Миа Эшер - Легкое поведение Страница 13

Хм.

Я сижу, тупо уставившись на его фотографию, и не могу поверить в свою удачу. Неужели я правда нашла курицу, которая несет золотые яйца?

Воспоминание об Уолкере, о его голубых глазах, о том, сколько яда было в них, когда он назвал меня швалью, по-прежнему маячит в моем сознании, но мне уже не так больно, как пару часов назад. Его образ постепенно бледнеет и уходит в прошлое.

Вот так я вычеркиваю людей из своей жизни.

Стоит вам стать для меня обузой, я в тот же момент вас брошу. Если мне покажется, что вы способны меня обидеть, я тут же сотру вас из памяти и вырву из сердца, на котором и без вас достаточно ран. Я никогда не вспомню о вас. Я буду жить дальше и ни разу не оглянусь назад. И не надейтесь занять место в моих воспоминаниях.

Можете назвать меня бессердечной, если хотите, но лучший способ защитить свое сердце — поверить в то, что его нет. И я верю. Почти всегда.

К тому времени, как я заканчиваю собираться на работу, Уолкер стерт из моей памяти окончательно и бесповоротно. И поскольку до выхода в ресторан есть еще несколько минут, я принимаю решение позвонить мистеру Лоренсу Ротшильду.

Я дотягиваюсь до валяющегося на полу клатча, достаю его визитку и хватаю телефон.

Сидя на кровати и нервно вытирая ладони о свои кожаные леггинсы, жду ответа. И он отвечает — после четвертого или пятого гудка, когда я уже собираюсь отключиться.

— Да, — произносит он этим своим голосом, от которого слабеют колени.

Сжимаю телефон крепче.

— Привет… хм… в общем… наверное, это прозвучит странно, но мы вчера виделись на выставке, и ты дал мне свою визитку.

— А… То есть, тебе уже наскучил тот мальчик, с которым ты приходила? — тянет он насмешливо, его тон спокоен и невозмутим.

— Откуда ты… Знаешь, что… Впрочем, неважно. Я звоню узнать, что именно ты имел в виду, когда давал мне визитку.

— Что я заинтересован.

— Да, но…

— Ты вроде умная девочка, — перебивает меня он. — Как думаешь, чем ты можешь быть интересна мужчине моих лет?

Я фыркаю, и нервное напряжение наконец-то проходит. Ну, в эту игру я играть умею.

— Могу спросить тебя ровно о том же. Чем мужчина твоих лет может быть интересен девушке вроде меня?

Он смеется в ответ.

— Тушé. Похоже, мы отлично понимаем друг друга.

Секунду я молчу, кусая изнанку губы.

— Да. Я тоже так думаю.

— Завтра утром я улетаю по делу в Гонконг, вернусь в следующую субботу. Встретишься со мной, мы поужинаем, выпьем и заодно обсудим, чем именно ты меня… м-м… заинтересовала.

— Ты всегда не спрашиваешь, а ставишь перед фактом?

— Всегда. А что?

Теперь моя очередь смеяться. Я встряхиваю головой и говорю:

— Окей. Я подумаю и перезвоню… или не перезвоню.

— Мне кажется, или ты любишь оставлять последнее слово за собой?

— Блэр. Меня зовут Блэр Уайт. И… да, люблю. А кто не любит?

Он усмехается.

— А… у нашей красавицы все-таки имеется имя. Что ж, звони — если и когда будешь готова. — Он делает короткую паузу, подбирая следующие слова. — Я буду ждать, Блэр. Серьезно.

Ход переходит ко мне, и я-таки оставляю последнее слово за собой.

— Посмотрим… — шепчу, а потом отключаюсь.

И сижу на кровати в ступоре от волнения, пока жду, когда сердце начнется биться ровнее.

Глава 8

— Ты сегодня рано. Что-то случилось? — спрашивает Элли, когда я захожу в ресторан.

Я не спешу отвечать. Стою и смотрю, как она протирает белым полотенцем бокал. Элли потрясающая — в этом своем облегающем черном платьице, с коротким каре каштановых волос, просто дух захватывает. Все-таки забавно, что мы с ней настолько сдружились. Она из тех людей, которым не нужно чужое одобрение для того, чтобы чувствовать себя хорошо и знать себе цену. В то время, как я… скажем, мне необходимо постоянное напоминание.

— Да так, ерунда. И говорить не о чем. — Я забираюсь на высокий барный табурет, вытягиваю обтянутые леггинсами ноги и, чтобы не смотреть Элли в глаза, принимаюсь изучать свои туфли.

— О, Блэр… с кем, по-твоему, ты сейчас разговариваешь? Ау! Я твоя лучшая подруга, так что прекрасно вижу, когда ты врешь.

Я пожимаю плечами и продолжаю любоваться своими туфлями, поворачивая их то так, то эдак.

— В общем, ты была права насчет Уолкера. — Улыбаюсь, подняв голову. — Как выяснилось, на днях приезжает его девушка, она же его будущая невеста. Соответственно, я больше ему не нужна.

Глаза Элли распахиваются, рот приоткрывается.

— Погоди, что? Блин, да не может быть!

Рассматривать туфли надоедает, и я перевожу взгляд на свое отражение в зеркале над барной стойкой.

— Может. Как же он сказал… Дай-ка вспомнить… О! У таких парней, как он, не может быть ничего серьезного с девушками вроде меня. Плюс мне сообщили, что я шваль и без него ничего не стою.

Отставив бокал в сторону, Элли выходит из-за барной стойки и обнимает меня за плечи, словно желая укрыть собой от боли. Я неловко ерзаю в кольце ее ласковых рук. Вот странно. Мужчины могут трахать меня в рот, нагибать над столом, иметь совершенно любым способом, но ничего из этого не напрягает меня — в отличие от доброго прикосновения Элли. Я не привыкла к нежностям. А может, у меня просто-напросто черствое сердце.

— Ну и хер с ним. Ему же хуже, — говорит Элли.

Извернувшись, я достаю из заднего кармана помаду. Глядя в зеркало над головой, подкрашиваю губы, и мой рот расцветает ярко-алым, контрастируя с бледной кожей и черными волосами.

— Неважно. С сегодняшнего дня он официально в прошлом. Я уже про него забыла.

— Но…

— Слушай, будь моя жизнь кинофильмом, вот тогда, наверное, можно было бы засесть дома и пару недель распускать сопли из-за того, что мужчина мечты разбил мое сердце. Но мы не в кино, Элли, и никто мне сердца не разбивал. — Мы смотрим друг на друга в упор, и ни одна не отводит взгляда. — Да, мы с Уолкером встречались, но это была не любовь, поэтому я не собираюсь сидеть дома и хандрить в надежде, что он передумает и поманит меня обратно. И никаких извинений я от него не жду. Жди, не жди, их все равно не будет.

— Блэр, я все понимаю, но мне кажется, тебе не настолько безразлично, как ты…

— Да все хорошо, честно. Кстати. Тебе знакомо такое имя — Лоренс Ротшильд?

— Терпеть не могу, когда ты меняешь тему. — Она сердито сверкает глазами.

Я протягиваю руку, предлагая ей свою помаду.

— Так знакомо или нет?

Помотав головой, она бормочет сквозь зубы:

— Наверняка какой-нибудь очередной говнюк. Как ты любишь.

Я пропускаю эту реплику мимо ушей. Мне проще не смотреть в лицо реальности. Реальность — очень жестокая сука.