельзя. Ты ж все действо открываешь.

— Да? — выкатила на меня наивные глаза «невеста».

— Я поговорю об этом с хозяином, — впервые на моей памяти услыхала я тихий голос главного грида Ольбега…

__________________________________________

1 — Сварог — языческий бог огня.

2 — Языческий идол — предмет подношения даров, проведения ритуалов и выслушивания бесконечных просьб.

3 — Высший орган церковной власти.

4 — День летнего солнцестояния, отмечаемый в язычестве, как Купала, а во всей остальной стране — Купальник, один из четырех основных праздников в Ладмении, знаменующий собой начало лета.

5 — Палатум (от латинского palatum — небо), минерал, обладающий особо ценными лечебными и магическими свойствами. Да и просто, очень красив в ювелирных украшениях, так как напоминает синее небо в самый предрассветный час.

6 — Повозки, в данном случае, открытой.

7 — Телохранитель.

8 — Однолетнее растение, при соприкосновении с сиреневыми цветками которого возникает сильное чихание и зуд.

9 — Физически выносливый.

ГЛАВА 4

Лавок в Букоши было завидно много, правда, сколоченных наспех, как и все остальные «засыпушки» на противоположном от прииска, скалистом берегу Козочки. Поэтому и компенсировало это множество собственную хлипкость обязательными верзилами у дверей. А вот нужная для нас с Любоней оказалась лишь одна. Правда, скучающих верзил при ней была целая парочка, это, если не считать развалившегося в лопуховой тени, здоровенного цепного кобеля.

На подкативший к самому крыльцу рыдван они и отреагировали по-разному: мужики сразу приосанились, а четвероногий страж лишь сухой нос от земли оторвал. Еще бы — страдает кобель. Кормят, чем попало, и воды чистой в чашку не допросишься. Но, осознание этого меня нисколько к жалости не подвигло. Мне вообще всегда кажется, что, кто бы ты ни был — человек, дриада или пес при будке — сам виноват во всех своих лишениях.

— Ой, звиняйте.

— Ничего, госпожа. Счас новой плеснем, — ну, это у меня случайно вышло… собачью чашку ногой задеть.

— Добро пожаловать в наш уголок вечной красоты в этом несущемся мире!

— Мокошь — заступница… — выдохнула Любоня, едва переступив порог, и намертво вцепилась в лямку моей сумочки. — Я без тебя дальше и шага не сделаю, — да… Я и сама после такого приветствия остолбенела. А еще от открывшейся взору «вечной красоты».

Русан, правильно оценив наш тройной столбняк (Галочка ж, тоже женщина, хоть и мелкая пока), тенью проскользнул из-за наших спин и заслонил уже своей расплывшегося гостеприимно лавочника:

— Покажите госпоже то, что хозяин вчера отложил, — прилизанного «душку» унесло в скрытую за бархатной занавесью комнату, а мы, наконец, смогли (опять же все трое), отмереть, так как остались в узком зале ювелирной лавки сейчас совершенно одни, тут же разбредясь взглядами, кто куда.

В камнях я, хоть и неглубоко, но, разбираюсь — у батюшки Угоста их много, на все случаи жизни. Одни — в перстнях, другие — на шнурках кожаных. А несколько, так и вовсе — в отдельном маленьком мешочке. К тем мне и прикасаться-то строго запрещено, так как служат они лишь своим богам, светясь через плотную ткань, мощной магической силой. Но, то, что было здесь, среди золота, серебра, да меди дешевой… Все маленькое, обитое синим бархатом пространство прямо переливалось и пело на разные голоса, обещая блага своим носителям и грозя им справедливыми карами. Хотя, особо ценных было мало. В основном, для работяг. Тех, кто заработанные на прииске медени не все в здешних тавернах просадил и жене «откупной» гостинец решил сделать. А, чтоб настоящих покупателей, на настоящие деньги… Где их в Букоши то взять, кроме…

— Вот, пожалуйста, — успевшая лишь расслабиться Любоня, на этот раз мимо моей лямки промахнулась. — Госпоже нравится?

— Ну-у, да… — мужественно кивнула головкой первая весевая невеста. — А что… это?

Лавочник, воодушевленный нашей реакцией, сунул моей подруге под нос дощечку, обтянутую все тем же бархатом с прикрепленными на нем объемными сережками и не менее внушительным колье и передвинул по прилавку канделябр:

— Единичная и тончайшая работа. Имитация начала тысячелетия — блистательных времен Женевьевы Первой. Белое золото, бриллианты и сердце обеих композиций — великолепные, густо-сиреневые аметисты. Хотите примерить?..

— Любоня?

— Ась?..

— Госпожа пока решает. Она желает еще что-нибудь посмотреть, — вновь и, как нельзя вовремя, встрял Русан, и, развернувшись, медленно пошел вдоль прилавка. Его же место тут же заняла, подтащившая от входа стульчик Галочка и, пыхтя, на оный взобралась:

— Ну, надо же. А мне вон те бусики нравятся, — ткнула пухлым пальчиком в серебряный с гранатами браслет… Губёшка не дура у дитя, да только не по силам ей еще мощь этих кроваво-красных каменьев.

Я же, воспользовавшись суетой с той стороны прилавка, тоже двинула, вслед за гридом, разглядывая украшения по проще — вот интересно, если б Лех мне что-нибудь из этой «вечной красоты» вчера выбирал, на чем остановился?.. — Ой, звиняй, не заметила, — натолкнулась на застывшего на моем пути Русана. — Скажи, а чтоб ты для своей… любимой здесь прикупил?

— Я?.. Вот это.

— Ага-а… — а ведь, действительно… «это».

Маленький, будто рябиновый листик, сложенный с одного края «лодочкой», бережно держал на себе круглую, молочную жемчужину. Жемчуг — символ скромной девичьей чистоты и верный обережник от неразделенной любви. Камень невест и тех, кто верит в непременное счастье:

— Можно мне вот это поближе посмотреть? —