Ярослава Лазарева - Рыцари Полнолуния Страница 9

Ее мысли дали мне понять, насколько ей приятен комплимент и как ей жаль такого одинокого и загадочного красавца. Но Эльзу по-прежнему занимало, где я взял розы. Однако мой обычно острый ум уже был будто затуманен и ничего правдоподобного в голову не приходило. Поэтому я свернул разговор и поспешил откланяться. Эльза была удивлена и огорчена, но удерживать не стала. Она взяла розы, еще раз горячо поблагодарила и скрылась. А я остался на улице в странном для меня состоянии – полной растерянности, какого-то неприятного отупения и мучительного восторга от красоты этой девушки и чистоты ее существа. Давненько я не испытывал такой смеси эмоций. Видно, это кружило мне голову…

Мы начали встречаться, я был настойчив, Эльза – уступчива. Это было ее первое сильное чувство, и она, как это свойственно всем неопытным девушкам ее возраста, ушла в него с головой. Скоро и я поддался порывам своей натуры, потерял всякую бдительность и был наказан. Впервые за последние пару-тройку сотен лет я влюбился по-настоящему и не мог этому противостоять. Эльза отвечала мне взаимностью. Поздней весной я понял, что готов осуществить условия поверья. Эльза знала обо всем и была готова ко всему. Она жила только любовью.

Все случилось у них в саду. Густо цвела сирень, ее аромат кружил нам головы. Эльза была так нежна и податлива. Я с ума сходил от ее красоты и от любви, которая буквально жгла меня изнутри. Но я четко помнил, что должен держать себя в руках, чтобы ни случилось. И вот свершилось! Наши тела слились, но я не испытывал наслаждения, так как меня захлестнула невыносимая жажда от запаха ее крови. Этот запах, казалось, заполнил весь мир, он проникал мне прямо в мозг. Я ничего не понимал, не соображал, где я, кто со мной, клыки росли безудержно, я чувствовал, что если немедленно не выпью этой крови, то сгорю дотла, перестану существовать. Я зарычал и наклонился над ее распростертым телом. И вдруг Эльза раскрыла глаза. Она смотрела на меня, не отрываясь, ее взгляд словно гипнотизировал, проникал внутрь, и, как ни странно, охлаждал этот жар жажды. Я зацепился за ее взгляд, его прозрачная голубизна словно источала свет такой сильной любви, что он заполнил всю мою темную сущность.

– Я люблю тебя, – прошептали ее губы и лишь озвучили то, что говорили ее глаза.

Мой рот захлопнулся, клыки исчезли. Свет словно выжег изнутри всю ту тьму, которая вот уже столько веков наполняла меня.

Вампиры, не смотрите в глаза своих любимых! Иначе вы вновь станете людьми.

Это и произошло со мной. Ощущения были такие, словно глыба льда, постоянно существующая внутри меня, начала неуклонно таять. Процесс ускорялся. Это было болезненно. И когда весь этот многовековой лед растаял, я почувствовал, как обретаю обычную человеческую плоть. Я глубоко вздохнул, счастье обретения и узнавания распирало меня, хотелось кричать, петь, хохотать. Я раскрыл глаза, желая немедленно разделить это счастье с моей любимой Эльзой, и вздрогнул. Я стоял в полутемном амбаре, в моих руках была веревка со скользящей петлей на конце. Я отбросил ее в сторону и распахнул дверь. Да, это был наш убогий двор, я видел висящие на веревке холщовые, зашитые во многих местах рубахи, постиранные моей матерью, кучу досок в углу с лежащим рядом рубанком и молотком, ящичек с гвоздями.

– Эльза! – в отчаянии позвал я, уже понимая, что моя любимая осталась в двадцатых годах XX века.

Вернее, она еще даже не родилась, ведь после превращения я вновь оказался в своем времени, а это был XVI век, я вернулся в тот самый миг, когда сунул голову в петлю.

Я опустился возле двери в амбар, с трудом удерживаясь от рыданий. Разве я знал, что все произойдет именно так? В тексте поверья об этом не было написано ни слова. Однако я вернулся в свое время. Но как я смогу жить без Эльзы?! Как?!

Я все не мог прийти в себя и вовремя не убрал следы содеянного. Когда рассвело, мой брат обнаружил меня, он же заметил веревку с петлей и решил, что я неудачно повесился. Нравы в моей семье царили суровые, самоубийство всегда считалось смертным грехом, к тому же мужчины расценивали это как слабость духа, ну и проклятье рода, передающееся из поколения в поколение, довершало дело. Выходило, что я трус, слабак и к тому же своего рода клятвопреступник, раз осмелился совершить попытку самоубийства, хотя был осведомлен, к чему это может привести.

– Мы будем молчать об этом, – заявил отец, когда брат привел меня в дом и рассказал, в каком состоянии меня обнаружил. – Бог милосерден и спас тебя от жуткой участи вампира. Насколько я понял из рассказа твоего брата, веревка оборвалась. И ты остался жив. Благодари Бога денно и нощно за это! И впредь даже не помышляй о подобном! А мы постараемся забыть о твоем проступке, а вернее, даже преступлении!

Я молча слушал его. А что мне оставалось? Если бы я рассказал всю правду, меня сочли бы сумасшедшим. Но каких поистине титанических усилий мне стоило сдерживаться!

Убогое жилье поначалу ужасно меня раздражало. Это вам не комфорт двадцатого века, к которому я привык. Отсутствие элементарных удобств, как ни странно, может довести человека до исступления. К тому же моя многовековая память сыграла злую шутку, я помнил буквально все, что происходило в мире за время моей вампирской жизни, и жить с такими знаниями стало сложно. Особенно сразу после превращения. Но самое болезненное – это было, конечно, воспоминание о моей оставленной возлюбленной. Милая Эльза! При одной мысли о ее страданиях, я сходил с ума. И был уверен, что если бы точно знал, что навсегда перенесусь в свое прошлое, то предпочел бы остаться вампиром, существом без души, с утерянным поэтическим даром. Но зато рядом с моей любимой!

Но со временем я начал привыкать. Память словно подергивалась легкой дымкой, повседневная жизнь затягивала, и мне становилось все легче. К тому же я вновь начал писать стихи. И это служило утешением.

Но скоро я обнаружил, что кое-какие вампирские способности у меня сохранились. Например, я видел удивительные сны, которые можно было назвать вещими. Как-то мне приснилось, что дом нашего соседа горит. Будто бы его жена варила мыло для хозяйственных нужд во дворе, ее позвали в дом. Она ушла и забыла о костре и котле с мылом. Подул сильный ветер, искры полетели на сеновал, все тут же запылало. И я все это так четко увидел, словно сам присутствовал. Но наутро никому не сказал о своем сне. И через день все случилось именно таким образом. Помню, как меня это напугало. И впредь я решил быть более внимательным к тому, что мне снится. Но опять-таки, что бы я сообщил тогда? Рассказал свой сон в подробностях? Но кто бы мне поверил? Меня и так считали в деревне не от мира сего…

Вся сила, все способности именно в крови. И неважно, чья она – вампира или человека. Отличие одно: в крови человека заключена его душа. А у вампиров ее нет, так что в их венах заключены все магические свойства, полученные после обращения, которые и заменяют им душу…