Хоб (ЛП) - Белл Дана Мари Страница 3

— Я же объяснял. Так мы стаем неприметнее. Если по какой-то причине кто-либо решит вломиться в наши апартаменты, то наткнется на охрану твоего дома. Кроме того, на случай неприятностей Оберон разместил у тебя зеркало, — Робин не нуждался в подобной защите, но пук не обладал подобными силами перемещения. Конечно, Робин мог бы телепортировать их обоих, но он был незнаком с домом Каэля и несколько десятков лет не появлялся в Филадельфии. Плюс, совместная поездка давала ему время получше узнать пука. Все-таки они собирались жить вместе в течение следующих нескольких дней. Каэль мог отказать Робину, но, несмотря на ворчание, благосклонно согласился.

— И раскрыл мое место жительства, — Каэль искоса посмотрел на Робина. — Вообще-то мне еще жить там.

Робин вздохнул.

— Если это так важно, то после окончания миссии я предоставлю тебе убежище, — Робин посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы проверить наличие машин, и загляделся на свою новую внешность.

Стоило признать, что карие глаза в его нынешнем облике были очаровательны. Они напоминали ему Руби — самого любимого человека в мире… после Оберона, конечно. Если честно, то никто бы никогда не распознал в золотокожем, темноволосом мужчине веселого рыжеволосого негодника.

— У меня есть работа. И я надеюсь когда-нибудь выплатить ипотеку.

— Хм, — Робин понимал желание Каэля иметь дом. Он страдал от того же недуга. У Хоба был дом, который пестрил яркими красками, но помещения не были наполнены жизнью.

То есть дом был просто красивым зданием, и Робин не знал, как это изменить.

— И все же стоило снять комнату. Было бы легче следить за делегатами, если бы мы находились в непосредственной близости.

Робин свернул с шоссе I-95 в сторону центра Филадельфии, размышляя, перестанет ли пук когда-нибудь жаловаться.

Они направлялись в квартиру Каэля в центре города на Локуст-стрит. От его апартаментов до отеля, где были запланированы переговоры, было примерно пять минут ходьбы, что делало место идеальным. То есть, Робину будут доступны все прелести центра города, но самое главное, ему не придется беспокоиться о живущих по соседству делегатах. Хлопнув по приборной доске, Хоб улыбнулся. Там даже была бесплатная парковка для его взятой напрокат машины.

Жизнь прелестна. Осталось только решить, как заставить Каэля прекратить бесконечное нытье.

— Пора сменить детские трусики на взрослые, дорогой Каэль.

Как только они въехали на автостраду, Робин сбавил скорость, следуя за потоком машин. Была середина утра, вполне достаточно времени, чтобы закинуть кое-какие вещи в квартиру и осмотреть достопримечательности, прежде чем нагрянуть в отель.

— Ты заставишь меня спать в гостевой спальне?

Робин расхохотался.

— Даю слово, что не стану красть твою кровать, — если гостевая комната не удовлетворит его требования, то Робин просто переместится. Может, в Париж? Город огней был прекрасен в это время года. — Думаю, мы найдем компромисс.

Каэль бросил на него испуганный взгляд.

— Конечно, ты привлекательный и все такое, но меня больше тянет к женщинам.

Робин надулся.

— Хочешь сказать, что не желаешь меня?

— Да.

Робин рассмеялся, наслаждаясь реакцией Каэля и тем, как он выделил слово.

«Не многие так категорично отказали бы мне…, как минимум из страха возмездия. Я был прав. Будет весело».

Хоб прижал руку к своей груди…, немного переигрывая с ранимостью.

— Ты причинил мне боль, лорд Каэль.

— Нет, ты просто издеваешься.

Робин перестал глумиться и, чувствуя, что в его глазах появился тусклый зеленый огонек, уставился на пука…, но все же промолчал, впрочем, как всегда.

Самое печальное, что Каэль был прав. Робину было скучно, поэтому он пытался развлечь себя. Он покинул Небраску, — и весьма занятных Даннов — стараясь отвлечься, но к нему домой явилась Кэсси. Никакие увлечения и любовники не могли заполнить ноющую пустоту, оставленную единственной семьей, которая всегда его принимала. Но расстояние было необходимо, чтобы он не украл принадлежащее другому, забыв о том, что его ожидала собственная пара.

Ах, милая, любящая Руби. Робин больше всего скучал именно по ней, но она не принадлежала ему. Она бы никогда не пережила расставание со своей истинной парой, Лео Данном. Ее потеря негативно сказалась бы на семье Даннов. А Робин скорее отрубил бы себе руку, нежели причинил бы им вред.

Но было так заманчиво попробовать ее хотя бы раз.

Прошлой зимой на ферме Данной произошло фиаско, которое все же породило кое-что хорошее. К несчастью, тогда Белый Двор потерял могущественный клан Малмейнов, который обратился к Черным.

Но дитя Данна не только выполнил свой долг, но и показал Робину будущее.

Его будущее.

В жилах Шейна Джолуна Данна текла кровь провидца. Может, ее было немного, но она обладала огромной силой. Шейн воссоздавал в скульптурах свои видения будущего, как возможного, так и невозможного. Но из-за обмана Малмейнов и одного из детей Робина дар Данна едва не обернулся против него же. К счастью, Шейн не только выжил, но и нашел свою истинную пару в лице Аканы Руссо, гибрида дочери провидицы, последней в своем роде, и ее пары-дракона, ныне покойного. Как один из самых доверенных Клинков Робина, Акана должна была уберечь Шейна от интриг Малмейнов. Она потерпела неудачу, но не по своей вине. Благодаря своему могущественному дару Шейн знал, что пророчество о дитя Даннов не исполнится, если его не похитят. Гибрид позволил захватить себя и сильно пострадал, но выполнил поставленную перед собой задачу. Шейн так и не объяснил Робину, в чем была суть его выходки, но Хоб подозревал, что речь шла о Кэсси и ее тайнах.

Робину нравился Шейн… и не только потому, что парень увидел его будущее. Именно предсказание дало ему силы оставить Руби.

Робин въехал в гараж жилого комплекса, который стал его новым временным домом, и вспомнил, как впервые увидел скульптуру.

Статуя, которую создал Шейн, теперь украшала спальню Робина. Шар, сделанный из острых, как бритва, сверкающих металлических полос, которые усеивали кусочки зазубренного стекла. Режущие металлические кромки располагались хаотично. За полосами находилась крошечная фигурка, стоящая с поднятыми, как у просителя, руками, одна из которых была у груди, а другая — тянущаяся к небу. Тогда Шейн просунул палец внутрь, окропив своей кровью металл, и опрокинул фигуру. Благодаря конструкции шара внутренняя часть отражала зазубренные края снова и снова, пока не осталось ничего, кроме хаоса и смерти. Положение рук стоячей фигуры идеально расположились на земле.

Если фигура упадет…

Что ж. Лучше не думать об этом. Робин выбрался из машины и помолился, чтобы поскорее найти женщину в скульптуре, иначе он медленно сойдет с ума. Сны терзали его, вынуждая сгорать от желания.

Каэль потянулся и застонал.

— Боги, как я рад вернуться.

Робин тихо рассмеялся.

— Не любишь летать, друг мой?

Каэль радостно фыркнул.

— Верно. Сиденья слишком тесные, а уборные смехотворно малы. К тому же мне везет, и я всегда оказываюсь рядом с плачущим ребенком. И это я еще не сел в самолет.

Ох, Робину все больше и больше нравился этот парень.

— После вас, — с усмешкой поклонился Робин и услышал, как на стоянку въезжает еще одна машина. Обернувшись, Робин проследил глазами за самым умопомрачительным, который он когда-либо видел, оранжевым джипом «Wrangler», паркующимся рядом с ним. Ухмылка Хоба исчезла, когда двигатель дважды взревел, прежде чем затихнуть.

За рулем сидела изящная женщина в больничной униформе. Она улыбнулась, прежде чем нагнулась и подхватить что-то с пола со стороны пассажирского сидения. Робин наклонил голову, пытаясь получше разглядеть женщину.

— Робин?

Он наклонил голову в другую сторону, глядя на крошечную фигурку на водительском сиденье. В ней было нечто такое, что взывало к нему. Но что? Робин принюхался, но уловил лишь запах выхлопных газов, резины, человека и пука.