Когда падает небо 1 (СИ) - Чернышова Алиса Страница 9

Кира снова огляделась на войско драконоборцев.

Здесь я ничего не смогла бы возразить.

— Ну что ж, певчая моя птичка… Оставим пока других, тебе подобных, и остановимся на тебе одной. Так скажи мне: веришь ли ты, что все вокруг — только сон?

Я не знаю?

В последнее время мне постоянно кажется, что я сплю, что всё вокруг мне грезится… Но какая разница, сон, может даже компьютерная игра с чрезвычайной графикой. Я бы не отказалась проснуться, выйти из этой игры… Но не ценой жизни, понимаете?

И снова тот же призрачный смех.

— Игра, говоришь ты… Да. Мой народ также верит, что всё вокруг — игра.

Кира тихо вздохнула.

Существо все ещё пугало, еще как. Но вместе с тем оно казалось немного… Умнее? Образованней? Честнее? Да, пугающая разновидность честности, но всё же, по контрасту с драконоборцами это была так плохо, что даже хорошо.

Вы тоже собираетесь охотиться на драконов? Вы также считаете, что это хорошая идея?

— Хорошая идея, — промурлыкало создание. — Для меня да. Ведь, если уж на то пошло, всё происходящее — моя идея. А значит, для меня она определённо хороша.

Многие умрут. И среди драконов тоже.

— О, — теперь в голосе звучало темное удовольствие, — да, ты всё верно поняла. В этом суть.

Значит, вы не человек. И не дракон.

На этот раз существо рассмеялось вслух.

Смех был тихим и шелестел, словно осенние листья под ногами. Киру пробрало до самых печёнок: слишком уж этот звук был чуждым.

Настолько, что едва ли его могло издать хоть частично человеческое горло.

— Умная девочка. Любопытно. Будет действительно жалко, если ты… проснёшься… раньше, чем раскроешь свой потенциал, раньше, я смогу с тобой немного развлечься. Хотелось бы мне знать, чья кровь течёт в тебе, что позволяет видеть меня и бороться с наваждениями. Даже немного жаль, что ты не попалась нам во время Дикой Охоты: мы бы нашли для тебя лучшее применение, чем то, что приготовили люди. Хотя, знаешь что… Я, наверное, сделаю тебе небольшой подарок. В ваших сказках мой народ делает тебе подобным подарки, не правда ли? Так что моя очередь рассказывать тебе сказку.

Кира почувствовала, как существо надело ей что-то на шею.

— Если мечтаешь убежать, то твой ключ теперь с тобой, — сказало нечто.

И растаяло, как неверный туман.

Кира снова осталась одна, посреди войска драконоборцев и бескрайней лжи. Лео и Лиза стояли по обе стороны от нее и неотрывно смотрели на лорда Марона. Чувства читались на их лицах — противоположные, но одинаково сильные.

Кира не желала глядеть на Марона, обожать его либо ненавидеть. Это было ее личное маленькое восстание: Кира не собиралась признавать его достаточно важным, достойным любви или ненависти.

Ненависть — это же что-то личное, да? Так что слишком много чести.

Строго говоря, не хотела она его и слышать, но вот здесь выбора особенного уже не оставалось: информация была и будет силой, спасающей жизнь. И неважно, в каких пропорциях Марон смешивал чепуху, ложь и пафос. Даже из всех этих составляющих при большом желании можно выделить достаточно много правды — если, конечно, умеешь слушать.

— …Вы должны чётко понимать, что сейчас, вот прямо в ваших руках, решается судьба этого мира. Будут ли люди и дальше всего лишь фоном для магических существ? Придёт ли в конце концов наше время? Вы — строители нашего общего будущего. Перед нами лежит путь, надо признать, непростой. И на этом пути мы должны быть безжалостными… Мы вынуждены быть безжалостными. Ради свободы и добра.

Краем глаза Кира увидела, как Лиза подаётся вперед, глядя на любимого с гордостью, а Лео сжимает кулаки так сильно, что косточки на руках белеют. Ненависть… Лео действительно ненавидел Марона, и это была, конечно, проблема. Кира видела, что рано или поздно это чувство выйдет из берегов. А ни для кого не секрет, что безбрежная ненависть — это не самое плохое, что может быть, но одно из. Она сжигает в своём пламени всех, включая своего носителя.

Начиная с него.

— У вас не должно оставаться ни жалости, ни сомнений, — говорил Марон. — Я уже объяснял вам, но сейчас считаю важным напомнить: вы — воины света, защитники человечности. И эта ноша, поверьте, никогда не будет лёгкой. Более того, за свободу всегда приходится платить дорогую цену. Не так ли?

Да. Время от времени — непомерную цену.

И Кире было горько думать, что она сама недостаточно смела, чтобы прямо сейчас взять и поступить, как свободный человек.

Просто шагнуть вперёд и сказать: “Ты врешь. Каждое твоё слово — ложь. Почему люди должны убивать драконов в драконьей долине, чтобы стать свободными? Это не имеет смысла — если, конечно, мы не подходим здесь к теме драконьих сокровищниц. Но это не имеет никакого отношения к свободе, не правда ли? Просто очередной крестовый поход, только без крестов. Но от этого никому не легче. Никогда.”

Это жило в ее крови, на кончике ее языка. И будь Кира на самом деле свободной, она бы, конечно, сказала это. Она бросила бы эти слова с гордо поднятой головой Морану в лицо, словно перчатку…

Если бы она была только действительно свободной. Действительно смелой.

Но она не была: она всё ещё до смешного не хотела умирать.

Так что надо признать честно и откровенно: эта конкретная свобода стоила для нее слишком дорого. Она, к сожалению или счастью, была не из той породы, чтобы платить за свободу такую цену.

Пока точно нет.

Но ещё Кира знала, что Лео, её единственная опора в этом сошедшем с ума мире, как раз из той породы. Всё это время она сдерживала его, уговаривала молчать, изобретая совершенно разумные аргументы, но понимала: плотину может прорвать в любой момент. И она была трусливой, самой настоящей трусихой; но она отчаянно боялась за него.

Больше даже, чем за себя.

— …Мы должны быть смелыми, — говорил лорд Марон. — Мы должны быть решительными, потому что только решительность способна спасти мир от драконов. А еще мы должны принять тот факт, что у этой священной миссии будут жертвы, потому что война невозможна без жертв. Будут те из нас, кто заплатит свою цену; будут также драконьи прихвостни, которых нам придется уничтожить. Люди, предавшие свою расу ради драконьих богатств… Они сделали свой выбор. Они не заслуживают жалости.

Ну да, кто бы сомневался.

— Мы не должны бояться драконов. Мы должны быть смелыми, смотреть в лицо чудовищам и стоять против них. Это и значит быть человеком, не так ли?

Да, пожалуй, так оно и есть. По крайней мере, Кира стояла и смотрела в лицо чудовищам. Вот прямо сейчас.

— Драконы могут показаться безобразными, страшными. Драконы пугают. Но мы — будущее. Мы не можем бояться, потому что мы — люди. Мы убиваем монстров…

И потом превращаемся в монстров. Наша любимая игра, не правда ли?

Существу понравилась бы эта мысль. Жаль, что оно не осталось… С ним Кира ощущала какое-то внутреннее сродство, чувствовала себя безопаснее — даже понимая, что оно наверняка безумно и крайне опасно.

Но оно её понимало. Быть может, это была иллюзия, но в таких обстоятельствах и за иллюзию понимания многое можно дать — просто чтобы не спятить.

— Мы — люди, и мы можем всё. Для нас нет невозможного! Но мы также должны знать, что не одни. Среди драконов также остаются те, кто понимает простую истину: Предгорье должно быть уничтожено. Ради прогресса, и справедливости, и здравого смысла. Поэтому мы не должны бояться драконов: драконы, добрые и справедливые, есть и на нашей стороне!

Среди армии драконоборцев раздались радостные крики и аплодисменты. Кира угрюмо подумала, что драконоборцы, сотрудничающие с драконами — это такая историческая классика, что можно было бы рассмеяться, если бы не хотелось заплакать.

Но все же это не самая плохая новость, не правда ли? Если на их стороне дракон, у них хотя бы есть шансы выжить.