Любишь меня? Люби мою собаку! - Таня Белозерцева Страница 9

Сегодня он проснулся с ощущением того, что у него никогда не было брата, и это было очень кошмарное ощущение.

Часть пятая. Возвращение на Тисовую улицу

Как бы ни было здорово в доме, но добровольно сидеть взаперти в четырех стенах согласится только полный и абсолютный агорафоб. Гарри боязнью открытого пространства не страдал и поэтому откровенно тосковал, хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Но Сириус старался не рисковать лишний раз, он был в розыске, его искали мракоборцы, его искала маггловская полиция. И если полиция могла не обратить внимания на какую-то косматую псину, то мракоборцы — запросто. Сириус не знал точно, рассказал ли Северус Снейп о его анимагической форме и в каких подробностях, но Дамблдор ясно дал понять, чтобы он был осторожен.

А что вы хотите, парень в кои-то веки вырвался из плена, прошлое лето не считается — две недели по Косому переулку без друзей и знакомых, этого всё-таки мало. Кроме того, там не было ни телевидения, ни радио. Были, правда, черно-белые газеты, пусть и с движущимися картинками, но… что-то я не вижу толку в том, как Министр магии раз за разом взмахивает рукой и в тысячный раз беззвучно открывает рот, что-то говоря. Картинки в газетах являлись своего рода гифками и двигались по очень замкнутому сценарию. Поднять и опустить руку, например, и интересно это первые две минуты, потом будет скучно.

В доме Сириуса тоже не было телевизора, не было и радио, и магнитофона. Был только старинный клавесин в бальном зале, но настолько древний и рассохшийся, что Гарри просто не рискнул прикоснуться к нему из опасений доломать его. Была библиотека, Гарри было обрадовался огромному количеству книг на бесконечных полках, но после беглого осмотра его восторги заметно приугасли. Вместо ожидаемо-желанных приключенческих романов типа Всадника без головы или очередных фантазий Жюля Верна там были лишь скучнейшие трактаты о проклятиях и зельях. Правда, Гарри честно поискал что-либо на тему сириусова плена, но после очередной латыни почувствовал, что сейчас сам всех проклянет — неужели маги не могли писать на нормальном английском языке, обязательно им нужна именно эта заумная римская латынь? С досады махнув рукой, Гарри на всякий случай проверил книги, снятые с полок тут-там, и, пролистав, убедился, что и в них всё то же — и забил на поиски. Со скуки пошел разговаривать с портретом мамы Сириуса. Но и тут его попытки провалились, портрет был запрограммирован на ругательства и у них вышел примерно вот такой диалог:

— Здравствуйте, миссис Блэк!

— И тебе туда же… Пошел вон, мерзавец!

— Миссис Блэк, как вы поживаете?

— Я сказала, исчезни с глаз моих, подонок! Негодяй, подлец и… и отщепенец!

— Миссис Блэк, а вы не скажете, каким проклятием вы сына приложили?

— Так… ты ещё и глухой, сучонок?! Про-ва-лива-а-ай! — дальше нарисованная леди срывается на истеричный визг и Гарри вынужденно отступает, зажав уши. С той же скуки решил полазить по дому, взял медный подсвечник с толстой свечой и отправился бродить по всем коридорам всех четырех этажей. Посетил бальный зал с древним клавесином, походил вокруг него, воровато оглянулся и осторожненько ткнул пальцем в коричневую клавишу, та издала предсмертный хрип и рассыпалась костяной крошкой. Съежившись и невинно глядя в потолок, Гарри выскочил из зала — дескать, его там не было, это кто-то другой сломал, не я, честно… Подвал с кухней и прачечной внимания не заслуживали, в библиотеке он уже был, чердак… а вот на чердаке должно быть интересно. Гарри, полный предвкушения, обозрел бесчисленные ряды коробок, коробов, сундуков и ящиков, у стен впритык к скосу кровли стояла мебель, накрытая простынями. Над головой виднелись почерневшие от времени балки, а под самой крышей шевелилась живая тьма, там висели целые колонии летучих мышей, к счастью обыкновенные насекомоядные, а не вампиры из тропиков.

В сундуках находилась одежда, старинная и женская, преимущественно бальные платья и сорочки. Туфли, сапожки и ботильоны. Слегка разочаровавшись, Гарри открывал сундук за сундуком и бросал внутрь беглый поверхностный взгляд, видел тряпки, закрывал и переходил к следующему. Ажурный абажур без лампы, чучело лисы с драным хвостом, деревянный паровозик, грубая имитация Хогвартс-экспресса, чья-то детская игрушка. Стопки книг, перевязанных бечевкой, Гарри посмотрел одну и, вздохнув, всунул обратно, книга была на французском. А его на английском-то едва научили читать, какой французский? Журналы, пустые флаконы из-под духов. А в одной коробке… Гарри аж дышать перестал от изумления, держа в руках коробочку с надписью «Краситель кератиновый». Специальный порошок, который если развести в воде, то получится отличная краска для волос цвета платиновый блонд. В голове вспыхнул фейерверк грандиозных идей — ведь мракоборцы ориентированы на Сириуса-анимага черного пса! А если его перекрасить и постричь местами… Счастливо захохотав, Гарри подкинул коробочку, поймал и ломанулся прочь с чердака — даешь прогулку с собакой! Огорошив крестного идеей, Гарри заставил его оборотиться, развел краску и, оставив её настаиваться, занялся Сириусом. Повертев его туда-сюда, раздухарившийся мальчишка защелкал ножницами, старательно прочесывая пряди расческой. Потом настал черед опасной бритвы, при виде которой бедный пёс поджал хвост. Как выяснилось, зря, потому что именно хвост Гарри и собирался брить, а также заднюю часть тела и шею. Ну и вот, стоит бедный пёс-дворняга, трясется от прикосновений жуткого лезвия, подспудно гадая, в кого Гарри собирается его замаскировать, а учитывая бритый зад, вывод напрашивался сам собой — пудель.

Собачек Гарри стричь любил, не зря ж его Злыдень так ненавидел — как ни приедет на Тисовую, так и начинает гоняться за паршивым мальчишкой, а тот с воплями удирает от агрессивного пса. Этот цирк происходил на глазах у тетушки Мардж. А стоило бульдогу и мальчику остаться один на один, как Гарри преображался: из гонимой дичи он превращался в охотника и грумера, безо всякой боязни отлавливал бульдога и начинал над ним издеваться. Выбривал-выстригал участки шерсти, создавая разные геометрические фигуры и рисунки. Красил во все цвета радуги. И каждый раз тётка Мардж уезжала со скандалом, зажимая под мышкой малинового или терракотового бульдога с короткой начесанной челкой на квадратной голове, а-ля панк и покрытого выбритыми