До ее смерти осталось сто дней (СИ) - "Mia_Levis" Страница 15

Но веселье прошло очень быстро, потому что Гермиона, задумавшись, столкнулась с Драко в дверях ванной. Одно короткое мгновение она так и стояла, уткнувшись Малфою в плечо, потом сделала неловкий шаг назад и прошипела сквозь зубы:

- Ты почему еще здесь?

- И тебе тоже доброе утро, Грейнджер, - лениво протянул Драко, облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди.

- Малфой, я думала, ты ушел, - пробормотала Гермиона. Не хотелось думать, как она сейчас выглядит - заспанная, с птичьим гнездом на голове. Впрочем, эти мысли были нецелесообразными. Какая разница, что подумает Драко? В конце концов, не она пришла к нему в комнату.

- Уже ухожу, - он пожал плечами и кивком головы указал в сторону ванной. - Иди, что стоишь?

Гермиона сглотнула, опустила голову и, стараясь не коснуться Драко в узком дверном проеме, попыталась проскользнуть мимо него. Она злилась: и на Малфоя, который все так же продолжал стоять недвижимой статуей, и на себя за то, что испытывала слишком много. Эмоции сменялись, наталкивались друг на друга, смешивались, рождая нелепые образы и странные фантазии. И когда Гермиона уже была готова облегченно выдохнуть и захлопнуть дверь за своей спиной, на ее талии сомкнулись руки Малфоя, а затылок обожгло горячее дыхание.

- Малфой, что ты…

- Тшшш, Грейнджер, не дергайся, - пробормотал Драко. - Ты вкусно пахнешь.

Гермиона потрясенно замерла, задержала дыхание и закрыла глаза. Это неправда. Конечно же, неправда! Для Драко Малфоя она всегда была и будет грязной. Грязное происхождение, грязная кровь. И это кто угодно, только не он. Он не может говорить ей подобного, не может касаться ее кожи губами, не должен находиться так близко. Подобное поведение с его стороны пугает, размывает грани правильного, которые еще совсем недавно были такими четкими.

- Может, все же отпустишь меня? Мы заигрались, тебе не кажется? - голос получился тихим и каким-то жалким. А ведь хотелось кричать, топать ногами и крушить все вокруг. Хотелось в истерике выплеснуть всю неуверенность, которая с каждым днем увеличивалась, разрасталась и занимала все мысли. Но Гермиона не могла, было страшно потерять самообладание, изменить своему привычному образу. Это стало бы ее слабостью, а она и так слишком часто терялась в обществе Драко Малфоя в последнее время.

- Хм, а может игра стоит свеч, как думаешь? - Драко хмыкнул, последний раз коснулся теплыми губами шеи Гермионы и, не дожидаясь ответа, выпустил ее из объятий. Еще через мгновение хлопнула дверь, и она наконец-то осталась одна.

***

- Добрый день, мисс Грейнджер.

- Мистер Малфой, - Гермиона немного склонила голову, приветствуя Люциуса, и вновь перевела взгляд на стеллажи. Она уже не впервые встречалась со старшим Малфоем в библиотеке, поэтому уже намного легче сохраняла видимость спокойствия. Месяц назад она едва не лишилась чувств, когда оказалась с ним наедине. Невозможно было забыть события в Министерстве: холодный голос Люциуса, безумный смех Беллы, вспышки проклятий и отчаянное стаккато, отбиваемое сердцем. Эти воспоминания въелись в кожу, проникли в кровь и никогда не позволяли забыть, что Люциус Малфой - враг. Он способен убить, ударить со спины и всегда будет защищать лишь свои интересы. Гермиона не обманывалась на этот счет, понимала, что она под защитой только пока это выгодно. Любые перемены приведут к ее смерти и, как говорил Драко, легко умереть ей не дадут.

Гермиона зябко передернула плечами. В обществе Люциуса всегда было страшно, как в клетке со спящим хищником. Неизвестно, когда проснется и разорвет в клочья. Она физически ощущала взгляд, которым он прожигал ее спину, поэтому поспешила взять несколько томов по зельеварению, и уже было направилась к выходу, когда ее остановил тихий оклик.

- Мисс Грейнджер, возьмите больше книг. Я бы попросил вас не покидать свою комнату ни сегодня, ни завтра.

Гермиона медленно обернулась, сглотнув вязкий комок, моментально образовавшийся в горле. Что ответить на такое? Если раньше подобные распоряжения ей давал Драко, и Гермиона могла по крайней мере поспорить, напасть на него с расспросами, то в данном случае ей оставалось лишь кивнуть и на негнущихся ногах двинуться к стеллажам. Выбирать книги, зная, что скоро здесь снова будет толпа Пожирателей. Вчитываться в названия на истертых корешках, зная, что пока она будет учиться, здесь будут умирать люди. Разве Гарри допустил бы подобное? Разве Рон не бросился бы на помощь, рискуя жизнью? Что же происходит с ней? Неужели она самая гнилая в их троице, и только благородство друзей помогало ей поступать правильно? Неужели рациональность в ее случае стала оправданием для трусости и подлости? Ведь ничего не оправдывало ее бездействие: ни понимание того, что она, возможно, умрет, ни обещания, данные друзьям и профессору Дамблдору. Гермиона не верила в принцип меньшего зла, а значит, не могла убедить себя, что ей необходимо пожертвовать жизнями ни в чем неповинных магов ради того, чтобы выжить самой. Это было неправильно, нечестно и перед глазами все расплывалось от непролитых, злых слез. В конце концов, Грейнджер схватила первую попавшуюся книгу, даже не прочитав названия, и пошла к двери. Люциус больше не останавливал ее.

***

Гермиона вышагивала по комнате, нервно комкая написанное письмо. После разговора в библиотеке она не сдержалась, написала Гарри. И сейчас на белоснежном листке черными чернилами было рассказано обо всем, что в свое время она скрыла, посчитав, что справится одна: и о метке Драко, и о случае с Фенриром, и о сборах Пожирателей в Мэноре, и об убийстве неизвестной волшебницы. Впервые она не подбирала слова, и теперь каждая буква казалась пропитанной ядом, болью и кровью. Теперь, когда правда была написана, Гермиона чувствовала себя свободнее, как будто переложила часть груза на чужие плечи. И Грейнджер знала, что Гарри ее не подведет, он что-то придумает, он поможет ей вернуться в Хогвартс. Сейчас Гермионе казалось, что лучше умереть в знакомых стенах, в окружении близких людей, чем жить здесь, теряя саму себя.

От бесцельного хождения из угла в угол Гермиону отвлекло появление эльфа. Он тихой тенью скользил по комнате, стирая невидимую пыль с мебели, и пряча взгляд. Вначале Грейнджер еще пыталась разговаривать с эльфами, но потом поняла, что это абсолютно бесполезно, поэтому сейчас лишь отошла к окну, чтобы не смущать несчастное существо. Она села на подоконник, подтянув колени к животу, и сосредоточилась на наблюдении за серыми потеками на стекле. Никогда еще ожидание совы из школы не тянулось для нее так мучительно. Письмо жгло руки, не было нужды перечитывать кривые строки, чтобы припомнить, что именно там написано.

“У Малфоя есть метка. Конечно, есть. Знаешь, Гарри, я просто наивная дурочка, ты был прав. Он действительно такой же, как и его отец. Нам необходимо сообщить профессору Дамблдору. Необходимо что-то делать, нельзя ждать, Гарри, нельзя”.

Гермиона зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Утром она не могла и предположить, что именно сегодня ее терпение закончится. Но как же иначе? Неужели Малфои и правда думали, что она никому не скажет о том, что здесь происходит, лишь для того, чтобы сохранить собственную жизнь? Она не такая, как они. Она поступит правильно и расскажет обо всем. О метке Драко в том числе. И это не предательство, конечно же, не предательство. Он никто для Гермионы, просто школьный враг. Просто чужой человек, и простить ему смерти невинных лишь за то, что он несколько раз спасал ее жизнь, Грейнджер не могла. По сути, она ведь об этом не просила, Драко сам выполнял приказ Люциуса.

- Грейнджер, ты плачешь?

Гермиона испуганно дернулась, широко распахнув глаза. И когда Драко успел войти? И куда делся эльф? Малфой стоял близко, сейчас он казался еще более бледным, чем прежде. Больно кольнула мысль, что, возможно, он и сам не рад быть в числе прихвостней Волдеморта, но Грейнджер раздраженно стиснула зубы. Это нелепо, выбор есть всегда.

- Тебя не учили стучать? - прошипела она, неловко стирая несколько мокрых дорожек со щек. Письмо в руке казалось горячим, как свидетельство ее предательства, поэтому Гермиона поспешила сложить его вдвое.