Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП) Страница 13

По крайней мере, я надеялась, что именно так все и будет.

Я правда, правда надеялась.

Мешок с моей головы сорвали вместе с небольшим количеством волос, а остальные наэлектризовались и торчали в разные стороны. Я моргнула, яркий свет слепил глаза, когда все начало проясняться.

Я была в помещении.

Темном и грязном, но не в подвале, хотя похожем на него. Около каждой из четырёх стен стояли двухъярусные кровати, полное отсутствие окон, сырость от непокрытого пола диким холодом пронизывала до костей. Я сидела на потрепанном матрасе, осматривая свой новый дом. На каждой из кроватей сидела девушка. Нас всех окутывала атмосфера отчаяния, в глазах пустое выражение, кожа исполосована глубокими ранами и покрыта синяками.

Внезапно появился мужчина с темной, густой бородой. Из-за спины он достал нож.

Я вздрогнула и попыталась отползти. Одна часть меня сказала мне, что он не причинит вреда. Пока не причинит. А другая часть сжалась от ужаса, увидев нож.

Я знала, что можно сделать ножом. Порезать что-нибудь. Заколоть кого-нибудь. Но я не хотела, чтобы меня проткнули этим ножом, как кусок мяса.

Мужчина проворчал что-то и ткнул меня пальцами в плечо, прижимая со всей силой к матрасу на нижнем ярусе кровати. Я закричала, когда он грубым движением перевернул меня на живот. Я пиналась, извивалась, пыталась приподняться, но знала, что веду заранее проигранный бой.

Он начал рывками разрезать веревку, которая глубоко впивалась в мои израненные запястья. Лезвие было тупым, и, казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он освободил мои руки.

Мужчина освободил меня и с угрюмым видом отстранился. Я медленно села, потерла запястья и кожу, на которой сейчас виднелся след от веревки, от кровоточащих ран она горела яростно алым.

— Ты. Останься здесь, — он ткнул пальцем мне в лицо, прежде чем направился на выход. Тяжелая, черная дверь открылась, и он исчез за ней. В комнате раздался громкий щелчок замка, запирая дом.

В тот момент, когда он ушел, я начала рассматривать своих соседок по комнате. Только несколько девочек встретились со мной взглядами, остальные испуганно сутулились.

Я не могла заставить себя перестать пристально рассматривать их. Восемь кроватей. Восемь девушек. В наших похищениях не было никакой общей закономерности. Там были блондинки, брюнетки, рыжие и шатенки. По цвету кожи мы тоже отличались: три азиатки, две афроамериканки и две белые.

У нас не было ничего общего. Полиция ни за что бы ни смогла догадаться, кто может быть следующей жертвой, казалось, любая из девушек была потенциальной мишенью на похищение. Не имело значения: высокие, низенькие, худые, полные. С большой грудью, длинноногие. Мы все здесь были по одной причине.

Причине, которую я еще не знала.

По причине, которую я не хотела знать.

Тянулись часы, а мы просто разглядывали друг друга. Никто не говорил, мы не нуждались в этом. Мы общались молча, наше молчание было откровеннее всяких слов. Разговаривали наши души. Мы успокаивали друг друга, разделяя то, что произошло с нами.

Мерцающая лампочка освещала нашу клетку, посылая напряженность, которая распространилась по комнате.

Через какое-то время открылась дверь, и молодой мужчина со сломанным зубом и рваным шрамом на лице занес поднос с восьмью мисками и поставил в центре комнаты. Спертый воздух нашей камеры наполнил запах еды, это было что-то жареное с теплым хлебом, с которым это можно было съесть. Желудок заурчал. Последний раз я ела на завтрак.

Моё сердце болезненно защемило при мысли о Брэксе. Казалось, это было так давно, когда мы проводили нашу первую ночь в Канкуне, наслаждаясь нашей связью.

Я заставила себя перестать думать о нем. Это причиняло слишком много боли.

Никто не двигался, но мы все с тоской смотрели на еду, в тот момент, когда дверь вновь закрылась.

Я ждала, потому что хотела посмотреть, которая из девушек была главной.

Никто не шевелился.

Запах еды уничтожал меня, я больше ни минуты не могла терпеть. Я не стану сидеть и ждать, кто знает, когда за нами придут в следующий раз.

Я пододвинулась.

Тело было, будто деревянным и сопротивлялось каждому движению, но я встала, собрала все миски и с тоненьким кусочком хлеба раздала их девочкам.

Они робко улыбались, и их глаза были полны слез. Я находила утешение, помогая им. По крайней мере, они не одиноки. Мы все впутаны в это.

Когда я отдала последнюю миску и осталась только моя, я должна была глотать слезы. Они утопили бы меня, если бы я позволила им пролиться.

Брэкс. Моя жизнь. Мой счастливый, радостный мир растворился и сбросил меня в ад.

Я больше не принадлежала Брэксу. Я даже не принадлежала самой себе. Я принадлежала холодному, неизвестному и заполненному ужасом будущему.

С трудом сглотнув, я прогнала слезы. Они сейчас были ни к чему, и я отказывалась раскисать. Набрав полный рот жидкой овсяной каши, я поперхнулась, но сдержала себя в руках, стараясь быть сильной.

Я не заплачу.

Не сегодня.

*Веерохвостка*

Уже два дня, как маленькая комнатка стала моим миром.

Еда приносилась нам дважды в день, что позволяло нам хоть как-то коротать монотонные часы ожидания. Страх, который одолевал нас, уходил с каждым следующим звуком тикающих часов, оставляя меня один на один со своими страхами и пустотой.

Оставшиеся часы были проведены, глядя в никуда, и самое большее, что мы могли сделать — смотреть друг на друга.

Несколько женщин разговаривали тихим шепотом, но не я. Я сидела в полнейшем молчании и составляла план побега, если выдастся такая возможность. Они отняли мою свободу, но я могла попытаться вернуть ее назад.

Сколько я себя помню, я всегда была слабым, тихим и бесхарактерным человеком, той, о чьем мнении можно было не заботиться, не принимать в расчет. Даже с Брэксом у меня никогда не хватало сил сказать всю правду до конца. Все изменилось за последние два дня. Я сидела, размышляя о своей жизни, прокручивая ее как кинопленку. Я спрятала подальше свой страх быть осужденной за то, что произошло, и во мне встрепенулась ярость. Гнев блеснул вспышкой, словно по волшебству, заполняя меня. Долгое время он был внутри меня, прикрывая непроницаемой накидкой. Я никогда больше не буду прятать свои настоящие чувства или отказываться от того, чего хочу так сильно. А сейчас тем, чего я больше всего в жизни хотела, была свобода.