Стая для ведьмы (СИ) - Эльвира Осетина Страница 9

Оглянулся на дочь. Чуть не подавился, на улице октябрь месяц, а она практически голая. Как проститутка вырядилась. А на лице грим, даже сложно понять, кто передо мной Катька или нет? Скривился, смотреть противно. И это малышка, которая пальчик во сне посасывала, и без сказки засыпать не хотела? Что выросло?

– Обойдешься.

– Как? Ну паап…

– Все, разговор закончен, я занят, и смой свой грим, смотреть тошно. – Хватит! Больше ни копейки не дам! Одежды полный шкаф!

– Маааммм! – убежала, хлопнув дверью.

– Валера!

Вот надоели, нужно на дверь уже шпингалет ставить.

Так что у нас дальше…

"Три аспекта культуры речи – нормативный, коммуникативный, этический. Нормативный аспект культуры речи – один из важнейших. Язык располагает большим арсеналом средств...." (Автор-составитель: ст. преподаватель кафедры русского языка СГГА Тропина В.Г. лекции КРиДО – культура речи)

Тоня

В институте я ходила, как сомнамбула. Еще бы, ночью посидела на лекции по культуре речи, а еще, побыла Валерием Александровичем. Хорошо, хоть Игорь был занят по работе и с разговорами не лез, просто довез до университета. На уроках ничего не понимала, если бы не Егор с его подсказками и помощью, точно бы хвостов нахватала. Учителя оказывается, оценки для себя ставят, журналы личные ведут.

На перерыве к Егору какие-то парни подошли, с другого курса. Рассказали, что многие по оценкам судят, на экзамене порой просто выставляют средний бал, если не согласен, можешь по билетам попробовать. Так что, теперь нужно оценки на уроках за ответы зарабатывать, как в обычной школе. А я расклеилась и с ума схожу. В голове черте-что, полный бардак. Три жизни, столько событий, все смешалось.

Егор меня за собой за руку везде водил. На этот раз я не сопротивлялась вообще, плохо соображала, и сил спорить не было абсолютно.

– Ты что не выспалась? Чем ночью занималась?

– Изучала культуру речи… – не думая ответила Егору.

До меня дошло, что я Егору чуть не рассказала о своем сне и осеклась, испугавшись. Егор посмотрел на меня изучающе, а мышцы его лица словно окаменели.

– Так у нас же вроде только со второго семестра начнется культура речи?

Понятия не имела, как ответить, хотя, наверное, можно было много чего придумать. Но я была слишком подавлена и рассеяна.

Я почувствовала, как он руку больно сжимает, и с удивлением уставилась на парня.

– Ты с кем сегодня приехала? – задал вопрос недовольным тоном он, а его глаза, словно заледенели.

– С братом, – на автомате ответила я.

– Понятно, – Егор тут же улыбнулся, расслабился, и захват ослабил.

А потом до меня дошло, и я не просто разозлилась, я рассвирепела!

– Какого черта, ты себе позволяешь! – закричала я на него со злости.

– Тише, ты что хочешь, чтобы вся группа нас слушала? – сделал большие глаза Егор.

Я притихла, стало жутко неудобно, он прав, кричать не стоит, нужно спокойно объяснить, чтобы отстал уже. Только рот раскрыла…

– Идем, – он дернул меня за руку, – перерыв уже закончился.

Рот пришлось прикрыть и серьезный разговор отложить на более позднее время. Пока сидела на лекции, думать было некогда. В перерывах же срочно в следующую аудиторию бежать. В итоге, день закрутился – лекции, Егор, который все время рядом, постоянно за руку трогает. Как он ловко мной манипулировал? Я только начинаю возмущаться, он мгновенно находит такие слова, что мне стыдно становится, пытаюсь, тихо сказать, чтобы отстал, или не слышит или тему на лекции переводит.

«Вот тут, я не успел записать, покажи, … у тебя подчерк трудный, прочитай, я запишу…».

Я только глазами хлопаю и не успеваю за его маневрами. Даже не поняла, как мы уже возле квартиры моей оказались, а он опять к двери прижал и поцеловал. Скользнул языком по губе.

– Сегодня китайский, не забыла? Я зайду за тобой. До вечера.

И убежал.

Вот как с ним быть? Потрогала губы пальцами, посмотрела на них с удивлением. Его поцелуи приятны, и пахнет от него приятно. И на лицо он оказывается симпатичный, странно, я умудрилась только сейчас рассмотреть пока он про китайский говорил. А еще он помогает мне, словно возвращаться… Мысль глупая и странная проскользнула "возвращаться в этот мир…", словно я уже в другом. И я уже не я, вовсе.

– Доча? Ты чего тут стоишь, ключ, что ли забыла?

– Папа? – я вдруг бросилась к нему на шею, как в детстве и осознала, что скучала, очень.

– Солнышко, мое, я тоже скучал… – папа растерялся, я ведь давно так себя не вела.

Я и сама поняла, что стала слишком взрослой, серьезной что ли. Но сейчас вот так просто захотелось обнять, потому что скучала. И все обвинения куда-то ушли. Что если он полюбил другую женщину? Ведь он с мамой столько лет уже прожил, и с ней сейчас из-за меня?

Я начала припоминать их отношения, а ведь и правда, мама его не встречает у порога, ни готовит ему еды, их отношения прохладны, они не ругаются, они, словно не замечают друг друга. А ведь ему больно, плохо, он мучается, и уйти не может, получается … я держу? Из-за меня? Как в моем сне с Валерием Александровичем? Но ведь неправильно… Он тоже должен быть счастлив, и если с нами счастья нет, то зачем нам его мучить? Он ведь живой, и там его любят и ждут…

– Ну, хватит, тут концерты уже соседям устраивать, ребенок, – заулыбался отец.

Мы зашли домой. Я смотрела на его уставший вид, может, и правда в командировке был?

– Кушать есть чего? Пельмешки, сварить? – спросила я.

– Вари, дочь, а я пока в душ.

Пока варила пельмени, на стол накрывала – все думала, думала, нужно поговорить, и прямо сейчас. Он должен быть счастлив, а мы и без папы прорвемся, тем более, если мама его не любит. А вдруг и у мамы тоже кто-то есть? А они оба притворяются, чтобы что? Психику мою не травмировать? Чай, не пять лет уже. А сколько? Попыталась вспомнить… и поняла, что не знаю. Восемнадцать? Сорок пять? Тридцать два? В висках закололо.

Картинки чужих воспоминаний посыпались шквалом: "Верочка, нежная, сладкая, любимая, улыбчивая, всегда с радостью в глазах… встречает, любит, и я люблю…"

– Тоня? У тебя что-то болит?

Я посмотрела на мужчину, кто он? Попыталась вынуть из огромного количества воспоминаний образ. Отец… Чей? Но ведь мой отец, был другим, или не был? В голове образ старика,