Хранитель истории - Тэффи Нотт Страница 9

– А ещё он наверняка верен и молчалив. – Добавила я. – Не хочу навлекать на Ваш дом ещё больше бед, Пётр Александрович. Хотя бы досужих разговоров кумушек. Ведь я знаю, как выгляжу в чужих глазах. Даже Вашей любезной супруги…

Я тяжело вздохнула и отвела взгляд, прижимая к себе больную руку. Краем глаза видела, как сжались кулаки в белоснежных перчатках, до скрипа.

– Вы бесконечно правы, мадемуазель. – Выдохнул спустя паузу генерал, в голосе его послышалось тепло. – Вы поразительно умная и тактичная барышня. – Я скромно улыбнулась и опустила взгляд. – А сейчас прошу простить, дела зовут.

Толстой снова приложился к моей руке. На этот раз чуть-чуть дольше положенного. А его тёмные глаза сверкнули, когда он склонялся в поклоне. Что же, кажется, одного верного защитника я себе нашла. Вопрос лишь в том, что он потребует взамен своей защиты.

После обеда, как и обещал Пётр Александрович, меня позвали в одну из гостиных. Зрелище там разворачивалось презабавное. Первым я обнаружила Романа Гаврииловича, стоявшего по стойке «смирно» у противоположной от входа стены. Правее, на софе восседала прямая как палка Мария Алексеевна, перебирая у себя на коленях шитьё. Подле аккуратно, на самом краешке сидел поручик. Он что-то с улыбкой рассказывал хозяйке дома, но ей рассказ Фёдора Алексеевича был совершенно неинтересен. Лицо у генеральши было донельзя постным.

Как только я вошла, то моментально стала центром внимания собравшейся компании. От Романа Гаврииловича я получила короткий кивок приветствия. Поручик бросился ко мне, безошибочно беря для приветствия не повреждённую руку.

– Вера Павловна, прошу простить за столь наглое вторжение… – Я краем глаза заметила, как сверкнула глазами Мария Алексеевна, и не сдержала улыбки. – …но никакая сила не могла удержать меня! Больше не мог оставаться в неведении.

– Я чрезвычайно рада вас видеть, господа. Благодарю за то, что нашли время навестить меня. – Я сжала руку поручика, так чтобы моего вульгарного жеста не увидела генеральша. – Надеюсь, мы не очень обременили суетой хозяйку дома?

– Ну что вы… – У Толстой на лице была такая кислая улыбка, что можно было без труда догадаться, что она на самом деле думает об этом балагане. Мало того что в её доме засела какая-то непонятная девка, так ещё к ней наезжают столь же сомнительные гости. Хотя самое сомнительное в этих двоих было, пожалуй, их низкое, по сравнению с Петром Александровичем звание.

– Мария Алексеевна, Вы дозволите мне осмотреть Веру Павловну? – В отличие от поручика, Иванов был более дипломатичен. Просьба если не растопила сердце генеральше, то точно пробило небольшую брешь в её толстокожести. Толстая кивнула.

– Фёдор Алексеевич, – тон у неё был холоднее льдов в Арктике. – Не будем мешать медику.

Поручик послушно последовал за хозяйкой домой, галантно пуская ту вперёд. Когда Толстой прикрывал двери, быстро мне подмигнул. Я не удержалась от короткого смешка.

– Они не родственники? – Поинтересовалась я у доктора, как только мы остались одни.

– Фёдор Алексеевич и Его Превосходительство? – Иванов едва заметно повёл плечом, обозначая всю нелепость моего предположения. – Насколько я знаю, они из разных ветвей Толстых.

Роман Гавриилович был всё так же строг и сосредоточен на своей непосредственной задаче. Доктор и поручик казались мне в этом чужом мире прошлого уже родными, хоть и были такими разными.

— Вы знаете, я ужасно рада Вас видеть, Роман Гавриилович. Спасибо, что согласились на мой каприз.— Я послушно подставила под осмотр своё плечо.

— В «просьбах» Его Превосходительства не отказывают. — На строгом лице всё же мелькнула тень улыбки. — Но я тоже рад видеть, что Вы в добром здравии, Вера Павловна. — Он неловко откашлялся. — Я имел в виду, что Вы…

— Роман Гавриилович. — Я прервала доктора до того, как он окончательно запутается в высокопарных словах. Было очевидно, что в социальном взаимодействии Иванов не очень силён. — Я позвала Вас потому, что безгранично доверяю. Вы помогли мне и Фёдору Алексеевичу в нужную минуту. — Доктор кивнул, принимая комплимент без лишних расшаркиваний. – Не откажите выслушать меня и в этот раз…

И пока Иванов проверял моё плечо, я поведала ту же сказку, что и генералу. Про безотцовщину и злую тётушку, про жуткие побои.

— Пётр Александрович, дабы не вызвать подозрения, представил меня своей супруге как сестру своего старого товарища. И, боюсь, навлёк ещё больше бед на себя и свою репутацию. Я бы хотела… Если бы Вы могли, как врач… — Роман Гавриилович даже замер, всё ещё придерживая мой локоть. — Чтобы Вы засвидетельствовали те следы, что на мне оставила тётушка. Чтобы Вы, в случае беды, как уважаемый человек и высокий специалист, при свидетелях могли подтвердить мою историю.

— Кажется, ваше плечо идёт на поправку. — Мужчина отступил на шаг назад, отпуская меня наконец. Фразу о плече он будто бы заготовил заранее и теперь произнёс потому, что она крутилась у него на языке. Потому как взгляд его был пуст, Иванов был погружен в себя. По всей видимости, размышлял над моим предложением. Я не торопила. Только размышляла над тем, что для того, чтобы полностью раздеться, придётся звать служанку. Лишние вопросы для генеральши.

— Вы выбрали не совсем подходящего человека для своей просьбы. — Наконец, подал голос Роман Гавриилович. — Медик Марии Алексеевны, чьи услуги вам предлагал Его Превосходительство, подошёл бы для этого гораздо лучше. Его слово, против моего…

— Я доверяю только Вам! — В отчаянии вскрикнула я.

— Я не могу Вам отказать. — Вздохнул Иванов. — Нет-нет, не стоит никого звать. Если я смогу увидеть… хм, следы на открытых участках, то этого будет достаточно.

Когда осмотр был окончен, доктор был бледнее мела. Вот уж чего не ожидала от военного врача.

— Я видел подобные… — Мужчина неуверенно прочистил горло. – Подобные следы на солдатах после строевой подготовки. Никак не на нежных барышнях. Это ужасающе.

— Роман Гавриилович. Ещё одна небольшая просьба. — Я аккуратно оправила подол платья здоровой рукой.

— Всё что угодно. — Иванов откинул с лица упавшую чёлку, блуждающий взгляд зелёных глаз вновь стал острым.

— Не могли бы вы поведать мою историю Фёдору Алексеевичу? Он спас