Янтарь - Елена Синякова Страница 97

Беры рассмеялись, по-доброму хлопая Лютого по его широченным плечам, и этот вечер был воистину волшебным, потому что даже холодный и отрешенный Лютьй, к которому страшно было подходить с любым вопросом, потому что он только фыркал и кидал недовольные холодные взгляды, сейчас и сам смеялся от души. весело глядя на своего отца и на обожаемую жену.

— А Свирепый? — выдохнула Злата, вся подавшись вперед. явно не ожидая такой откровенности от отца и завороженная тем, что может узнать про своих дорогих и горячо любимых мальчиках еще немного чего-то такого сокровенного, что мог знать только их отец.

Ледяной улыбнулся мягко и тепло, и я почувствовала, что не смотря на всю свою грозность и шумность, этот большой громкоголосый Берсерк обожает своих сыновей и искренне скучает по младшему из них. которого мне так хотелось увидеть и познакомиться:

— Когда я впервые взял его на руки, он уже тогда был такой молчаливый, — отец сложил свои большие ладони. словно и сейчас держал на руках своего малыша. глядя на него. — Так серьезно смотрел на меня и хмурил бровки. словно что-то решал для себя.

— Они сейчас не особо разговорчивый, — улыбнулся Лютый, любя своего младшего брата так же сильно, как отец и явно готовый порвать любого на лоскуточки ради него.

-..я был плохим отцом для моего Свирепого… — вдруг тяжело выдохнул отец. прикрывая ресницы, и я задержала дыхание, оттого что и Карат, который сидел рядом тут же положил свою ладонь на плечо друга, поддерживая, и слыша, как Злата проговорила порывисто:

— Это не так, папа! Ты — лучший из всех отцов!

— Возможно для малышни сейчас, но тогда… — плечи мужчины опустились под гнетом своей душевной боли и вины перед сыном. — …я был подавлен и разбит. Я прогнал свою кровиночку, лишился любимой и не жил, а существовал. Я был зол и обижен на весь мир. позабыв о том, что теперь был уже не один…воспитанием Свирепого занималась Ночь. Она обожала его и вложила в него всё, что знала сама — свою любовь, свою нежность и чуткость. Мой молчаливый маленький сын научился читать и писать в то время. когда весь род только и знал, что ходить на охоту и драться между собой за лакомый кусок мяса или рыбы. Он был одиноким без меня, но никогда не упрекнул в этом, а вечерами, когда все засыпали он приходил ко мне, забирался на колени и просто обнимал крепко-крепко…

Ледяной выдохнул дрожащий воздух из легких, на секунду пряча лицо в широких ладонях, и незаметно смахивая слезы со своих ресниц, не замечая, но наверное чувствуя, как и мы со Златой вытирали слезы, глядя на отца и до этой секунды даже не представляя каким трогательным и ранимым он может быть, если дело касалось его детей.

Даже Лютый словно застыл, глядя на отца проникновенно и поддерживающее, но не пытаясь прикоснуться к нему сейчас.

— Когда я говорил ему, что он должен стать великим воином и грозой всех Беров нашего рода, потому что займет трон после моей смерти, мой Свирепый только хмурился, и упрямо повторял, что найдет старшего брата и приведет его домой, а сам станет нам обоим поддержкой и опорой. Но он был такой спокойный и сдержанный, что часто его пытались задеть этим…

Я испуганно покосилась на Лютого, который клацнул своими клыками от злости и ярости, когда я была уверена на все триста процентов, что если бы ситуация была иной, он бы не задумываясь кинулся в свои земли, сколько бы времени это у него не заняло, чтобы найти и жесткого наказать каждого обидчика своего милого младшего брата, даже если малыш уже давно вырос, и стал тем самым великим воином и опорой для отца и брата, как и обещал.

— Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из подростков-Беров не ткнул Свирепого тем, что его имя напрасно, и правильней было назвать его Снежок.

Отец выдохнул тяжело и с рычанием, заставляя меня чуть улыбнуться и проглотить вновь подступающие слезы.

— Доходило до того, что я выгонял из нашего общего дома этих задир, не разрешая им возвращаться до тех пор, пока они не осознают свою ошибку и не придут с извинениями, хотя понимал, что моя злость не изменит ровным счетом ничего, и Свирепый сам должен уметь постоять за себя…

Ледяной улыбнулся и его взгляд стал задорным и теплым. когда он хохотнул, бросая взгляд на Лютого, словно пытаясь поведать то, что его старший сын пропустил, зная, что тому будет приятно услышать именно этот кусочек жизни его семьи:

— Зато Луна долбила всех без разбора за своего брата! Стоило только кому-то бросить косой взгляд на Свирепого, как горе-обидчик тут же награждался расцарапанной мордой — и это в самом лучшем случае! Доходило до того, что наша фурия чуть не перегрызла горло одному из воинов, когда тот что-то пытался буркнуть в сторону сына. Ей-богу загрызла бы, если бы я не оттащил её! И это я молчу сколько волос она повыдирала из кос пацанов, и скольким из них повыбивала зубы! А уж когда подросла Звезда! — мужчина со смехом только сокрушенно покачал головой под приглушенный смех всех мужчин и лукавый взгляд Карата. который он кинул на сладко спящую девушку под моим боком, что и не подозревала, как неожиданно речь зашла о ней, — Сколько топоров и ножей они сломали об головы и зады всех тех, кого пытались наказать за косые взгляды, я уже и не вспомню даже! Теперь я понимаю, почему мой сын сбегал часто во льды, чтобы просто побыть одному… А потом всё изменилось в один день.

Отец и сейчас улыбнулся как-то недоуменно, но с такой гордостью, словно этот день случился снова и он видел перед собой сына, который при всем своем молчании, нежелании драться с кем-либо и скрытности совершил то, что заставило замолчать всех вокруг и больше не трогать его и пальцем.

— Уже даже не помню, где я был и почему пришел в дом позже всех наших охотников, но никогда не забуду. как стояла гробовая тишина и отчетливый аромат свежей Беровской крови! А еще ощущение полного шока и витающего уважения.

Свирепому тогда не было еще и пяти, а он проломил лицо одному из лучших моих воинов! Просто взял мой боевой топор и двинул ему по морде, благо, что не лезвием, иначе прорубил бы на две ровные части! Знаешь, что он сказал на мои выпученные