Александра Мороз - Нечаянная хранительница Страница 9

Но в этом плане капитан на меня и не смотрел вовсе, как впрочем и остальные члены команды… Первое еще объяснимо хоть как-то, то второе я решительно не понимаю. Я все-таки девка, пусть и не самая красивая. А первого уже достаточно для многого. Но тут ничего. Может, проклял меня кто? Да, не должно бы быть, иначе бы матушка Доира сказала. Хотя… да нет, не может такого быть, не должна бы меня проклясть верховная. Пусть я ей пакость сделала, но не нарочно же!!

У всех свои дела, и я не стала никому мешаться под ногами, а скромно отошла к борту. Море было сине-зеленое, оно мерно вздымало небольшие казавшиеся на свету сделанными драгоценных камней волны. Слабо пахло водорослями, мокрым деревом и веревками. Где-то высоко над моей головой кричали чайки, то взлетая, то камнем падая в воду. Они ловили рыбу, которая тут же исчезала в их клювах. Я смотрела на все это и отчаянно улыбалась. На душе было легко. Верилось в то, что когда-нибудь все будет хорошо. Когда-нибудь…

Через семь дней после моего выздоровления мы пристали в порту города Зэрахта. Соленый как обычно ушел один, оставив всю команду на борту. Сегодня он был чем-то озабочен и долго перед уходом разговаривал с Бэрлом. Единственное, что я успела разузнать благодаря Дани, это строжайший приказ Соленого о том, что если что-то произойдет, то на третий день отправляться в Жиордаль без него. Мне совсем не понравилось услышанное, и я поспешила навесить на капитана пару оберегов. Поспешила… вот и пропустила тот момент, когда Соленый покинул борт. А когда смогла посмотреть кругом, капитан уже ступал на берег. Сердце отчаянно зашлось в груди, закричало. Я едва не бросилась с борта в воду, чтобы догнать, не пустить… Меня изловил Бэрл. Крепко схватил боцман меня за плечо, дернул обратно.

— Сдурела?! — шикнул он на меня.

— Беда, — хотелось закричать, а получился шепот тишайший.

— Тихо ты, не буди ее, авось пронесет, — так же шепотом приказал мне боцман.

Вот только чуяло мое сердце беду неизбывную. Случится что-то — знала я в этот миг так же отчетливо, как то что солнце садится в западной сторонке. Вот и сейчас оно, кровью окрашенное, как раз заходило, садилось прямо в темную воду там, на грани горизонта. Что было мне не ведомо, что будет еще скрыто, да чувствуется уж сейчас. Сейчас сердцу больно, а что потом будет?

— Отпусти меня на брег, Бэрл, — взмолилась я. — Отпусти.

— Не велено! Соленый с меня за вольности голову снимет. Жди утра, коль не вернется — отпущу, — пообещал мне боцман. Я чувствовала, была б его воля — сейчас же я на берег отправилась бы за капитаном, но тот приказал… Тоже беду скорую чуял не иначе.

Ночь я спала плохо, ужасно просто. Постоянно ворочалась, а когда засыпала, виделось мне страшное: то повешенный Соленый, то я горящая на костре. Страшно. Просыпалась в холодном поту, зажимая себе рот, чтобы не перебудить всех криком своим. Кто я, чтоб другим мешать?

Соленый не вернулся.

Едва ночь собралась уходить, как я была уже на палубе, жадно вглядываясь в небо на востоке. Оно медленно, словно нехотя светлело. Я слышала, тревогу в криках чаек, страх в порывах ветра и тоску в шепоте моря, словно готово оно было проститься с кем-то. А ведь я знала с кем…

"Северный!" — мысленно истерично заорала я.

"С-слуш-шая, малыш-шка", — откликнулся дух. Он давно уже почти не удалялся от "Даниды", чтобы надолго не прощаться с Дани. Я радовалась за них, но сейчас… он мне был нужен, очень нужен.

"Найди в городе Соленого, братец. Найди, молю!"

"Найду, малыш-шка, обещ-щаю!" — бросил мне в лицо дух ветра.

Рассвело меж тем. Кровавое солнце вылезло из-за тверди земной, начало разгонять остатки ночной мглы. Я, почему-то почувствовав себя совсем уж опустошенной, сползла по борту и уселась прямо на палубу. Сил подняться у меня не было. Сердце глухо, но ровно билось в груди, отсчитывая время. Я боялась услышать то, что разузнает мой побратим. Боялась и в то же время жаждала страстно, ведь его слова решат все. Если я не смогла уберечь капитана от смерти, значит, как ведьма я не имею право на жизнь, а как не ведьма… Уж лучше сразу в петлю: не хочу быть шлюхою портовой.

Северный вернулся, когда рассвело окончательно, а на корабле закрутилась обычная жизнь. Только вот капитана не было, зато Варрик был дюже доволен… Вот кто радовался несчастью капитана. Впрочем, оно и понятно, никогда меж собой Соленый и старпом его не ладили. Но так радоваться чужой беде, я б на его месте не стала — команда любит Соленого в отличие от Варрика.

"В баш-шне твой капитан, малыш-шка. В баш-шне заточ-чен".

"Спасибо, брат!" — поклонилась я духу низехонько.

Быстро сыскался Бэрл. Боцман был хмур и выглядел усталым. Думается мне, вряд ли он сомкнул этой ночью глаза, все ждал возвращения капитана, да не дождался. И я ведь ждала. А, может, не стоило? Вдруг вернулся бы тогда Соленый?

— Отпусти меня на берег, ты обещал! — потребовала я у боцмана.

— Отпущу, Али. Только не вернешь ты его, не сможешь…

— Попробую. Кому, коль не мне, хранить Соленого? — спросила я, нагло, с вызовом смотря в глаза Бэрлу.

— Ты ему клятв не давала, — замотал он головой, вот только глаза его выдали. Винит он меня в беде Соленого, винит, что не уберегла я капитана нашего.

— Не давала, — кивнула коротко, подтверждая правду его. — Коль верну, так и дам.

— Опоздала ты, Али. Но раз решила идти — иди. На берег я сам тебя доставлю.

— Спасибо, — тихо шепнула я.

Город мне не понравился. Шумно очень, многолюдно. И страшно. Могла ли я что-то сделать? Не знаю, могла ли, но должна была! Не иначе, как сестры хранили меня. Потому что благополучно добралась я до башни, где держали Соленого. Страшно мне было безумно. Но я все равно, сотворив оберег тихонько, пробралась в башню, переодевшись служанкой. Повезло мне, что местный правитель не стал в темницу кидать Соленого, видно, решив, что под боком он будет полезнее. Ну, полезнее не полезнее, мне не ведомо.

Два дня я исправно служила: приносила, уносила, убирала и мыла. Словом работала не покладая рук. И вновь сестры хранили меня — никто внимания на меня не обращал: ни хозяева, ни слуги. Зато сколько я всего узнать успела! Оказывается, Бажен, местный градоправитель, желает дочь свою за нашего капитана выдать желает. Ради этого и аферу какую-то провернул. Шепчутся, будто Бажен даже не побоялся обвинить в заговоре Соленого, лишь бы повод был его задержать. Подробностей никто не ведал, а я не рискнула выспрашивать.

К вечеру второго дня мне сказочно повезло, отправили меня еду относить пленнику. Еды-то чуть-чуть совсем: воды кувшин, да хлеба черного краюха. Не густо, да не я им судья. Поднималась я долго, под самый потолок моего капитана упекли — подальше от моря, ему покровительствующего. Но я и туда доберусь!