Сын маминой подруги (СИ) - Мелевич Яна Страница 10

Мыслительный вихрь из прошлого в настоящее прервал очередной вопль от грудастой гламурной блондинки, сейчас сверлящую Алису ненавистным взором. Ежову прямо передернуло и эффект от внезапного «поцелуя» начал таять на глазах. Невероятное ощущение прикосновения всколыхнули воспоминания, которые она запрятала глубоко в подсознании, убедив себя в их бесполезности. Зато сейчас они вспыхнули яркими картинками вновь, несмотря на истерику стоящей внизу дамы.

Она убьет и Настю, и Марка, когда вернется. Рука не дрогнет, потому что они дружно утверждали, что Елисея в городе нет!

- Ой, здравствуйте, - услышала голос Миланы, подскочившей к темноволосой истеричке, топающей ногами. – Простите, вам надо валерьянки.

Взбесить озлобленную ревную девушку еще больше? Нет, такого просто не бывает.

- А ты еще кто такая? Елисей! Кто эти шлюшки и почему ты лапаешь эту курицу?!

Вот за «курицу» Алисе стало обидно. Она уже открыла рот, дабы ответить, однако не успела.

- Лада! – рявканье над ухом заставило вздрогнуть и осторожно покоситься в сторону Лиса, как его часто звали дома.

Какой лис – настоящий «лисище». Взбешенный, заведенный с полоборота одной только женской истерикой. Красивый в своем темном деловом костюме с черной рубашкой, расстегнутой на пару пуговиц, ш8ирокоплечий, высокий и статный. Истинно сын богатого бизнесмена. Его плоть и кровь – причем сам Павел стоял выше, любуясь разворачивающейся бойней. И это в ресторане, пусть в час пик, у главного входа через который заходят клиенты и люди вокруг уже начали с интересом прислушиваться.

- Елисей, как ты мог? С этими плебейками… – стенала грудастная брюнетка, картинно смахивая слезы.

Тушь не размазалась, макияж не тронули соленые капли – идеальная инстадива даже плакала красиво, правда, неприятно хлюпала носом и кричала так, что стоял звон в ушах. Под брендовой курточкой модное платье, по цене пяти зарплат Алисы на прошлой работе, обтягивало красивую фигуру. Длинные волосы спускались до талии, красиво очерченный подбородок чуть подрагивал, белоснежные зубки прикусывали пухлую розовую губу – мужчины не отводили взор от девушки. Кто-то бросал на нее сочувственные взоры, ведь всегда хотелось утешить красивую девушку!

- Я все-таки настаиваю на валерьянке, - вновь, не моргнув глазом, произнесла Милана, доброжелательно улыбаясь. Если бы Алиса знала ее чуть хуже, она бы решила, что та издевается.

- Бешеного слона лучше бить дробиной, - вставил свои пять копеек Павел Канарейкин. Вот уж кого точно не трогали женские истерики и скандалы.

Послышалось цоканье каблучков, подле отца Елисея показалась невзрачная русоволосая девушка в деловом костюме со стаканом какой-то коричневой жидкости. Она ловко бросила туда шипучую таблетку и поспешила вниз, отчитавшись Павлу:

- Валерьянка, Павел Александрович!

- Это что, мой коллекционный коньяк? – возмутился Кенар, уставившись на высокий стакан и ткнул в него пальцем. Саша непринужденно поправила очки, сверкнув голубым взором из-под ультратонких линз на минус десять, спокойно отвечая:

- Что вы, Арарат Три звезды. Дешевенький антидепрессант.

- Молодец, - похвалил ее Паша, довольно улыбнувшись. – Вот, хороший работник – предусмотрительный работник.

- Все для вас, - гордо выпятила небольшую грудь Александра, принявшись спускаться к бьющейся в руках Елисея Ладе.

- Успокойся уже! – прорычал Канарейкин-младший, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на свою подружку. Он бросил взор на Алису, и на секунду их взгляды встретились. Щеки припекло, однако она порадовалась, что ей не так-то легко покраснеть от стыда, особенно при воспоминании о поцелуе. Или чем-то больше.

«Я люблю тебя»

Если бы только Ежова в тот момент заподозрила неладное…

- Чего у вас тут происходит? Вопли за три километра слышно? – откуда-то со стороны второго зала вырулил Антон Канарейкин, озадаченно оглядывая собравшуюся компанию. Заметив Алису. Он лучезарно улыбнулся, поздоровавшись:

- Привет Алис… - закончить не успел, потому что с места сорвалась радостная Милана, всплеснувшая руками и едва не снесшая с ног идущую к Елисею Сашу со стаканом.

- Татошка!

- Так, все, пока-пока, - Антон быстро развернулся, едва приметив несущуюся к нему Милану, и бросился обратно, спешно покидая место происшествия.

- Антон, ну ты куда?!

- Отстань от меня, ебанашка. Достала уже!

Даже Лада успокоилась, провожая взором необычайную парочку. Ежова снова вздохнула, посочувствовав Боярышниковой в ее стремлении завоевать еще одного Канарейкина и резко обернулась к заинтересованно поднявшему бровь Павлу. Теперь стало неловко напрашиваться на работу. После всего произошедшего.

- Я сейчас вернусь, - рыкнул Елисей, таща на буксире Ладу за руку, накаченную коньяком с валерьяной. Удовлетворенная Саша задрала подбородок и подозрительно покосилась на Алису, поднимаясь обратно по лестнице.

- Девушка, вы что-то хотели? – поинтересовалась деловым тоном, заставляя вновь ощутить себя ненужной букашкой.

Почему она все это время молчала? Почему позволила Елисею уйти? Почему ничего не объяснила? И где вообще были ее мозги?

«В трусах, дорогуша», - ехидно отозвалось подсознание.

- Да я…

- Все, Санька, выдыхай. Это ко мне, - фыркнул Павел, приглашая Алису двигаться за ним. – Пошли Алиса, уж извини, у нас тут небольшой аншлаг. Театр пяти актеров и все бесплатно, - хмыкнул он, разворачиваясь, а сама Ежова ощутила на себе прожигающий взор секретарши Павла Александровича. Она судорожно кивнула, поднимаясь по лестнице за ним.

Разглядывая интерьеры. Заметила несколько любопытных лиц, быстро прячущихся при появлении начальника в своих кабинетах. Ничего удивительного, пару раз Алиса видела и слышала, как командовал Канарейкин своими сотрудниками. Назвать его сложным начальником – сильно преуменьшить. Откровенно говоря, она его даже немного побаивалась. Однажды Настя выкинула финт: пошла на нелегальную вечеринку в старой больнице. Секс, наркотики и танцы до утра с мажорами. Тогда Ежова пошла против подруги: позвонила Марку и попросила их забрать. Ох, и получили они тогда все по головам. Правильно однажды заметил их общий друг, Влад Радов:

- Нет ничего страшнее сарказма дяди Паши. Когда он орет – это фигня. А вот если он решит тебя отчитать…

Поэтому ей было немного страшно, когда двери кабинета закрылись, а Паша попросил своего секретаря его ни с кем не соединять кроме семьи. Едва они остались вдвоем в просторном солнечном кабинете, Ежова испугано сжалась, аккуратно садясь в кресло со скрипом.

- Ну, дитя, что же привело тебя в мою адскую обитель? – поинтересовался грозным тоном Павел, наливая себе кофе и пиная неработающего робота помощника. Алиса сглотнула в ужасе, вжавшись в кожаную спинку – ей конец. Точно конец.

- Ну, Елечка… - заканючила Лада в очередной раз, едва они оказались на парковке. Выведя свою девушку через заднюю дверь за локоть, Канарейкин спрятал в карман ключ-карту и мрачно воззрился на нее, заставляя заткнуться.

- Ты что там устроила? Мало было твоего выступления в аэропорту?! – он снова заводился, сжимая руки в кулаки, пока Лада хлопала влажными блестящими от слез ресницами, решительно не понимая своей вины. Она и тогда не поняла, как оскорбила его мать, за что Елисею пришлось неоднократно извиниться. Мама, конечно, простила, но осадок у нее остался.

- Но я же… - попыталась возразить Хроменко, однако затихла под тяжелым взглядом.

Сам Елисей вообще не понимал, на что именно злиться. На нее? Себя? Может на всю ситуацию в целом? Какого черта там произошло? Если бы он только знал. Осознание произошедшего пришло гораздо позже, пока удерживал Ладу, разглядывая повзрослевшую и изменившуюся Алису.

Она стала красивее. Волосы отросли, правда взгляд совсем зашуганный. Будто сама не понимала, что тут делала. Немного потускнела вся, словно в раз лишилась той девичьей беззаботности, что была в ней несколько лет назад. И перестала тепло улыбаться, как раньше. Теперь серо-голубые глаза смотрели устало, немного настороженно и печально.