Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua" Страница 12

Мо Жань, казалось, стал ощущать его присутствие еще более остро: его обоняние улавливало тонкий аромат цветов яблони и сливы, наполняющий воздух. Все его ощущения обострились до предела в этот момент.

Когда раздались первые звуки музыки, он сконцентрировался на своих чувствах, и внезапно понял, что то, что он сейчас испытывает, является желанием — притом настолько сокрушительным, что в какой-то момент грудь словно налилась свинцом, а дышать стало невозможно.

Определенная часть его тела, время от времени сегодня уже напоминавшая о себе, внезапно превратилась в стояк.

«Бл*ть!..»

Мо Жань понял, что не то, что танцевать сейчас не в состоянии — он скорее сдохнет, чем сдвинется с места. Он так и застыл, пригвожденный к одной точке на полу, словно статуя, а музыка все продолжала звучать в его ушах словно какая-то глупая насмешка. Впрочем, мелодия едва долетала до него, потому что кровь оглушительным ревом пульсировала в его висках.

Ваньнин же, видимо, решив, что Мо Вэйюй просто дезориентирован из-за повязки на глазах, тихо сказал:

— Расслабьтесь. Вы находитесь далеко от края сцены, господин Мо. Не нужно так волноваться — просто позвольте своему телу… — он не договорил потому что в одно мгновение Мо Жань оказался совсем близко от него, и в этот момент Чу Ваньнина обдало волной удушающего жара, исходившего от тела молодого мужчины.

Казалось, внутри того пылает пламя. Ваньнин едва не задохнулся, и попытался поспешно отпрянуть в сторону, но пальцы Мо Жаня молниеносно вцепились в его тонкое запястье, даже сквозь ткань свитера прожигая прикосновением.

— Я… не уверен, что смогу, — выдохнул Мо Жань, и поток горячего воздуха щекотнул кончик уха Ваньнина.

Затем его пальцы медленно, словно через силу, разжались, отпуская руку Ваньнина, и молодой мужчина отпрянул, сдергивая со своих глаз чертову повязку.

Сценический свет неприятно резанул глаза после темноты. Впрочем, первым, что Мо Жань увидел, было испуганно-бледное лицо балетмейстера Чу. Тот смотрел на Мо широко распахнутыми глазами, а кончики его ушей окрасились в ярко-пунцовый оттенок, контрастируя с нефритово-белоснежной кожей лица. Губы балетмейстера Чу были разомкнуты, словно он только что собирался что-то сказать, но так и оборвался посреди фразы.

В эти мягкие, раскрасневшиеся губы так и хотелось впиться яростным поцелуем, сминая их до тех пор, пока с них не сорвется стон...

Мо Жань потряс головой, пытаясь справиться с собой. Он с силой сжал ладонь в кулак, пытаясь обуздать самого себя. У него, должно быть, было не в порядке с головой, раз он так остро отреагировал на близость Ваньнина.

«Неужели шесть лет назад, еще тогда я чувствовал нечто подобное?... — в ужасе думал Мо Жань. — Нет, я не припоминаю такого. Это… не может быть правдой. Я ведь превозносил этого человека, восхищался им! Я бы и думать не посмел о нем такие вещи...»

Он вспомнил, что в то время однажды как-то напился и лез с поцелуями к Ши Мэю — вот только в его хмельном сознании он представлял совсем другого человека. И человеком этим был, на самом деле...

Мо Жань содрогнулся, на спине образовалась холодная испарина. Бессознательно он сделал шаг назад, глядя на Ваньнина с таким лицом, словно призрака перед собой увидел. А затем резко развернулся и, не произнося больше ни слова, спрыгнул со сцены, спасаясь бегством.

— Мо Вэйюй, постойте… — окликнул его балетмейстер Чу, но в его голосе больше не чувствовалось того отталкивающего холода — скорее, неловкая растерянность. Он, скорее всего, вообще не понял, что только что произошло.

Нет, Мо Жань не мог смотреть в глаза этому совершенно невинному человеку. В груди словно образовался огромный узел, который мешал его сердцу нормально биться, а в голове проносились мысли одна страшнее другой:

«Что я наделал?! Я ведь готов был на него наброситься прямо там, на сцене...»

«Какой же я придурок… Да ведь одного его присутствия хватает, чтобы я сходил с ума...»

За этими обрывочными мыслями последовала еще более пугающая:

«Я обманываю его доверие, притворяясь незнакомцем, в попытках сохранить хоть какое-то лицо. Он ведь понятия не имеет о том, кто я на самом деле… Зачем я вообще всё это затеял?! Я, и правда, безумен..»

Будь Мо Жань порядочным человеком, ему стоило бы прямо сейчас вернуться к Ваньнину, признаться во всем, а затем выйти отсюда чтобы больше никогда не возвращаться.

«Идиот!»

Он отвесил себе оплеуху, стараясь набраться смелости чтобы поступить правильно. Но в этот момент позади него раздался надрывный кашель, от которого каждый волосок Мо Жаня внезапно встал дыбом. Это было похоже на астматический приступ…

Мо Жань резко обернулся к Ваньнину, и обнаружил, что тот опустился на пол, как если бы его оставили разом все силы, хватая ртом воздух, будто задыхаясь. Лицо его при этом стало не просто бледным, а отдавало болезненной синевой.

В то же время, поблизости никого не было чтобы ему прийти на помощь — коллеги Мо Жаня разбрелись кто куда на перерыв.

Юноша бросился к балетмейстеру Чу, и думать забыв о том, что только недавно собирался говорить или делать. В голове билась лишь одна пугающая мысль: он должен ему помочь! Но… как?!..

В несколько прыжков Мо Жань снова оказался на сцене, сминая совсем не сопротивляющегося Ваньнина в своих руках.

— Тише… дыши… — попытался он успокоить его, пристально вглядываясь в нездорово-бледное лицо балетмейстера.

Он знал, что при астме в первую очередь нужно было постараться успокоить человека, ведь чаще всего паника лишь усугубляла приступ. Но он понятия не имел, как именно он может в данной ситуации успокоить мужчину, который, казалось, в эту секунду был напряжен словно натянутая тетива.

Мо Жань начал бормотать какую-то чушь, осторожно поглаживая Ваньнина по спине и плечам, стараясь сделать свои прикосновения как можно более мягкими и обезличенными.

— У тебя есть ингалятор с собой? — спросил он, и, увидев, что Ваньнин кивает, тут же полез в карманы мужчины, одним движением вывернув все их содержимое на пол. Карманный ингалятор, к счастью, оказался на месте. Мо Жань подобрал его и протянул Ваньнину, помогая тому крепче сжать в пальцах крошечный баллончик.

Балетмейстер Чу наконец смог резко выдохнуть, зажав рот тонким носовым платком. Его трясло так, словно он только что побывал под проливным дождем и все никак не мог согреться.

— Тише… всё хорошо… расслабься, — Мо Жань продолжал увещевать его вкрадчивым, мягким голосом. — Хочешь, я отвезу тебя в больницу?

Он совершенно забылся и перешел на «ты». По правде говоря, ему до сих пор было не по себе, когда он думал о том, что Ваньнин, скорее всего, плохо себя чувствовал еще с ночи, но все равно приехал на репетицию — да еще и вел себя так беспечно, как если бы был абсолютно здоров. Хотя, совершенно очевидно, это было совсем не так.

— Не… нужно, — Ваньнин наконец поднял глаза на Мо Жаня, как если бы впервые осознал, кто находится рядом с ним. — Я поеду… домой.

— В таком состоянии? — брови Мо Жаня поползли вверх.

— …... — Ваньнину, очевидно, не было что на это ответить. Он лишь смотрел на Мо Жаня с весьма странным выражением лица: впервые юноша видел его таким уязвимым, хоть тот и все еще пытался безуспешно натянуть на себя маску холодности.

— Я отвезу тебя, — заявил Мо Жань в ультимативном тоне. — Тебе нельзя за руль, ты в курсе? Что, если приступ повторится?

— ...ладно, —неохотно согласился балетмейстер Чу, а затем его взгляд снова впился в лицо Мо Жаня. — Ты… ты кого-то мне напоминаешь, но я… — он нахмурился, а затем отвел глаза. — Не важно.

— И правда, не важно, — кивнул Мо Вэйюй, криво усмехаясь. Ваньнин впервые назвал его на «ты». И, даже если такая перемена была вызвана только что пережитым потрясением, это короткое обращение почему-то обрадовало юношу.

Он собрал небрежно рассыпанные на полу вещи, которые оказались разбросаны в процессе поиска ингалятора, мысленно удивляясь, что в кармане Ваньнина были… конфеты? Притом скомканные обертки соседствовали со все еще не съеденными сладостями, что вызывало у Мо Жаня легкое недоумение: как такой собранный и аккуратный человек мог носить в своих карманах столько ерунды?..