Синтия Хэнд - Святая Страница 9

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, почесывая шею.

- Это ведь не превратится в одну из тех жутких ситуаций, когда ты появляешься глубокой ночью, чтобы посмотреть, как я сплю, да? - спрашивает он игриво.

- Каждый раз, когда я вдали от тебя, часть меня умирает, - говорю я в ответ.

- Тогда это значит, да.

Он улыбается. - Нет. Я определенно не жалуюсь. Я просто хотел узнать, стоит ли мне надевать в постель еще что-либо, помимо боксеров.

Это заставляет меня залиться краской. - Ну, не надо…эээ, ничего менять из-за меня, - произношу я, запинаясь, он смеется и пересекает комнату, чтобы вновь меня поцеловать.

Мы отлично проводим несколько минут на его кровати. Ничего такого, Такер по-прежнему уверен, что должен хранить мою честь хотя бы потому, что в моих жилах течет ангельская кровь. Довольно долго мы просто лежим вместе, затаив дыхание. Я кладу голову ему на грудь, чувствуя, как под моим ухом колотится его сердце, и в тысячный раз думаю, что он без сомнения самый лучший парень на этой планете.

Такер берет мою руку и то переплетает, то разнимает наши пальцы. Мне нравятся его руки, мозоли на ладонях доказывают, что ему в жизни приходилось заниматься нелегким трудом, показывают, что он за человек. Такие грубые руки, которые могут быть такими нежными.

- Итак, - внезапно говорит он, - ты собираешься мне когда-нибудь рассказать, что случилось в день пожара?

Момент нарушен.

Думаю, я знала, что он задаст этот вопрос. Возможно, я просто надеялась, что он не спросит. Я оказываюсь в ужасном положении, поскольку знаю чужие секреты, тем более, что все эти секреты так или иначе связаны со мной.

- Я… - я сажусь и отстраняюсь от него. Я, правда, не знаю, что сказать. Слова застревают у меня в горле. Должно быть, мама чувствовала себя так же, имея секреты от людей, которых она любит.

- Эй, все нормально, - говорит он, садясь рядом. - Я все понимаю. Это сверхсекретная ангельская информация. Ты не можешь рассказать.

Я качаю головой. Я решаю, что я – не моя мать.

- Анжела создала клуб. Для потомков ангелов, - я начинаю с этого, хотя это и не то, о чем он спрашивал.

Такер не ожидал, что я скажу что-то подобное. - Анжела Зербино - полу-ангел?

- Да.

Он фыркает. – Ну, кажется, в этом есть смысл. Она всегда была немного двинутой.

- Эй, во мне тоже течет ангельская кровь. Ты хочешь сказать, я тоже двинутая?

- Да, - отвечает он. – Но мне это нравится.

- Ну, тогда ладно, - я тянусь, чтобы поцеловать его. Затем отстраняюсь.

- В Кристиане тоже ангельская кровь, - говорю я, стараясь быть смелой и смотреть ему в лицо, когда произношу это. - Я не знала этого до дня пожара, но это так. Он - Квортариус. Как и я. - Глаза Такера расширяются.

- Ох, - говорит он ничего не выражающим голосом и отводит взгляд. - Как и ты.

Довольно долго мы оба молчим. Затем он говорит: - Какое совпадение, хм, что все ангелы собрались в Джексоне.

- Было довольно неожиданно, это точно, - соглашаюсь я. - Не знаю, совпадение ли это.

Он сглатывает, и я слышу небольшой щелчок у него в горле. Я вижу, как сильно он старается оставаться спокойным, делать вид, что вся эта ангельская история не пугает его, не заставляет чувствовать себя так, словно он стоит на пути чего-то более важного, чем он сам. Он все еще готов отойти в сторону, понимаю я, если решит, что отвлекает меня от моего предназначения. У него на лице уже такое же выражение, как в день нашего разрыва.

- Не знаю, что должно было случиться в тот вечер, - быстро говорю я. - Но пожар потушен. Моя жизнь продолжается. - Надеюсь, он не заметил нотку отчаянья в моем голосе, как сильно я хочу, чтобы слова, которые я произношу, стали правдой. Даже думать не хочу о том, что мое предназначение может длиться еще сто лет. – И теперь я вся твоя, - и эти слова звучат неправильно, ужасно неправильно в моих ушах. И тогда я решительно хочу рассказать ему правду.

Вот только правды я не знаю. Или, может, не хочу знать.

- Ладно, - говорит он, хотя я могу сказать, что он не знает, верит ли мне. – Хорошо. Потому что я хочу себе всю тебя.

- Я твоя, - шепчу я.

Он снова целует меня. И я целую его в ответ.

Но образ Кристиана Прескотта, стоящего на дороге Фокс Крик спиной ко мне, ждущего меня, всегда ждущего, внезапно вспыхивает в моем сознании.

Когда я возвращаюсь домой, то вижу Джеффри во дворе, колющим дрова. Он замечает меня и кивает головой, поднимает руку и рукавом стирает капельки пота над верхней губой. Затем он берет полено, вновь замахивается топором и легко его разрубает. Затем еще одно. И еще. Горка дров у его ног уже достаточно высока, но он выглядит так, словно в ближайшее время совсем не собирается останавливаться.

- Ты решил снабдить нас дровами на всю зиму? Не можешь дождаться снега? - спрашиваю я. - Знаешь, еще только сентябрь.

- Мама простыла, - говорит он. - Она в доме в своей фланелевой пижаме, укуталась в одеяла и пьет чай, ее трясет. Я думал разжечь ей камин.

- О, - говорю я. - Мило с твоей стороны.

- Что-то произошло с ней в тот день. С Черным Крылом, - говорит он, выдавливая из себя слова. Он поднимает голову и наши взгляды встречаются. Иногда он выглядит таким юным, как маленький беззащитный мальчик.

Иногда же, как сейчас, как взрослый мужчина. Мужчина, который видел слишком много горя в своей жизни. Как такое возможно? Спрашиваю я себя. Ему всего пятнадцать.

- Да, - говорю я, потому что согласна с ним. - Я имею в виду, он пытался убить ее. У них была довольно жесткая схватка.

- С ней все будет в порядке?

- Думаю, да. - Сияние вылечило ее. Я смотрела, как оно омывает всю ее, словно теплая вода, исцеляя ожоги, удары, полученные от руки Семъйязы. Но, думая об этом, я снова вижу ее висящей в его руках, сопротивляющейся, хватающей ртом воздух, когда его руки смыкаются на ее горле, ее удары, становящиеся все слабее и слабее, пока она не затихает. Пока я не понимаю, что она мертва. Мои глаза жжет от воспоминаний, и я быстро отворачиваюсь и смотрю в сторону дома, чтобы Джеффри не видел моих слез.

Джеффри раскалывает еще несколько поленьев, а я собираюсь с силами. Сегодня был долгий день. Мне хочется свернуться калачиком в постели, натянуть одеяло на голову и забыться сном.

- Эй, а где ты был в тот день? - внезапно спрашиваю я.

Он притворяется, что не понимает, о чем я. - Когда?

- В день пожара.

Он берет следующее полено и ставит на подставку. - Я же тебе говорил. Я был в лесу, тебя искал. Думал, что смогу помочь.

- И почему я тебе не верю?

Он спотыкается, и топор неравномерно раскалывает бревно и застревает. Он издает звук, похожий на рычание и резко выдергивает его.

- Так почему бы тебе не поверить? - спрашивает он.