Ayliten - Время жить Страница 15

Но, несмотря на все это, они навсегда останутся чужими. Не понимающими нашего уклада жизни, не воспринимающими вехи нашей истории. Теми, для кого наследие целых поколений магов - просто пустой звук. В конце концов, они вульгарны. Как нувориши, на которых вдруг снизошло нежданное богатство, так и магглорожденные, вдруг узнавшие о своем магическом даре, выделяются среди магического общества своими наивными рассуждениями и полным незнанием элементарных вещей. И самодовольством, с которым они равняют себя с потомками самого Слизерина или Мерлина.

Почему-то грязнокровки крайне редко женятся или выходят замуж за магглов. Нет, они, едва только получив в руки палочку, словно стремятся сбежать из того общества, к которому принадлежали всю жизнь. Закрепиться в другом, новом для них, пустить корни, с незамутненностью ребенка попирая все законы и традиции, сложившиеся задолго до их появления.

Пожалуй, именно это и мешало мне относиться к магглорожденным без предубеждения.

Взять хоть того же Поттера. Он, конечно, полукровка, но это дела не меняет - вырастили-то его магглы. Отец до сих пор так и не забыл Поттеру тот финт с домовиком.

Издревле домовые эльфы служили волшебникам, и тут появился наш принц на белом коне, широким жестом даровавший Добби освобождение.

Наверное, я смог бы понять мотивы поступка Поттера, вызванные сочувствием к нелегкому труду домовика, если бы через несколько лет золотой мальчик даровал свободу и домовику Блэков, перешедшему к нему по наследству. Он ведь мог это сделать, особенно после войны, когда Кричеру уже незачем было выбалтывать секреты, однако не стал.

Двойные стандарты, мистер Поттер?

Хотя, надо признать, изобретения магглов, в отличие от их уклада мыслей, мне пришлись по душе. Взять, к примеру, электричество. Оказалось, это гораздо удобнее, чем свечи.

Я даже пожалел, что в поместье проводку сделать не удастся - как и в Хогвартсе, там слишком много магии.

Но мухи отдельно, котлеты отдельно.

Пользоваться маггловскими изобретениями, равно как и сохранять нейтралитет по отношению к магглам - вовсе не одно и то же, что дружить с ними или зазывать на чай.

Если уж Министерство так ратует за равенство волшебников - хорошо. Однако вряд ли кто-то заставит меня когда-либо относиться к ним с любовью.

Но сегодня я вынужден был улыбаться и им - глупо было бы, едва засветившись в газетах вместе с Поттером, вести себя в прежней надменной манере.

Панси, которую я привел к Нотту в качестве своей спутницы, тоже расточала всем ослепительные улыбки в надежде завести полезные знакомства с кем-то известным - бывшая однокурсница прекрасно понимала, что со мной ей не светит ничего, кроме постели и редких встреч. Девушка не была настолько наивна, чтобы думать, будто она сможет когда-нибудь стать миссис Малфой - при всем уважении к чистоте крови, род Паркинсонов насчитывает всего лишь два или три поколения. Мелочи, по сравнению с сонмом предков, стоявших за моими плечами - по линии как Малфоев, так и Блэков.

И мне бы, пожалуй, стоило осмотреться, но проклятая головная боль, сосредоточившаяся в левом виске, не располагала к приятному или даже полезному времяпрепровождению. Я выпил зелье, но оно действовало так медленно, что впору было писать жалобу на аптекаря, продавшего некачественное лекарство.

Хотя аптекарь, конечно, тут был ни при чем - просто от мигреней это зелье почти не помогало.

Уходить сразу после появления было бы невежливо, к тому же, я надеялся засветиться на паре снимков светской хроники, так что терпел, делая вид, что все в полном порядке, и я просто лишь слегка устал. К тому же, мой слух привлекло знакомое имя - небольшая группка молодых людей в лице Забини, Булстроуд, Гойла и самого Нотта обсуждали открывшуюся утром выставку.

Заинтересовавшись, я покинул Паркинсон и подошел к ним.

- Как тебе могут нравиться его работы? - выговаривала кому-то из парней Милисента, в светло-лиловой мантии походившая на огромную жирную свинью еще больше, чем обычно. - Он же просто предатель, неужели это не понятно?

- Да перестань, - отмахнулся Тео в своей обычной, чуть скучающей манере. - Картины великолепны, а до личности автора мне нет дела.

- Малфой, - расплылась в улыбке Булстроуд, стоило мне приблизиться. - Ты, небось, тоже в восторге от Краста.

- Мне понравились работы, - дипломатично ответил я и пригубил шампанское. Забини, до этого молчавший, тут же нехорошо сощурился.

- Разумеется, понравились, - злобно оскалился он. - Вашей семейке ведь это близко?

Я молча поднял бровь, глядя на Блейза поверх бокала.

- Предательство, Малфой, - добавил Блейз. - Мы все догадываемся, как вам всем удалось выйти сухими из воды.

- Умоляю тебя, Блейз, - лениво растягивая слова и тщательно контролируя свой голос, произнес я. - Оставь свои разоблачительные теории для кого-нибудь более впечатлительного. Для «Пророка», например.

- О да, я и забыл, - вскинулся он, - в «Пророке» ты ведь тоже успел засветиться. Пытаешься примазаться к победителям? Как это в твоем стиле, Драко.

- Еще одно слово, Забини… - не позволив вырваться наружу ни одной эмоции, я поставил бокал на столик и неспешно, но демонстративно потянулся пальцами правой руки к рукаву левой, в котором была спрятана палочка.

Атмосфера стремительно накалялась. Булстроуд явно наслаждалась зарождающейся сварой, Гойл держался в стороне, ожидая, чем закончится пикировка. Забини тоже потянулся к своей палочке, и мы, пожалуй, выхватили бы их, если бы Нотт не сказал, негромко, но твердо:

- Не в моем доме.

- Выйдем, Блейз? - холодно осведомился я, придавая лицу тщательно отрепетированное перед зеркалом выражение - взгляд, режущий бритвой, чуть приподнятые брови и губы, скривившиеся в презрении.

Блейз вздернул верхнюю губу, обнажая ровные белые зубы. Лицо его, и так, на мой взгляд, не слишком симпатичное, превратилось в уродливую гримасу. Он злился, но я прекрасно понимал, что эту дуэль выиграл - если бы Забини и правда хотел со мной сцепиться, сделал бы это, невзирая на предупреждение Теодора.

Выругавшись вполголоса выражениями, не принятыми в приличном обществе, он оттолкнул Милисенту и ушел, по пути задев меня плечом. Я фыркнул.

И таким я был в школе? Посмешище.

Я повернулся, чтобы взять со столика недопитый бокал, и украдкой, пока никто не видит, перевел дух. Играть невозмутимость, когда внутри от слов Забини все моментально вскипело, оказалось очень тяжело. Я еле сдерживался, чтобы не кинуться за ним следом и не решить все разногласия самым что ни на есть плебейским способом - кулаками.

Но нельзя терять лицо.

Больше никто с провокационными разговорами не лез. После войны все, кого не удалось взять с поличным, лгали на все лады, стараясь хоть как-то выпутаться из неприятностей - и кому-то, вроде того же Нотта-старшего, это удалось. Забини и Булстроуд повезло меньше - Блейза лишили почти всех денег, а отец Булстроуд теперь коротал свои дни в Азкабане. И, разумеется, их злило то, что кто-то смог легко отделаться.