Лайла Монро - Сделка миллиардера - 2 (ЛП) Страница 15

— Фамильный виноградник Девлин был создан первоначально из множества лоз Нового Света, — говорил Грант. — Хотя в последние годы мы экспериментировали больше со Старым Светом, в частности Chardonnay. Мы делаем очень мягкое, богатое вкусом Merlot, и White Zinfandel по-прежнему наше самое популярное винтажное вино. Мы используем те же сорта винограда, переданные нам братьями Корбел…

Он тараторил о methodé champenoise и уровне кислотности, и еще каких-то технических вещах, которые порхали над моей головой, словно колибри, увлеченно жестикулируя, с блеском в глазах, которому могло бы позавидовать любое десертное вино. И кого собственно волновало, что я не понимала ни слова из того, что он говорил, когда был так этим увлечен?

Я однозначно не заметила, как он закатил рукава, обнажив мускулистые руки, когда серьезно увлекся некоторыми техническими деталями, или как он расстегнул верхние три пуговицы на рубашке, словно они его в чем-то сдерживали.

— Для тебя это действительно много значит, да? — спросила я. — Место, где мы собираемся.

— Мои первые воспоминания, связаны с этим местом, — тихо ответил он, и я запереживала, что спросила что-то неправильное, вытаскивая его из счастливых мыслей и обрекая нас на неловкое молчание. — Знаешь, я просто с трудом вспоминаю своих родителей. Но я помню полет сюда из Австралии, как я смотрел в иллюминатор. И я помню это место. Мой отец держал меня за руку, когда мы шли через ряды виноградника, солнце сквозь листья, витраж на потолке церкви, и мама, сидящую на краю нашего поместья и делающую эскизы для акварели, стакан лимонада готовый для нас, когда мы петляя долго шли обратно к ней.

Его глаза слегка сверкнули, но прежде чем я успела присмотреться, мне показалось, что я увидела слезы, или мне только показалось, он вытащил солнцезащитные очки из бардачка.

— Ты скучаешь по ним? — спросил я.

— Я едва ли помню их, — повторил он. — Я думаю... скучаю по целеустремленности, которая была им присуща. И, возможно, они смогли бы мне ее передать. Я, возможно, был бы лучше, если бы... ну, мой дед старался изо всех сил. Но во мне было всего так много, что у него не всегда получалось с этим справляться.

Его плечи были настолько напряжены, а голос был исполнен такой ненависти к себе, что это пронзало мое сердце.

Я дотронулся до его руки.

— Ты не такой уж плохой человек, знаешь ли.

— «Единственное, что необходимо для триумфа зла для хороших людей ничего не делать», (Эдмунд Берк) — процитировал он, продолжая смотреть на дорогу. — Иногда мне кажется, что я потратил всю свою жизнь, так ничего и не делая.

Опровергнуть это было действительно трудно. Но...

— Еще не все потеряно. Чтобы сделать что-нибудь. Чтобы сделать много разных вещей.

— Я чувствую себя... настолько ответственным, — он кашлянул, видно запершило в горле. — За компанию. За тебя. За… удостоверится в том, что все закончится хорошо. Иногда кажется, что самый простой способ избавиться от этой тревоги решить вопрос в целом.

— Но от этого получается только хуже, — сказала я. — Поверь, я знаю.

— Ты легкомысленна? Так я и поверил.

— Это правда, — ответила я. — В выпускной год я должна была спланировать день рождение Кейт. Но оно как раз выпадало на время экзаменов, и я все откладывала и откладывала, больше, по-моему, беспокоясь об этом, чем что-то делая, в конце концов, ну... скажем так, хорошо, что Кейт снисходительна и имеет слабость к дешевому вину, которое можно купить на авто заправке, — я пожала плечами смутившись, что перевела разговор на себя, как требующая повышенного внимания шлюха. — Прости, я знаю, что это даже близко не стоит с тем, что ты…

— Не извиняйся, — сказал Грант, и на мгновение накрыл мою руку. — Ты права, с откладываем это явно стараться избегать чего-то. Я думаю, я всегда знал это в глубине души. Когда я унаследовал все, я полагал, что только все испорчу. У меня было предложение о продажи, и я почти продал.

Его подбородок напрягся, и я положила руку ему на бедро. В знак утешения, конечно.

— Вся эта ответственность, и появились люди, которые готовы выплатить мне деньги, чтобы убрать эту ответственность с моих плеч… но покупатели планировали разделить компанию, переместить рабочие места за границу, понизив качество нашей продукции. Я не мог на это пойти. Что-то…, — он покачал головой, видно сам не веря, что у него могла возникнуть такая идея. — Что-то внутри меня останавливало, и неважно насколько я боялся, но я не мог позволить себе так уйти.

Я вгляделась в его профиль, когда он въехал за еще один поворот, ощущение нового осознания и восхищения наполнили мое сердце. Он испытывал искушение легкой жизни, но он не поддался ему. Он столкнулся… и по-прежнему сталкивается… со своими страхами. Может, он не только недоразвитый плейбой после всего этого.

Автомобиль въехал на парковку в винограднике, и заходящее солнце покрывало огнем невысокие холмы, в то время как яркий разноцветный свет отбрасывал радужные тени сосен и виноградных лоз, переливающихся тысячами различных оттенков зеленого, оранжево-коричневого, освещая блестящими крупицами света, как звезды. У меня перехватило дыхание от такой красоты.

— Это место очень много значит для меня, — Грант выключил двигатель и накрыл мою ладонь своей. — Я рад, что ты приехала.

И он взял меня за руку и потянул за собой в сражение.

Если бы я думала, что представшее передо мной зрелище было захватывающим дух издалека, то при ближайшем рассмотрении оно стало еще более впечатляющим. Молодые пары кружились под живую сальсу вокруг патио, бокалы звенели, аристократические пожилые пары медленно потягивали вино, в ночи дрейфовал еле заметный запах дорогих духов, шуршали шелка и позвякивали бриллианты. Я огляделась в поисках Дженнингса и его жены Патриции, но нигде их не увидела.

— Грант, я не знаю никого из этих гостей! — прошептала я. — Я не думаю, что справлюсь с этим!

— Я спасу тебя, если это действительно будет необходимо, — пообещал он, и его рука утешающе обняла меня за плечо. — Дипломатичность превыше всего… не могу позволить себе сжигать мосты. Мы должны придумать кодовое слово?

— Что стоп-слово? Как насчет, «яблоко» и мы уносит отсюда ноги?

Грант поморщился.

— Пшшш. Яблоко так скучно. Оно не несет в себе суть приговора. Я голосую за «плодовитый».

— Как, черт возьми, я должна использовать…, — начала я, но Грант уже высмотрел круг девушек где-то моего возраста, и устремился к ним, оставив мне в их обществе.

— Могу я принести тебе знаменитое Мерло? — спросил Грант, и не дожидаясь моего ответа. — Позаботьтесь о ней, леди, я скоро вернусь!