Выпускной в колдовской академии - Пашнина Ольга Олеговна Страница 9

– Что ты делаешь? – с трудом просипела я, хотя физически никто не мешал мне говорить.

Дориан нахмурился:

– Понятия не имею.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Сам задаюсь этим же вопросом.

Мы с удивлением друг на друга посмотрели. Нет, я знала, что вызываю у него только одно желание – сомкнуть у меня на шее руки и сжимать, пока голова не отвалится, но судя по тому, как блестели темные глаза магистра, он в принципе мог посжимать и что-нибудь другое.

– Так странно пахнет… – Я принюхалась. – Как будто розами. Или конфетами…

За стенкой осторожно постучали. Потом жалобно повыли, а после вкрадчиво поскреблись. У Дориана глаза на лоб полезли: ему хватило пары секунд, чтобы понять, что за стеной, по идее, никого не должно было быть.

– Это что? – спросил он почему-то у меня.

Как могла (а придавленная немаленьким и неслабым мужчиной, я могла не так уж много), пожала плечами:

– Понятия не имею. Оно тут… гм… скребется.

– Оно? – Дориан поднял брови.

Я снова пожала плечами.

– Слезьте с меня! Мне дышать тяжело!

– Это же просто прекрасно. Знаешь, что человек способен на все ради трех вещей: еды, воды и воздуха? А, не знаешь, ты же не человек.

– Ну, лишить воды русалку и мага воды проблематично; чтобы лишить меня еды, придется воровать в ресторане мои порции, а это утомительно. А задушенная адептка вряд ли порадует его величество. И он тебя уволит. Еще раз. Будешь мыть в академии полы.

Дверь вдруг распахнулась с таким грохотом, что по полу пошла вибрация и противно отдалась в копчик. Дориан одним движением вскочил, поставив на ноги еще и меня.

– Что тут происходит? – с подозрением спросил Джинс.

– Ничего! – хором ответили мы.

В такие моменты разница в опыте, магической силе и положении начисто стирается, превращая и выпускницу колдовской академии, и темного магистра в двух нашкодивших детишек. Хотя что мы такого сделали, было не совсем понятно.

Джинс с подозрением прищурился. Его определенно настораживали мои растрепанные волосы и хищный блеск в глазах Дориана. А вот нечто за стенкой притихло, и я снова задумалась, что же там такое спрятано. Ни с чем не сравнимая жажда приключений бурлила в крови: будь моя воля, я бы тотчас кинулась выяснять, в чем тут дело. И непременно разочаровалась бы, найдя разумное и скучное объяснение.

Но игра, увы, продолжалась.

– Смотрите у меня! – как-то очень абстрактно пригрозил распорядитель. – Возвращайтесь на палубу! Ванесса! Идем!

Пришлось подчиниться – тон не допускал возражений. Краем глаза я заметила, как магистр, выходя из подсобки, оглянулся на стену, возле которой лежало мое разворошенное гнездо.

– Ну что ж, мы проверили, насколько хорошо вы друг друга чувствуете и знаете! – радостно объявил джинн, когда мы вернулись.

Все смотрели на нас с таким колючим любопытством, что кожа покрылась мурашками.

– А теперь проверим, насколько вы друг другу доверяете!

– Ни на йоту, – тут же отозвался Дориан. – Я бы этим идиотам и чугунную гирю не доверил, не то что себя.

– А придется! – Джинс совершенно неприлично радовался. – Эта старая как мир игра называется «Поймай меня!».

От удивления у меня сам собой открылся рот. И не только у меня.

– Встаньте со своими парами на расстоянии. Вот так, я покажу на примере Алисы. Вставай вот здесь, спиной к Гийому. А ты, Гийом, вставай здесь. Алиса будет падать – а ты ее лови.

– Цирк какой-то, – пробурчал рядом со мной Дориан. – Король впал в маразм.

– Я не буду тебя ловить, – сказала я. – Ты же тяжелый!

– Победит последний выживший? – оскалился Гийом. – Я согласен.

– Это командообразующие игры! Здесь нет победителя!

Это точно, здесь все проигравшие.

– Я не буду его ловить, Джинс, ты посмотри, какой он кабан!

– Алиса, ты – выпускник колдовской академии, ты должна быть готова к трудностям.

– К трудностям, а не к потным животным.

– Да, я тоже не собираюсь лапать эту селедку, дриада в моей каюте будет недовольна, что от меня несет тухлятиной.

– Ах ты, дебил!

Алиса за неимением активной магической силы простенько залепила Гийому пощечину и усилила аргумент пинком. Неизвестно, чем бы закончилась их потасовка, но Дориан вдруг подал голос:

– Ладно, Джинс, хотите реально командообразующую и объединяющую игру?

По лицу видела – Джинс не хотел, но магистр и не ждал ответа. Меня насторожил его странный голос, ледяной и мрачный.

– Сейчас я вам покажу, как надо ловить друг друга.

Инстинктивно я уже ждала подвоха, а с высоты богатого опыта взаимной ненависти понимала, что подвох будет непосредственно относиться ко мне. Но все равно в глубине души не то не верила, что Дориан опустится до подлости, не то хотела, чтобы он хоть раз не опустился.

Я солгала бы, если б сказала: «Не ожидала, что он сделает так». Ожидала, пусть до конца не понимая, что именно задумал магистр. Но все равно не успела бы ему помешать – слишком быстро он двигался, слишком сильна была древняя связь нечистой крови с карающей магией.

Дориан подхватил меня на руки и одним движением выбросил за борт.

Последнее, что я услышала, прежде чем толща воды заглушила все звуки, – дружный смех и аплодисменты.

Вода была теплой, как парное молоко, хотя в первые секунды у меня перехватило дыхание. Чтобы не хватануть ртом воду, пришлось обратиться. В ноги впились тысячи иголок, но вскоре неприятные ощущения прошли – и я ощутила проходящую через тело мощь стихии.

Возвращаться не хотелось.

Я сделала несколько толчков вниз, к морскому дну, где ждал совершенно другой мир, с другими законами. Возможно, не менее жестокими, нежели человеческие, но вдруг более справедливыми? Там ждали сестры, там можно было спрятаться от всех, кто делал больно. От обидных слов и жестоких издевок.

Зачем возвращаться? Чтобы увидеть улыбку на лице Блэка и ошарашенные лица однокурсников? Мне было так сильно жаль себя, что я даже проплыла еще несколько десятков метров вниз и только тогда остановилась.

Если я уплыву, Дориана обвинят в убийстве. Он может тысячу раз сказать, что я русалка и что он всего лишь хотел раскрыть мой секрет и устроить небольшое шоу. Но без доказательств, а их не существует в природе, никто ему не поверит. Даже слова джинна, если он вдруг захочет защитить магистра, не станут оправданием.

Наверное, Дориан Блэк заслуживал все, что с ним случилось. И заслуживал хорошей трепки. Но вряд ли он заслуживал пожизненного заключения. Или во мне говорила глупая подростковая влюбленность, не знаю. Как бы то ни было, я позволила себе всего несколько секунд умиротворяющей тишины глубин.

А затем устремилась к свету.

Звуки, палящее солнце и освежающий ветерок ворвались в мой мир резко, отрезвив и взбодрив. Амброзия, что принес Джинс, придала сил. Я всплыла, но не спешила показывать голые плечи и хвост – все еще наивно надеялась спрятаться. Вдруг они ушли?

Но вся честная компания смотрела на меня с палубы и переговаривалась. Не будь у меня чуткого слуха, я бы пропустила язвительное и холодное от Дориана:

– Надо же, никто не поймал. Не получилось игры. Какая печаль.

Каждый посыл, который направляет на тебя окружение, дает какое-то ощущение. Когда тебя любят – ты чувствуешь тепло. Когда тобой восхищаются – холодок и мурашки, от которых кожу словно покалывает. Когда тебя ненавидят – это как ожог: сначала резкое и почти холодное касание, а потом ноющая пульсирующая боль. Я слышала общий смех, и хотя давно к нему привыкла, не смогла с гордо поднятой головой подплыть к лестнице и явить однокурсникам хвост. Ушла под воду и, следуя за тенями и пробивающимся сквозь толщу воды солнцем, доплыла до лайнера.

Промахнулась на несколько метров, пришлось догонять: мы хоть и сбавили ход из-за человека за бортом (снова), продолжали нестись – магическое судно просто так не остановишь. И когда я вцепилась в нижнюю ступеньку, то обнаружила, что на палубе никого нет.