Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова Страница 8

Ничего себе, панацея от всех болезней!

– Уф… – Обессилев, я откинулась на спинку кровати и поднесла руку ко рту.

Надо сказать, что мои препараты не всегда изготовлялись из приятных ингредиентов – чего стоила, к примеру, амбра – незаменимое для духов вещество, образующееся в пищеварительном тракте кашалота! Но такой гадости, как толченые кости тысячелетних мертвецов, я не использовала. На мгновение в моем горячечном воображении мелькнула картина, как я, обливаясь от усилий потом и шепча заклятия, пританцовываю у стола в «Уртехюсе», измельчая птичьи кости, отмеряя мышиную желчь и боги знают что еще – я не сильна в этой суеверной чуши… Я встряхнула головой, отбрасывая жуткое видение. Нет, не бывать мне настоящей ведьмой!

– Принеси чая и шоколада. Живо! – велела я, отдышавшись и сглатывая горькую тягучую слюну.

Горничная испуганной птицей выпорхнула за дверь, только застучали стремительные легкие шаги.

А я размышляла о невероятной в своей простоте разгадке таинственных замыслов господина Гюннара…

Вернулась Уннер удивительно быстро. С опущенными глазами и дрожащими губками она казалась воплощением оскорбленной невинности. Нечего пичкать меня всякой гадостью!

Я попыталась принюхаться и с досадой поморщилась, а затем совсем не изящно шмыгнула носом. Проклятый насморк! Я чувствовала себя слепым котенком без привычных подсказок обоняния. Не знаю, как люди умудряются пользоваться почти исключительно зрением и немного слухом!..

Следующий день тоже пришлось пролежать в постели. Ингольв даже принес мне цветы (представляю, как Палл, наш садовник, был недоволен набегом на его вотчину!) и чмокнул в щечку, как-то виновато прося поскорее поправиться. Было ли тому причиной смущение, что накануне он не поверил в мою болезнь, или праздник действительно удался – во всех смыслах, – я выяснять не стала. Довольно и того, что обычно сардонический и резкий супруг в кои-то веки выказал нежность. Подумалось даже, что госпожа Эйва не так уж не права, изображая слабое здоровье, но, поразмыслив, я сочла, что строить счастье на лжи – слишком малодушная идея…

Простуда предоставила мне уйму времени для размышлений. Глядя в окно, на тучи, сочащиеся холодным дождем, я крутила в голове свою догадку, а заодно выпытывала у горничной подробности о «целебном зелье».

В итоге я написала инспектору Сольбранду, попросив Уннер лично отнести письмо, – возможно, инспектор захочет ее опросить.

Девушка вернулась только спустя несколько часов. Все это время за мной ухаживала Сольвейг, не скрывающая своего недовольства этим обстоятельством. Она отчего-то невзлюбила меня с самой первой встречи, два года назад, когда мы только переехали в Ингойю.

При молчаливом попустительстве свекра между мной и Сольвейг велась война. Боевые действия то выплескивались на поля сражений, то затихали, но не прекращались ни на минуту…

«Инспектор обещал все проверить и сообщить!» – шепнула мне Уннер, меняя компресс на лбу.

Я лишь кивнула, устало прикрыв глаза…

Наутро я вышла к общему столу, хотя еще чувствовала слабость. Безделье изрядно мне надоело, и я с нетерпением предвкушала побег в «Уртехюс».

Семейство встретило меня внимательно, оделив лучшими кусочками и гоняя прислугу разогревать мои любимые блюда. Притворная забота свекра и натужная – мужа пахла елейно и одновременно гнило, как жасмин, растущий возле скотного двора.

После двух дней почти полного отсутствия обоняния запахи ощущались особенно остро, до слез, как от лукового сока.

Я заставляла себя жевать и улыбаться, не участвуя в обсуждении вреда образования для женщин – любимейшей теме мужа и свекра.

Наконец Сигурд и Сольвейг споро убрали со стола грязные тарелки, и кухарка торжественно подала на стол десерт.

Обожаю свежую сдобу! Отломить свежий, еще пышущий теплом кусочек, приправить его вареньем, маслом или медом или отправить в рот, запив глоточком сладкого ароматного чая или крепкого кофе… Что может быть вкуснее?

Потянувшись к пышному печеву, я принюхалась и тут же поняла, что рано обрадовалась.

– Что это? – отодвигая от себя тарелку, спросила я холодно.

– Булочки с ванилью, – сообщила Сольвейг хмуро.

– С ванилином! – поправила я, отодвигая тарелку, и встала. – Спасибо, я уже сыта.

И удалилась под неодобрительными взглядами семейства.

Возможно, другие не заметят разницы, но, на мой взгляд, в натуральной ванили и синтетическом ванилине не больше сходства, чем в столе и столовой: корень слова тот же, а смысл совсем иной.

Источающие медово-инжирный аромат темные стручки ванили следует раскромсать вдоль, выдавить мельчайшие семена и засыпать сахаром. Через две-три недели вы получите чудесную приправу с головокружительным ароматом. А ванилин – профанация, грубая калька с настоящей специи…

Сольвейг же питала пристрастие ко всему синтетическому, надо думать, в пику мне.

Было такое чувство, словно меня, как глупого ослика, поманили сладкой морковкой, а дали клок гнилого сена.

Так что в «Уртехюс» я направилась весьма раздраженная и злая.

Стоило выйти на улицу, как меня едва не сбила с ног пожилая служанка с множеством свертков в руках. Темно-коричневое платье, унылая шляпка, поношенные ботинки… Из образа выбивался только элегантный шарф изумительного бирюзового оттенка. Повязан он был кое-как, но красоту дорогой вещицы не портило даже неумелое обращение.

Горестно причитая, женщина бросилась собирать пакеты, которые выронила из-за нашего столкновения.

– Ох, надеюсь, чай не промок! Мой маленький Гюни так любит чай с бергамотом! Ох, какая я неловкая! Простите меня, госпожа. Как же это я так? Вы не ушиблись? Ох, простите!

– Ничего страшного, не волнуйтесь. В крайнем случае листья можно просушить, – заверила я, помогая ей.

– Но тогда они перестанут так пахнуть! – горестно вздохнула она, то ли опасаясь взбучки от хозяина, то ли искренне огорчаясь, что он не получит свой любимый напиток.

– Тогда придете ко мне. – Я кивнула на «Уртехюс». – Ароматизировать чай несложно.

– Ох, госпожа, спасибо! Только неловко как-то…

Еще несколько минут женщина извинялась, благодарила и что-то рассказывала о своем «маленьком Гюни», которым явно гордилась. Наконец она немного успокоилась и двинулась прочь.

Хмурясь, я проводила ее взглядом, пытаясь понять, почему это происшествие неожиданно сильно меня встревожило. Вполне заурядная служанка, вот только этот шарф… А ведь действительно! Мало того что он явно «с чужого плеча», если так можно выразиться, к тому же от него исходил очень знакомый экзотический аромат. Несомненно, его тщательно выстирали, так что запах османтуса стал едва уловим… И все же я должна была сразу его распознать! Ведь это духи барышни Бирты, которая так гордилась их неповторимостью…

– Постойте! – крикнула я и бросилась следом за женщиной, которая как раз завернула за угол.

К моему немалому огорчению, догнать ее не удалось. Она растворилась в переулках Ингойи, словно сон поутру. Пришлось