Сын (не) для дракона - Анна Солейн Страница 9

— Т-т-т-т… — прозаикался невидимый мне собеседник.

— Я не слышу.

— Т-т-т-т…

— Туда? Благодарю. В следующий раз извольте обращаться ко мне, как полагается.

— Д-д-д-д… — понеслось нам вслед.

Задрав голову, я увидела бородатого мужика в белой рубахе: косая сажень в плечах, выше дракона головы на две, окладистая борода, стрижка под горшок. Настоящий богатырь — только вот выпученные от страха глаза и открытый рот как-то не вязались с образом.

— Аккуратнее можно? — прошипела я, когда мужик слегка подбросил меня, удобнее устраивая на плече.

Он выругался себе под нос и толкнул какую-то дверь — перед моими глазами появился высокий порог.

Дракон остановился, в помещении с деревянным полом, где мы оказались, повисла тишина. Пахло приторной сладостью, как в кабинете сдачи крови. Спирт?

— Пьете на рабочем месте? — низко осведомился дракон.

Несмотря на спокойный тон, в его голосе послышался тихий угрожающий рокот — пробрало даже меня, хотя я уже давно мужиков при костюмах и погонах, наделенных властью, не боялась. Чего я там не видела, в конце концов? Больше десяти лет ноздря в ноздрю работаем.

Что-то зазвенело, разбилось, а потом раздался скрип, шорох, топот и громкое:

— Да помилуйте, ваша светлость! Это для здоровья! Ну и перья смазать. Какая честь, какая честь… Да вы присаживайтесь.

Кто-то тяжелый снова затопотал по полу, а следом дракон скинул меня с плеча на пол — было больно, между прочим, — и я смогла оглядеться.

Деревянные стены, деревянный пол, окно, занавески на котором были предусмотрительно задернуты, узкая дверь в стене справа. Письменный стол, усыпанный бумагами и яблочными огрызками, а рядом — широкий диван с уютным и мягким на вид пуховым одеялом и подушкой.

Сам хозяин кабинета был под стать дивану — круглый, как кот, с лоснящейся лысиной, в дорогом на вид разноцветном халате, накинутом поверх штанов и рубахи. Согнувшись в поклоне, он ждал, что ответит дракон, испуганно зыркая исподлобья светлыми водянистыми глазками.

— Мне нужен староста, — через губу процедил дракон.

— К вашим услугам, — засуетился круглый. — Тобар Сэнду, к вашим услугам, ваша светлость. Такая честь, такая честь…

Я присвистнула, когда круглый, Тобар, склонился к руке дракона и поцеловал кольцо-печатку, а потом несмело выпрямился и бросил на меня опасливый взгляд.

— Вира, — дракон положил руки на пояс и шире расставил ноги. Вот зачем мужики так делают, кто-нибудь мне может объяснить?

Водянистые глаза Тобара стали огромными, но он тут же взял себя в руки и снова залебезил.

— Все сделаем в лучшем виде, в лучшем виде, ваша светлость. Не желаете все-таки присесть?

— Не желаю, — низко откликнулся дракон. Говоря это, он положил руку мне на голову и погладил по волосам. Как собаку! Я попыталась отодвинуться, и поглаживание тут же превратилось в жесткую хватку. — Мне нужна заготовка вирного ошейника, чтобы скрепить отношения. Ах, да… У нее там какой-то муж есть еще. С ним сами поговорите.

Что? Ошейник?! Да этот дракономужик не просто берега попутал, он… да он!..

Я попыталась отползти подальше. Не буду в этом участвовать! Из-за того, что дракон все еще удерживал меня за волосы, голову опалило болью, и хватка тут же ослабла. Дракон схватил меня за плечи и ругнулся.

— Наказал Огненный юродивой. Кто эта блудница? Тобар? — Староста молчал, и меня окатило холодом. Сейчас он скажет, что никогда меня не видел — и все. Меня сожгут, порежут на ремни, а до этого еще и запрут в одной клетке с голодными крысами. А еще… — Тобар, — тон дракона стал в самом деле злым. — Ты не можешь назвать имя девки, которая живет в твоей деревне? Что ты за староста такой?

С толстого лица Тобара схлынули все краски, даже радужки глаз, кажется, побелели.

«Екатерина, — одними губами умоляюще произнесла я. — Екатерина, Екатерина…»

Глаза старосты удивленно расширились, рот открылся.

— Кэтэлина! — торжествующе воскликнул он. — На маму свою похожа, Анамарию. А без очков-то, без очков и не разглядишь, так похожи, так похожи!.. Как сестры!

— Она сказала, ее родители умерли, — рыкнул дракон, и его хватка на моем плече стала каменной. — Ты врешь мне?

Тобар выглядел так, как будто вот прямо сейчас готовился умереть от разрыва сердца, не дожидаясь казни.

Боковая дверь открылась, и в комнату заглянула полная женщина в чепце, из-под которого торчали светлые кудряшки. У нее были мягкие белые щеки, с которых сейчас сошли все краски, и маленькие ладони, до половины укрытые рукавами темно-коричневого домотканого платья в пол.

—Ваша светлость, — низко поклонилась она. — Умерли ее родители, давно уж. Староста Тобар, это же не та Кэтэлина! Другая! Не признали? У нас в деревне Кэтэлин трое, а еще — две Лалы, три Морики. Ваша светлость.

Когда она подняла голову, в глазах ее плескался страх, как и у Тобара. Я кожей почувствовала исходящую от дракона опасность и решила брать дело в свои руки.

А то начнет еще докапываться.

— Староста Тобар, зачем же вы маму вспомнили!.. Недавно только похоронил-и-и-и! — взвыла я, мысленно прося прощения у своей родной матушки.

Та, слава богу, была жива, здорова и готовилась через пару недель отправиться в йога-тур на Бали, потому что мой развод сильно пошатнул ее душевное равновесие.

На лицо Тобара робко начали возвращаться краски, и он забормотал извинения. На улице за дверью послышался топот, как будто-то кто-то быстро-быстро бежал, а следом — кудахтанье.

Они там что, кур гоняют?

— Кэтэлина, значит. Кошка. Я должен был догадаться. Вы долго так стоять будете? — осведомился дракон. — Заготовка для вирного ошейника, и побыстрее.

Тобар тут же побледнел, забормотал что-то, а затем рухнул на колени.

— Инфаркт, — пробормотала я, а потом сообразила, что Тобар сделал это нарочно.

— Ваша светлость,