Блог демона Шаакси, или адская работёнка (СИ) - Чернышова Алиса Страница 9

Он улыбнулся ещё шире.

— Вне всяких сомнений. Но я припас для тебя кое-что интереснее, Владыка, в обмен на своё бессмертие.

— На наше, — подал голос кто-то из культистов.

Ну-ну.

— Ну разумеется, на наше. Несите! Уверен, Владыка, мой подарок сможет изменить твоё мнение.

Я едва удержался от того, чтобы закатить глаза.

На бессмертие (то бишь, на длинную жизнь без старения) у нас строгий лимит. Конечно, редко какой “бессмертный” дотягивает до второй сотни, а до пятисот доживают вообще единицы. Но всё равно количество проблем, доставляемых этими “бессмертными”, значительное, а энергии на них надо немеряно. Обычно эту привилегию мы оставляем для своих… и то начальство одобряет не всех.

Мало кого одобряют, по правде. И только после соответствующего волеизъявления. Я пытался… Но тот, кому я хотел бы подарить вечность, никогда о ней не просил. Ни в одном из перерождений, ни в одном из обличий… В последний раз весьма деятельно отбивался. Хотя я бы в лепёшку разбился, чтобы добыть эту проклятую вечность для него.

А вот для этого сумасшедшего? Нет ничего на целом свете, что он мог бы мне предложить, ради чего я…

О, дерьмо.

Этого не может быть, потому что просто не может.

— Смотри, Владыка, — его голубые глаза сияют лукавством, — мы приготовили подарок для тебя. Идеальную жертву, достойную вечности. Разве этот ангел не прекрасен?

7

Да ангел как ангел, собственно… Или один из тех, кого ангелами принято называть.

Одет в стандартное ангельское обличье номер пять: прекрасное андрогинное златовласое создание, классически-красивое, голубоглазое и кукольное. Крылья куцые, коротенькие, жалкие, на таких не то что лететь — парить не получится… Дурацкий посланник света низшей категории, ничего интересного.

Но дело, конечно, не во внешности — в нашем случае вообще неважно, кто там как выглядит.

Дело в том, что этот конкретный ангел действительно в своём роде ослепительно прекрасен. Для меня как минимум.

Я ещё раз внимательно осмотрел светлого посланника, на этот раз пытаясь оценить степень ущерба. Учитывая окружающий нас живописный пейзаж, можно ожидать от людей любых мерзостей… Но, кажется, пронесло: если не считать ожогов от ошейника и на скованных наручниками-артефактами запястий, нескольких царапин и общей растрёпанности, ангел был относительно в норме. Даже не потерял присутствие духа: глаз не поднимал, но это было совершенно очевидно по поджатым губам и упрямо сжатым в кулаки пальцам. Губы другие, руки тоже, но мне ли не узнать этот жест? Посланец был в порядке, более ли менее.

Мне же надо проследить, чтобы так оно и оставалось.

Я перевёл оценивающий взгляд на человека и столкнулся с точно таким же, зеркально отражённым. Ох уже мне эти боги! Благословят кого попало! А рядовым сущам (и миру в целом) потом с этими благословлёнными любиться, в самых разных интересных позах и локациях. Так или иначе, придётся с этим благословлённым договариваться. Особенно учитывая тот факт, что доверху наполненный кровью рисунок пентаграммы не позволит не то что всех их тут поубивать, но даже полноценно обмануть или основательно навредить. А значит, придётся где-то взять для этого красавца вечность.

Вот уж счастье привалило, ага.

— Вижу, тебе по нраву наш подарок, Владыка, — сказал главный культист, и под ласковой кротостью его глаз сверкнуло тёмное удовольствие. — Я чуял, что так оно и будет.

Ну ещё бы.

— Вы сохранили его в целости и сохранности, я надеюсь?

— Всё для тебя, о Древний!

Да никакой я не Древний! Был бы Древним, убил бы сейчас всех этих щелчком пальцев, забрал свой подарок — и ходу. Впрочем, по человеческим меркам, может быть…

— Но теперь этот ангел твой. Скажи нам, что сделать с ним. Осквернить? Принести тебе в жертву? Использовать во славу твою?

“Я хочу вырвать тебе язык за такие предложения. Я хочу заставить тебя захлебнуться кровью,” — но я этого, конечно, не сказал.

Пока нет.

Ну что, пришло время для шоу?

Я встряхнулся, повёл плечами, с наслаждением сбрасывая с себя остошефившее обличье красного рогатого мужика, и усмехнулся, когда все присутствующие тихо ахнули. Я небрежно поправил свой идеально сидящий деловой костюм, размял шею и шагнул вперёд, цепляя ангельский подбородок когтем, заставляя посланника неба поднять голову.

Глаза были не голубые.

С прекрасного, но безликого по сути ангельского стандартного “лица номер пять” на меня смотрели тёмные глаза, в свете факелов то и дело отливающие рыжим. Знакомый цвет, до последнего оттенка — как пески Сахары, как камни Херсонеса, как закат над Великими Пирамидами. И мне казалось, что я готов, но всё равно это подействовало, будто удар под дых. В бликовании чёрных свечей я увидел перед собой эти глаза на других лицах. Колонны Серапеума, улочки Лондиниума, стены Константинополя, театр Херсонеса, ярмарки Новгорода, крыши Праги — что бы ни было на фоне, эти глаза остаются. Их нельзя не узнать. Они смотрят по-разному, с разных лиц, но всегда, с той самой первой встречи, видят именно меня…

— Смотришь, демон? — теперь в них вызов. — Смотри, потому что я — твоя погибель!

О, вот этот факт не оспорить, уже почти два тысячелетия как.

Ты — моя погибель.

Некоторые банальные истины не так уж сложно признать, правда? Понадобилось всего-то тысячелетие отрицания и почти два столетия разлуки!

Но это не значит, конечно, что свою партию я не доиграю до конца.

Я провёл когтем по нежной коже небесного посланника, именно там, где бьётся пульс.

— Не слишком ли много наглости, пернатый недоросль? — спросил я насмешливо. — Ты не в том положении, чтобы угрожать мне!

Ох, как же мне нравится этот яростный блеск в глазах! Я не смог удержаться от соблазна и снова медленно провёл пальцем там, где билась жизнь.

— Ты хоть представляешь, что именно я с тобой сделаю? — уточнил я вкрадчиво.

Ангел показательно осмотрел валяющиеся вокруг тела.

— Здесь ты зашёл слишком далеко, демон, — сказал он холодно. — Учитывая всё, что вокруг творится… Ты можешь сделать со мной всё, что угодно, но ты заплатишь за это. И очень скоро!

— У… Мне всегда было интересно: у вас есть специальная школа пафоса? Или это врождённое?

— Уж кто бы говорил о пафосе и врождённом, отродье. Заметь, это не я тут сверкаю голыми красными гениталиями на всю округу! И заметь, про очевидные комплексы вашей братии я просто промолчу. Ещё немного, и это… новообразование мешало бы тебе не только танцевать, но и ходить!

Ладно, справедливо. И почему у меня с каждой его репликой так улучшается настроение?

Впрочем, это как раз не такая уж великая тайна: как ни крути, а пикировки с этой душой всегда входили в список моих самых любимых занятий.

— А я и не знал, что тебе подобным позволено разглядывать чужие гениталии… — протянул я предовольно.

— Мне подобным, знаешь ли, позволено видеть мир во всех его проявлениях. Работа такая. И надо признать, что твои мерзости — не самое худшее, что мне пришлось тут разглядывать. Спасибо твоим карманным людишкам!

Голос дрогнул в конце фразы. Едва заметно, и во всех воплощениях эта душа прекрасно контролировала себя, но мне ли не узнавать? Я опустил взгляд, пряча бешенство. Неужели они что-то всё же успели сделать с крылатым существом? Следов надругательств или пыток нет, но… Я снова покосился на живописный пейзаж. То есть, ангелу пришлось смотреть?

— О, это было забавно, — протянул благословенный вкрадчиво, и мы с ангелом синхронно поморщились от звука его голоса. Я уже про этого придурка и забыл почти… — Мы хранили эту тварь для тебя, Владыка, но решили показать, что мы делаем во славу твою.

Ага. Вот уж удружили так удружили.

— Никогда не верил в рассказы о том, что эти крылатые уроды якобы сострадательны и чувствуют чужую боль. Но должен сказать: эта конкретная светлая тварь умоляла взять её вместо людей.