От кутюр (СИ) - "Uma" Страница 10

Визит в цыганское поселение, названное Анной по-русски, табором, произвел на обоих сильное впечатление. Тесные автофургоны и холодные фанерные халупы совершенно не предназначались для проживания стариков, женщин и детей, последних было так много, что Анна поначалу растерялась и затерялась и их шумной толпе. Взрослые и трудоспособные редко имели постоянную работу, занимались в лучшем случае попрошайничеством, но чаще всего доход им приносили проституция и наркоторговля. Целые семьи были вовлечены в криминальные дела. От гостей из Англии цыгане этого не скрывали, и оправдывались тем, что на нормальную работу их не берут из-за отсутствия образования или потому что они цыгане.

Немного привыкнув к шуму и многолюдству, Анна попросила, чтобы ее отвели к главному в таборе. Отвели. Упитанный «барон» Бари жил со своей семьей в автофургоне. Гостей он встретил суровым взглядом, мельком посмотрел на удостоверение правозащитника, ловко раскрытое Анной.

— Ты русская? — по-русски спросил барон.

— Да, — кивнула Анна, — а что?

— У меня есть русские друзья, — как будто бы даже приветливо заговорил мужчина. — Русские хороший народ, честный. — Тут он вытаращился на Кевина, — а он кто…?

— Фотограф, — сказала Анна и неуверенно сняла с плеча небольшой рюкзак.

— Что ты хотела?

— Узнать, добровольно ли цыгане покидают территорию Франции, — отвечая, Анна заметила, как из-за спины барона выглядывает молодая небрежного вида цыганка и изумленными глазами смотрит на Кевина.

Кевин тоже смотрел на нее с интересом. Улыбнувшись, Анна обратилась к цыганке:

— Привет! Как тебя зовут? Я Аня, а это Кевин…

— Это Агния, моя дочка, — барон отступил, пропуская дочь вперед, — она странная, не в себе…

— Ты, — Агния указала на Кевина, ткнув в его сторону пальцем, — красивый…

— Да, все так говорят! — улыбнулась Анна, — но он не понимает по-русски…

— Плохо, что курит травку! — прервала ее цыганка, уставившись на Кевина круглыми черными глазами, — Курит и пьет. Умрет от этого…

— Зачем же так? — смутилась Анна, переводя внимание на барона, — ну так мы можем поговорить?

Барон предложил «пойти в народ» и узнать, насколько серьезны проблемы цыган. Вышли и пошли сквозь тесноту импровизированных улиц на своеобразную площадь, где шумел народ.

— Походи тут пока, поснимай, — велела Анна Кевину, входя в толпу, словно в бурную реку. — Встретимся через час…

Кевин за объективом фотокамеры был также профессионален и прекрасен, как и перед объективом. Подбирал неожиданные и живые кадры. Старую цыганку, варившую на костре суп. Стайку девочек в яркой одежке, идущих клянчить милостыню. Барона и его чудную дочку Агнию, которая в свою очередь «метала» в него кокетливые взгляды, улыбалась, манила его куда-то пальчиком…

За работой час пролетел незаметно. И Анна, так и не дождавшись Кевина на площади, пошла искать его по всему табору. Нашла сидящим за столом в фургоне барона.

— Ты что тут делаешь? — тревожно спросила она, входя. — Я искала тебя везде…

— Эта девушка, — Кевин взглядом указал на Агнию, которая, опустил глаза, сидела напротив него. — Позвала меня в гости…

— Надеюсь, между вами ничего не было? — насторожилась Анна, — в противном случае, нас живыми не выпустят…

— А если было? — криво усмехнулся Кевин и посмотрел на Анну злыми глазами.

— Кевин! — простонала она, испытывая страх и ревность, одновременно. — Ты невыносим…

— … Это мое дело, — он резко оборвал ее, — я не привык отчитываться перед женщинами…

— Хорошо! — хмыкнула Анна, прослезившись от обиды. И бессильно развела руками, — ты прав. В отель мы вернемся вместе, потом иди на все четыре стороны!

— Так поступают леди… — с презрением сказал Кевин, прищурившись. — Пользуются и бросают.

— Да, — закивала возмущенно Анна, — а как поступают топ-модели?

— Я никогда не подозреваю женщину в б…, когда вижу ее в обществе мужчины, — резко заметил он. — Ты думаешь обо мне черте что!

— С чего ты взял, что я только о тебе и думаю? — раздраженно хмыкнула Анна, — ты сделал снимки? — сменила она тему, чтобы окончательно не впасть в любовный маразм.

— Да, — Кевин встал, снял в шеи фотокамеру и протянул ее Анне, — возьми!

Он обдал ее таким холодом, что она невольно пожалела о том, что затеяла этот разговор, и посмотрела на него виновато.

В отель они вернулись взаимно обиженными. Анна сняла свитер, джинсы и пошла в душ. Выйдя, застала Кевина за телефонным разговором, он обещал с кем-то встретиться.

— Я прошу прощения за произошедшее в таборе… — сказала Анна напряженно, — я не имею права устраивать подобные сцены…

— Тебе виднее, — пожал плечами Кевин. Он сидел на краю постели, по пояс раздетый, натягивал узкие черные джинсы на длинные красивые ноги. Сделал равнодушный вид. — Я уже забыл об этом…

Он поднял на нее мягкий, потеплевший взгляд. Улыбка скользнула по его приоткрытым губам:

— Забудь. Все хорошо….

В очередной раз, убедившись в том, что он ни такой уж и бесшабашный и плохой, как о нем писали таблоиды, Анна мысленно поставила ему «пять» за хорошее поведение. Это была его вторая «пятерка», первая была поставлена за чудесную ночь, проведенную в его постели.

Кевин просыпался медленно, долго ворочался в постели, взбивал и мял подушку, с головой укрывался одеялом и скидывал его. Наконец, он сел, нагой и красивый, как античная статуя.

— Добрый день, — поприветствовала его Анна, оглянувшись, и снова повернулась к ноутбуку. — Как спалось?

— Прекрасно как никогда! — ответил он, проводя ладонями по лицу, — как фото?

— Ты молодец, — улыбнулась Анна. Поднявшись из-за стола, она подошла и присела к нему на колени, — все, за что берешься, делаешь красиво!

— Правда? — он притянул ее к себе, обнял за талию длинными сильными руками. Поднял к ней еще сонное лицо, — значит, я был тебе полезен?

— Да, — улыбнулась Анна кокетливо, — задание мы выполнили с блеском!

— Чем еще займемся? — спросил Кевин, и, не задумываясь, предложил, — может, я покажу тебе как развлекаются богатые и известные?

— Хорошо, я не против.

Вечером, как и собирались, они вышли погулять по Парижу. Анна решила, что ей непременно нужно пройтись по городу, в котором они с Эллис были лишь однажды, на правах простых туристок в джинсах, майках, с рюкзаками за спиной. Этот выход нужен был ей в качестве некого психологического тренинга, который помог бы ей преодолеть глубоко засевший в ней комплекс «синего чулка».

На этот раз Анна приоделась более тщательно, чем тогда, когда они с Эллис глазели на достопримечательности и не помышляли о красивых спутниках. Она надела черное облегающее платье, поверх накинула жилет из норки. Длинные волосы распустила по плечам. Чтобы довершить наряд и окончательно приобрести русский шик, натянула на ноги черные чулки и обулась в сапожки на высоких «шпильках». Все эти вещи она купила в Лондоне под присмотром Эллис, пророчески предвидевшей, что подругу вскоре ждет волнующий променад в обществе Кевина.

Кевин не стал отставать от своей подруги, оделся соответственно своему модельному образу, узкие штаны, едва держащиеся на бедрах, черную шелковую рубашку с кружевными воротником и манжетами, поверх рубашки серая драповая куртка на манер шинели. К одежде он добавил слегка пьяный взгляд из-за выпитого крепкого коктейля, бессмысленно приоткрытые губы, щамасленные волосы.

Париж всегда любил молодость и красоту, покровительствовал шику. Кевин привел Анну в самый «звездный» клуб французской столицы ‘Les Bains-Douches’. Попасть туда удалось с трудом и только благодаря тому, что в Париже лил дождь.

Это было что-то с чем-то, — праздник роскоши и вседозволенности. Гости клуба танцевали до упада, много пили и свободно общались. Куда бы Анна не взглянула, всюду на глаза ей попадались знаменитости. От турецких бань, от которых клуб унаследовал свое не совсем престижное название, в нем остался черно-белый кафель и бассейн. В нем плескались пьяные знаменитости и их спутницы и спутники, тоже не безызвестные публике, модели, музыканты, актеры.