Мои три желания - Виктория Цой Страница 9

Мы еще немного посидели и разошлись по домам. По дороге домой я промокла до нитки, некстати, забыв сегодня утром зонт на комоде. Я чувствовала, как холодные капли дождя стекали мне за шиворот и оставляли неприятные мурашки на коже. Волосы, некогда имевшие с утра приличный вид, теперь превратились в мокрые сосульки. Однако, несмотря на дискомфорт из-за дождя, слова Юли о желаниях не выходили из головы. Возможно, я слишком наивна, чтобы понимать людей, покупающих любовь за бумажки. Деньги не могут сделать человека счастливее, они могут лишь улучшить его материальное положение, открыть двери в нужные и даже ненужные комнаты. Деньги были способны решить человеческие проблемы. Но любовь, здоровье и саму жизнь купить невозможно, просто нельзя. Это против природы. Сердцу и судьбе не прикажешь. Жизнь не бесконечна. Еще нельзя купить время, которое, к сожалению, летит безжалостно быстро.

Каждый раз я привыкла приходить в пустую квартиру, где меня никто не ждал. Временами меня захлестывало необъяснимое чувство одиночества. Возвращаться в квартиру, где ответом на твой приход отвечала тишина, порой не хотелось. Были даже мысли совместно с кем-нибудь снимать квартиру. Но я быстро отгоняла их, потому что ценила свое личное пространство. Иногда я задумывалась о каком-нибудь домашнем животном, вроде кота, которое бы встречало меня с порога. Я вспомнила о лампе, о джинне, сидевшем в ней. Какая там жизнь изнутри, и можно ли это назвать жизнью или же это было просто существованием. Каждый день одно и то же, без возможности самостоятельно принимать какие-либо решения. Все свое существование проводить запертым в лампе, созерцая перед собой лишь вечно чего-то жаждущих людей.

— Алан? — позвала я с порога, стаскивая с себя мокрые кроссовки. С моих распущенных волос капала вода. Взглянув на себя в зеркало мельком, я тут же отвернулась: под глазами следы от черной туши, волосы прилипли ко лбу.

Беспечно облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди, передо мной предстал Алан. На нем были белые льняные брюки и хлопковую белую рубашку с коротким рукавом. Его волосы были аккуратно уложены в стрижке «британка». Джинн выглядел так, словно только что сошел со страницы модного журнала. Не знаю почему, но увидев его, я испытала даже радость.

— Неудачный день? — он выгнул одну бровь, — кто-то облил тебя водой?

— Очень смешно, — скривилась я. — На улице вообще-то ливень.

Джинн щелкнул пальцами и на меня резко обрушился поток воздуха. Я еле устояла на ногах.

— Так лучше, — заметил Алан, удовлетворенно улыбаясь.

Я посмотрела на себя в зеркало. Волосы выглядели так, словно я только что проснулась, а накануне ночью легла спать с мокрой головой. Что ж, зато сухие! Одежда тоже была сухой, однако следы от туши никуда не делись.

— Весьма мило с твоей стороны, — пробормотала я, трогая свои торчащие в разные стороны пряди.

— Это бонус.

Спокойствие. Я же обещала быть вежливой и гостеприимной.

Переодевшись и умывшись, я вышла из ванны, застав Алана за просмотром телевизора. Он быстро пролистывал каналы на пульте. На мое появление никак не отреагировал.

— Интересная картина. Если бы я не знала кто ты есть на самом деле, то приняла бы за обычного человека, — заметила я, плюхаясь рядом.

— Я и есть…, - Алан запнулся, — не важно, — отмахнулся он, не отрываясь от экрана.

Его недосказанность не осталась не замечена мной. О чем он?

Мы сидели очень близко; я почувствовала запах его одеколона, от которого слегка кружилась голова. Разве джинны пользуются одеколоном? Уловив мое состояние, Алан выключил телевизор и повернулся ко мне. Дурманящий аромат мандарина и бергамота пронесся мимо легким шлейфом. Он не сводил с моего лица глаз, я видела, как расширились его зрачки, медовые глаза стали ярче. Мой пульс вдруг участился, а удары сердца быстро набирали обороты. Его рука потянулась к моему лицу, он погладил меня по щеке тыльной стороной ладони едва касаясь. Мимолетное и едва заметное прикосновение эхом отозвалось в моем сердце, кажется, я забыла про воздух. Все, что происходило вокруг, казалось нереальным. Было ощущение, словно я находилась не в комнате, а в прострации, в невесомости от реального мира.

— Не получается, — нарушил он тишину и встал. Я несколько раз моргнула, прежде чем понять, где нахожусь.

— Что? — прошептала я. — Что сейчас произошло? — я встала и подошла к нему. Алан смотрел в окно, лица его не было видно, но я могла с уверенностью сказать, он чем-то явно был не доволен. Об этом говорила его поза: руки скрещены на груди, взгляд устремлен прямо, однако, не в окно.

— У каждого человека есть свой порок, разумеется, я говорю не о каком-то проступке, — он повернулся ко мне. Я сразу же посмотрела ему в глаза, они пылали огнем, словно вместо глаз вставили фитильки от спичек. За долю секунды Алан оказался рядом, появился из воздуха. — Я говорю о 7 грехах, — джинн сделал шаг в мою сторону. Он был настолько близко, что я невольно попятилась назад. — Кто-то не может отказать себе в еде, кто-то очень жаден и способен на убийство ради денег, — он сделал еще один шаг ко мне. Страх, смешанный с неизвестностью, побуждал бежать. Моя спина вдруг наткнулась на жесткую стену, в то время как лицо джинна было уже в нескольких сантиметрах от моего. Он тут же положил свои руки на стену, тем самым поймав в ловушку. Этот запах бергамота с мандарином сводил с ума. — А кто-то никогда не отказывает себе в плотских наслаждениях, — его голос перешел на шепот.

Кончиками пальцев Алан дотронулся до моей щеки, на коже сразу появились приятные мурашки. В этот момент я была в его власти. Возбуждение со страхом настигли меня одновременно. Его глаза, которые снова стали медовыми, с интересом следили за мной. — Признайся, в чем твой грех? — прошептал он.

Я сглотнула. Джинн перевел свой взгляд на мою шею.

— Чего ты хочешь? Скажи?

В этот момент я хотела почувствовать его прикосновение еще раз и раствориться в них. Мое сердце готовилось вырваться наружу, а тело предательски реагировало на близость с ним. Я не была уверена в честности Алана. Применял ли он сейчас магию или же все происходило по-настоящему? Я знала одно: такое со мной было впервые. О чем я могла думать на данный момент? Могли ли вообще думать? Все мои потаенные чувства разом восстали, требуя удовлетворения запретной неизвестности. Мои мысли