Юлия Славачевская - Третий – не лишний! (СИ) Страница 11

 Прибежал только конюх... лосюх... лосевод... Короче тот, который за этими гигантами ухаживает. Он куда-то увел рогатых, сама видела.

 Взбешенный Филлипэ положил меня подмышку и внес под сень своего жилища. Как, блин, символично! Невеста вся в черном и подмышкой! Классика жанра.

  – Отпусти меня, животное! – брыкалась я, визжа и царапаясь. – Это не по правилам! Двое здоровых мужиков на одну слабую девушку!

 – Да подержи ты ее! – рявкнул он Эмилио.

 – Сейчас! – сунулся ко мне Эмо и схлопотал ногой по челюсти. – Кошка дикая!

 Наконец, они со мной справились и втащили в большое и пустое помещение, где и отпустили.

 Я отскочила в сторону и прижалась спиной к стене, наблюдая, как мужчины сначала сбросили плащи, оставшись в свободных рубашках с отложными кружевными воротниками и широкими манжетами. Черная у Эмилио и темно-синяя у Филлипэ. Короткие расстегнутые жилеты, спереди шитые золотом, полетели на стулья. На обоих мужчинах узкие черные штаны и высокие сапоги для верховой еды.

 – Зря надеетесь! – прошипела я, лихорадочно осматриваясь.

 Мужчины переглянулись, быстро стянули перчатки и сбросили маски.

 О, мой Бог! Если бы мне раньше показали фотки этих двух экземпляров, я бы сказала, что это фотошоп. Таких просто в природе не водится!

 Красавцы! Один темный шатен с рыжеватым оттенком, другой чуть посветлее, я бы сказала – 'серебристый каштан'. У Филлипэ французская коса, у Эмилио волосы стянуты в низкий хвост. Всегда балдела от ухоженной гривы длинноволосых мужчин. А французская коса в чужом мире – вообще непроходящий шок!

  Оба рослые, стройные и подтянутые. Не мужчинки – групповая мечта! Не моя...

 – Нравимся? – изогнул темную бровь Эмилио.

 – Нет! – пришла я в себя. – Это временное помутнение! Обман зрения!

 Филлипэ обменялся с Эмилио какими-то странными жестами, и они взяли меня в натуральные клещи.

 Ну где одной девушке справиться с двумя дюжими мужиками... если только она не одета в гидрокостюм!

 На пятой попытке стянуть с меня это одеяние Филлипэ выдохся и спросил:

 – Как слезает твоя кожа?

 – Никак, – буркнула я, стараясь не заржать. – Сходит со временем. Только вчера новую отрастила. Следующая теперь только года через три!

 – Это конец, – в отчаянии опустил руки Эмилио. На лице застыла глубокая безнадега. – Что делать будем? Три года ждать?

 – Господа! – чуть ли не рядом со мной в стене открылась незамеченная ранее дверь и оттуда выглянула здоровая розовощекая женщина. – Кого мыть будем?

 – Купаться? – недоверчиво поинтересовалась я. Переспросила: – С водой и мылом?

 – А что, есть еще варианты? – буркнул расстроенный Эмилио. – Можно потереть толченым кирпичом или битым стеклом, если тебе такое по вкусу.

 – Водичка горячая, – посторонилась женщина. – И мыло есть, и душистый песочек, и масло пахучее. – Приглашающе взмахнула рукой: – Пойдем скорее, деточка.

 'Деточка' застыла и потянула застежку штанов и куртки.

 – Смотри, – зачарованно толкнул локтем один другого. – Это, оказывается, все же можно снимать.

 А я уже шла, как сомнамбула, на звук плещущейся воды, мечтая избавиться от стойкого амбре и снять мучающий меня зуд от потной и сопревшей кожи.

 Внутри купальни меня встретили еще две раскрасневшиеся женщины и показали на большую каменную ванну, до краев наполненную теплой водой.

 – Раздевайся, дорогая, – сказала первая бабенка. – Сейчас мы тебя приведем в порядок.

 И что мне оставалось делать? Снова скакать по стенам? Я устала, измучилась от неопрена, хотела есть и хоть немного поспать.

 Поэтому без возражений разделась до конца, стянув вонючую футболку с длинным рукавом и хэбэ лосины, белье и залезла в горячую воду, испытав при этом неземное блаженство.

 Тетки разделили обязанности. Одна мыла мне волосы, вторая – собственно меня, а третья занималась моими ногтями и прочим.

 После чего на моем теле заботливо удалили все волосы травяной пастой. Растерли маслом и сделали глиняный массаж.

 Когда мне уже практически высушили и бережно расчесали волосы, которыми я страшно гордилась – моя копна в чистом состоянии почти достигала талии и чуть-чуть завивалась на концах – потянуло странным запахом.

 – Какой цвет красивый, – сделала мне комплимент одна из банщиц, проводя расческой по волосам. – Как переливается от темного к светлому. У наших девушек такого цвета не бывает.

 Я проказливо ухмыльнулась. Конечно, не бывает. Они же химической краской не пользуются!

 – Спасибо, – поблагодарила, принюхиваясь. Уж больно запах был характерный. Похожий на горящий пластик или резину... Резину? Ё-ё-ё!

 Я подорвалась с места. Выхватив у банщицы-толстухи самое большое полотенце, завернулась в него на манер римской тоги и поскакала, ведомая невыносимой вонью.

 Пропетляв по незнакомым коридорам, поскользнувшись на паркете босыми ногами и проехавшись на нем же, как по льду, я ввалилась в помещение, похожее на кочегарку, где стояли два засранца и сжигали мой гидрокостюм.

 Мой любимый гидрокостюм, на который я полтора года копила деньги и выбирала столь любовно, как не выбирала себе мужа.

 – Вы охренели?!! – заорала я, подбегая к печке и стараясь вытащить оттуда свои триста с гаком евро. У меня началась истерика. Обливаясь слезами, я кочергой раз за разом пыталась спасти обломки недолгого счастья. – Грабители! Подлецы! Негодяи! Ублюдки! Мой костю-ю-юм... – рыдала я навзрыд. – Мой любимый новый костюм!

 – Магдалена? – осторожно спросил Филлипэ, оттаскивая меня от горящей печи.

 – Маруся! – заорала я. – Вы что наделали? Как я теперь жить буду? А?!!

 – Успокойся, – подошел Эмилио и нежно погладил меня по обнаженным плечам. – Зато теперь ты останешься с нами. И тебе не нужно будет снова надевать эту кожу и превращаться в бесполое существо...

 – Вы до сих пор верите в сказки? – горько всхлипывая и уже начиная понемногу успокаиваться, я тоскливо смотрела, как плавится моя мечта, которую я успела поносить всего-то неделю. – Такие большие и такие доверчивые!

 – Магдалена, – восхищенно сказал Эмилио, трогая мои волосы. – Это какое-то чудо.

 Филлипэ просто молча притянул меня к своей груди и позволил пролить прощальную слезу по безвременно ушедшему гидрокостюму.

 – Вы меня знаете, чего лишили? – шмыгала я носом. – Вы меня лишили самого дорого, что у меня с собой было!

 – У тебя будут дорогие платья и пристойные украшения, – пообещал мне Филлипэ, спускаясь шаловливыми руками ниже талии.