Хоб (ЛП) - Белл Дана Мари

Перевод: Lfif

Сверщик-редактор: Оксана Ковальская

Вычитка: DisCordia

Обложка: Виктория Дровникова

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

— Черт побери. Этот мужчина превратился в мастера обломов.

Робин Гудфеллоу быстро шагал по облицованному мрамором коридору, стуча каблуками по полу из темного дерева. Король все чаще вызывал его во время соблазнения очередной женщины. Если Робина прервут еще раз, то его яйца высохнут и отвалятся от ненадобности.

Не то чтобы их не опустошали совсем недавно. Опустошали. Только не в возбужденную женщину.

Робин не знал, почему ему снились безумно эротичные сны о темноволосой красавице и какие события это предвещало, но готов был поспорить, что все как-то связано со скульптурой, которую создал Шейн Джолун Данн — гибрид, обладающий способностью видеть будущее. Произведение искусства украшало личные покои Робина, маня и напоминая о том, что его истинная пара существовала и ждала где-то там.

С тех пор, как он поставил статую на каминную полку, ему стала сниться эта женщина, заставляющая его извергаться на простыни.

Сегодня, впервые за несколько месяцев, он собирался соблазнить кое-кого, чтобы получить хоть какую-то разрядку. И даже в этом ему было отказано. Робин был вынужден откликнуться на призыв своего короля.

Он притормозил у двери в библиотеку, завороженно наблюдая за темной шевелюрой с узлом на макушке, из которого задиристо торчали концы повязки, выглядывающие из-за края черного кожаного кресла. Робин не понимал, почему она настаивала на том, чтобы носить головные повязки именно так. Заморочки морской нимфы?

Увидев его, Кэсси зарычала.

Он низко поклонился, с довольством отметив тот факт, что такое некрасивое лицо скрывало сердце львицы.

— Леди Кассандра, как ваше настроение в этот прекрасный день?

Кэсси что-то проворчала в ответ и сердито посмотрела на него. Она провела с Робином два месяца и узнала все его причуды. Удивительно, но, как Блэкторны и Данны, когда она привыкла к нему, то перестала бояться.

— Я думала, он не приходит сюда!

Если честно, то Робину было очень жаль, что она не принадлежала ему. Он мог видеть сквозь слишком длинное, почти некрасивое лицо приятную, решительную силу, которую Кэсси несла словно знак чести. Она еще ниже пригнулась за креслом, с шипением выразив свое негодование, чем заставила Робина искренне рассмеяться.

— Клянусь, Робин, если он увидит меня, то я обречена, — ярко-бирюзовые глаза выделялись на ее более бледном, чем обычно лице.

— Тогда спрячься, но если ты попросишь у него убежища, то оно будет дано, — если понадобится, то Робин поручится за нее или предоставит в пользование свой дом. Обычно он не относился пренебрежительно к подобным порывам, но с тех пор, как Кэсси спасла его дорогого друга, Робин был ей обязан.

А Хоб всегда выплачивал свои долги.

Она бросила на него полный грусти взгляд, который заставил Робина напрячься.

— Нет. Не будет, — она опустилась еще ниже. — Если не возражаешь, я останусь здесь.

Когда-нибудь Робин заставит ее рассказать о произошедшем, но сейчас лучше не давить. Песнь сирены о своей печали могла разбить даже самое стойкое сердце.

— Отнюдь. Может, мне закрыть дверь?

Он едва заметил покачивание ее головы над спинкой кресла.

— Нет, но все равно спасибо.

— Как пожелаешь, — Робин вышел из комнаты, озадаченно размышляя над тайной своей гости. Кэсси интриговала его так, как никто другой. Он обнаружил, что ему не хочется покидать ее, даже несмотря на приказ короля. Робин ненавидел признавать это, но за два месяца с момента прибытия Кэсси, ее бесстрастное остроумие и сияющая улыбка покорили его. Тем не менее, Шейн, как истинное дитя Даннов, заявил, что Кэсси не принадлежала ему. Поэтому Робин был волен делать все, что ему заблагорассудится, несмотря на присутствие в его доме Кэсси. Вот так и получилось, что его постель недавно покинула хорошенькая дриада[1].

Он служил своему господину больше веков, чем мог сосчитать, и будет служить еще столько же, несмотря на несвоевременные вызовы и неудобные тесные кожаные штаны.

И все же прерванное веселье никак не повлияло на его характер, что проявилось в формальном поклоне и пронзительной улыбке, с которой он приветствовал своего сеньора у входной двери.

Робин проигнорировал резкий вздох Кэсси, пытавшейся затаить дыхание, когда провожал Оберона мимо библиотеки в кабинет. Скоро нимфа исчезнет, стремясь спрятаться от Верховного Короля. Причины, по которым она так боялась Оберона, были частью окружающей ее тайны. Робин снова почувствовал любопытство, но у него не было времени разбираться в причудах морской нимфы. Если Оберон пришел в его дом, а не вызвал Робина в Серый Дворец, значит, ситуация была не только ужасной, но и требовала предельной осторожности.

Робин закрыл дверь, зная, что Кэсси не посмеет подслушать его разговор с Верховным Королем. Что же касается дриады в его спальне, то она давно ушла, воспользовавшись порталом, созданным именно для таких случаев. Только Робин мог активировать этот особый выход, потому что даже Оберон не имел права входить в его спальню без приглашения.

— Чем я обязан вашему визиту, милорд? — Робин откинул назад свои длинные каштановые волосы почти женственным жестом, который ни на секунду не обманул Оберона. Любой идиот, который думал, что Хоб был слабаком, получал по заслугам, а Оберон никогда не был глупцом.

— Мне нужно доверенное лицо для поездки в Филадельфию, — серебристые волосы Оберона ниспадали до пояса и блестели в лунном свете, проникающем через внушительный ряд окон, которые открывали вид на суровый, покрытый снегом Роки Маунтин[1]. Оберон выбрал весьма негостеприимное место для Серого Дворца, позволив Робину построить дом рядом. Хоб любил это место, любил горы и озеро, любил свободно бегать как хотел и когда хотел, впрочем, такие же чувства испытывали и его люди.

— Хочешь, чтобы я проверил слухи, которые дошли до нас? — Робин принял протянутый Обероном бокал с коньяком. Он медленно покрутил рокс в руке, согревая янтарную жидкость. Они были знакомы настолько долго, что чувствовали себя как дома друг у друга. Поэтому Робин не обиделся на то, что Оберон взял его спиртное. Хоб наблюдал за своим сеньором сквозь ресницы, улавливая почти незаметные признаки разочарования и раздражения, которые пропустил бы любой, кто не был тесно связан с королем.

— Титания что-то задумала, — Оберон повернулся лицом к окну, а Робин едва не поморщился от ледяного тона короля. Оберон обожал свою бывшую жену и был опустошен, когда она предала его. Ее двуличие дорого обошлось ему и в эмоциональном плане, и в политическом. Он лишился частички себя, когда Боги разорвали их связь, страдая от потери. — Племянника Глорианны похитили.

Ого. На этот раз Титания определенно подняла ставку.

— Мне вернуть его, сир?

— Нет. Пока нет. Во-первых, мы не знаем, где она прячет его.

Робин взмолился, чтобы она не отвезла мальчика в Черный Двор, но шанс на такой исход был велик. Титания сделает все, чтобы добиться власти, даже похитит наивного, невинного мальчика и превратит его в свое подобие. Кем бы Титания ни была до предательства, теперь она была бесспорно злой. Договор с демоном разрушил ее до такой степени, что Робин сомневался, осталось ли от души женщины хоть что-то.

Предательство Титании вызвало раскол в королевстве фейри, который никогда не будет скреплен вновь. Титания, теперь Темная Королева, управляла теми, кто был известен всем как Неблагие, или Черным Двором. Глорианна, Белая Королева, управляла Благими, или Белым Двором. По указу самих Богов Оберон правил обоими Дворами как Верховный Король Серого Двора, последний вершитель правосудия в те моменты, когда Титания и Глорианна больше не могли сдерживать свою ненависть друг к другу. Задача Оберона состояла в том, чтобы не допустить тотальной войны между королевствами и обеспечить безопасность всех фейри, заставляя их носить личины. Так решили Боги и только они удерживали руку Оберона — а значит, и Робина — подальше от горла его неверной жены. Их связь все еще была сильна. Хотя такие мысли причиняли Робину боль, но он считал, что уж лучше бы Оберон умер, нежели продлевал своей жизнью существование Титании. Оберон был согласен с ним, но не мог умереть, а значит, Титания продолжала жить.