Мари Грей - Истории, которые заставят тебя покраснеть (сборник) Страница 12

— Хорошо… Я дам Габриэль еще минут тридцать…

Мне все это уже стало надоедать. Габриэль сначала надавала бог знает сколько соблазнительных обещаний, а сама заставила меня в мой же день рождения помирать здесь от скуки. Мне вдруг пришло в голову, что она все это и запланировала: посиди-ка, мол, дружок и покипи от возмущения и разочарования — поддался, глупый, на соблазнительные посулы. А может, она даже хотела испытать меня — не поддамся ли я на практически непреодолимые искушения.

Оставшись один, я мог без помех восхищаться этой шикарной девицей. Я ждал, когда она повернет голову в мою сторону, чтобы я мог выразить ей свою благодарность. Мужчина, который пытался ее уболтать, наконец-то сдался и исчез. Она повернулась в мою сторону, но меня не видела. Казалось, ее здесь нет — она где-то в другом мире, в другом баре, в другом городе. Затем она обвела зал быстрым взглядом, словно проверяла — нет ли где скрытой камеры, чтобы принять наиболее выигрышную позу. Наконец, она устроилась наилучшим образом. Со своего места я видел, как вырез ее платья разошелся, обнажив верхушку кружевного чулка на бедре. Одна босоножка небрежно раскачивалась у нее на кончиках пальцев, и это движение завораживало меня. Замерев, я скользнул взглядом по ее телу, задержался на пышных грудях — она оперлась ими на руку, и они чуть ли не вылезали из выреза ее платья. Я как зачарованный смотрел на длинную прядь ее огненно рыжих волос попавших между нежной кожей и материей.

Мое воображение рисовало мне мучительно-сладкие картины — я представлял себе, как наматываю эту прядь на пальцы. Нет, женщинам нужно запретить носить такие волосы. Чувства мои были обострены, но обострены избирательно. Я больше не слышал назойливого шума, стоящего в баре, — только кровь моя бурлила, приливая к паху. Я не видел ничего, кроме этого божественного явления. Я воображал, как она парит надо мной в огромной кровати с атласными простынями, рыжая грива ее волос у меня на глазах, во рту… Черт побери, в штанах у меня просто лом образовался.

Я еще раз попытался совместить эти фантазии с образом Габриэль. Моя милая, нежная, светловолосая Габриэль — в короткой стрижке у нее был восхитительный вид мальчишки-сорванца. Моя необыкновенная маленькая Габриэль с ее фантастическими голубыми глазами — такими красноречивыми, что и слов-то никаких не нужно, особенно в постели.

Я отвернулся в смущении, мучительно покраснев. Она прочла желание на моем лице. Ее присутствие привело меня в такое состояние, что я даже перестал контролировать язык своего тела. Эта помада на губах — таких же пухленьких, как у Габриэль, эти очки, от которых вид у нее становился одновременно серьезным и игривым… Всего этого было достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину. «Габриэль, умоляю тебя, появись, пожалуйста, появись, и я наброшусь на тебя, как животное. Пожалуйста, приходи скорее!»

Я рискнул еще раз кинуть взгляд на эту искусительницу. Она поднялась со своего стула, оперлась локтями о стойку, словно хотела обменяться по секрету парой слов с барменом. Она шепнула что-то ему, а потом бросила невинный взгляд в мою сторону. Но смотрел я не в ее глаза. В этом положении ее груди пленительно прижались к отделанной под мрамор стойке. Вероятно, она прекрасно чувствовала, что завладела моим вниманием, потому что устроила для меня маленький спектакль, а может, мне это только показалось. Она начала раскачиваться — медленно и чувственно, а ее грудь терлась о мраморную плиту. Она словно исполняла какой-то эротический танец. Я видел, как возбудились ее соски. Она наклонила голову к плечу и на мгновение закрыла глаза, не прекращая соблазнительных движений. Ее длинные пальцы извлекли кубик льда из стакана, она медленно поднесла его к губам, словно бы поцеловала, а потом лизнула соблазнительно розовым язычком. Кубик льда таял от прикосновений ее языка, пальцы увлажнились, и она, глядя мне прямо в глаза, сладострастно облизывала их.

Нет, это уж слишком! Мне пора убираться отсюда и поскорее — иначе я перестану владеть собой и поставлю под угрозу мою любовь к Габриэль. У меня возникло такое ощущение, будто я участвую в какой-то замедленной съемке, мизансцена которой вдруг полностью исчезает, остается одна лишь роковая женщина, развратная и похотливая, соблазняющая беспомощного героя (меня!). Нет, она заходит слишком уж далеко; правда, вроде бы ее прихваты ни на кого, кроме меня не действовали. Может быть потому, что ее маленький спектакль (как это ни удивительно) игрался исключительно для вашего покорного слуги. Никого больше в баре, казалось, не волновало то, что она делает…

Это была просто пытка какая-то, но я оказался в ловушке и пребывал в совершенно беспомощном состоянии. Мое тело продолжало предавать меня: торчок был такой, что дальше просто некуда. Я даже встать и уйти не мог. Глубоко вздохнув, я повернулся к выходу, надеясь, что наконец-то увижу ту, из-за которой попал в эту переделку. Но не пришло и секунды, как дела приняли еще более крутой оборот. Рыжеволосая направлялась ко мне. Я бросил еще один отчаянный взгляд на входную дверь. Никаких признаков Габриэль. Народа в баре становилось все меньше. Рыжеволосая приближалась — двигалась она грациозно, несмотря на свою немыслимую обувь, с каждым шагом в высоком вырезе мелькали ее шелковистые длинные ноги. А ее сосочки… господи, они торчали так, что, казалось, вот-вот прорвутся сквозь ткань платья… а эти алые ногти на длинных пальцах, которые держали стакан…

Она остановилась за моим стулом и прошептала мне в ухо:

— Ваша подружка так и не появилась? Позвольте к вам присоединиться?

Низкий, грудной голос с легким британским акцентом. Головокружительные, терпкие духи… В брюках у меня новый приступ активности.

Я чуть приподнялся и пробормотал:

— Она скоро придет. Уже в любую минуту, я точно знаю…

— На вашем месте я бы не вставала… Не смущайтесь на мой счет. Может, в другой раз, а?

— О да. Может.

Она обошла мой столик и встала передо мной во всей своей красе, медленно сняла очки. Устремив на меня многозначительный взгляд, она прикусила нижнюю губу — в точности Габриэль — а потом на ее алых губах появилась игривая улыбка. Теперь она была так близко, что я смог разглядеть детали, которые ускользали от меня раньше, и тогда реальность, хотя и медленно, но стала доходить до меня. Если тебя обуяло желание, то ты словно бы слепнешь и глохнешь. Но наконец-то я увидел, что у нее на глазах цветные линзы, а брови выкрашены в тот же цвет, что и парик. Косметикой — в особенности помадой — в таком обилии она никогда не пользовалась, но сомнений не было: передо мной стояла Габриэль!