Запрещенные друг другу (СИ) - Александер Арина Страница 16

— Не неси чушь! — скинула с себя руку, разозлившись. Это уже ни в какие ворота. То, что в данной ситуации злилась больше на себе, нежели на мужа, признавать не хотелось. Да, подвезли, но не более. Цепляться по такому поводу — как минимум смешно. Ни разу… ни разу она не дала повода для подобных придирок.

— О-о-о, а что это у нас в руках? — театрально воскликнул Глеб, наблюдая за Валом. Тот как раз достал из багажника пакет и подошёл к калитке, высматривая звонок. — Да ты продукты забыла?! — перевел на неё удивленный взгляд, продолжая насмехаться. — Юль, серьёзно? — откруглил глаза. — Так бежала, так спешила… А человек вон с мозгами, сразу сообразил, вернулся.

Как же неприятно было слышать его стеб. Да, виновата. Да, имел полное право, но блин, просто в голове не укладывалось: её Глеб и такие заскоки. Ведь сказала уже, что Маринка с ним, что вместе они, так нет, надо поиздеваться. Не знай его так хорошо, реально бы поверила в ревность. Но это была не просто ревность или вспыльчивость, это была самая настоящая злость. Не на неё. На Дударева. Видимо, конфликт между ними настолько болезненный и давний, что всегда сдержанный в эмоциях муж впервые в жизни отреагировал на кого-то столь яро. А ведь это только начало, впереди ещё мамин день рождения. Рома плюс Глеб, да ещё подвыпившие… Взрывоопасная смесь одним словом.

— Я заберу, — рванула в коридор, собираясь спровадить Дударева без свидетелей. А то мало ли, что у него на уме. Да и игравший желваками Глеб не внушал доверия.

— Стоя-я-ять!!! — рявкнул он, на ходу схватив её за руку. — Ты куда? — сдавил запястье, возвращая в гостиную.

— Пакет забрать, — выдернула руку, скривившись от боли. Беспечность в голосе дорогого стоила. Это с виду она старалась выглядеть безучастно, а внутри — самый настоящий хаос. Дрожала, извивалась, металась. Ощущение, будто подловили с поличным, заглянули в душу и увидели все тайные помыслы, опошленные мысли, эротические фантазии.

— Стой тут, я сам, — припечатал он, направляясь к выходу.

— Как хочешь, — сдвинула плечами, делая вид, что идет в спальню. Но стоило ему хлопнуть входной дверью, как бросилась обратно к окну, изнывая от беспокойства. Кто бы мог подумать, что они знакомы да ещё настроены друг к другу настолько враждебно.

Став так, чтобы не было видно, осторожно отодвинула край занавески и проследила за вышедшим к Дудареву мужем. Вал отдал ему пакет и сунул руки в карманы джинсов, вмиг выровняв спину.

Лица не видела, но то, что он напрягся, смогла определить по осанке. Белая футболка моментально натянулась на широких плечах, открывая для обозрения литые мышцы. Интересно, какие там эмоции на лице. Насмешливый взгляд? Кривая улыбка? Или полная апатия?

Зато Глеб стоял спокойно, даже пытался улыбаться. Не приветливо, нет, скорее пренебрежительно, но и не лез на рожон. Видимо, больше говорил Вал, потому как он только кивал головой и иногда бросал в её сторону беглый взгляд. Тогда она шарахалась от окна, словно он мог видеть сквозь стены, и с замиранием сердца выжидала несколько мучительно долгих секунд, после которых снова кралась к окну, покусывая от нетерпения губы.

О чем можно так долго говорить? Глеб не станет грубить, не будучи уверен на сто процентов. Вал, судя по ставшей небрежной позе — тоже был не в восторге, но сохранял нейтралитет. Так что же тогда?

Спустя десять минут мужчины наконец-то разошлись. Вал сел за руль, а Глеб, подождав, пока он не скроется из виду, закрыл увитую ковкой калитку. Юля опрометью бросилась в спальню и начала быстро переодеваться. Руки дрожали, ладошки вспотели, сердце громыхало. А ещё… лицо горело. Да так, что и сама была в шоке от пылающего на щеках пожара. И вот как в таком виде предстать перед ним?

Не придумала ничего лучшего, как закрыться в ванной. Включила на всю воду и давай умываться, охлаждая разгоряченное лицо заледенелыми ладонями. Глядя на себя в зеркало, то и дело повторяла, что ничего не произошло, что всё хорошо. Её реакция на Дударева навеяна… мамочки, чем же она навеяна-то? Чем?

— Юль? — позвал Глеб, поднявшись в спальню.

— Я тут, — выглянула к нему, пряча лицо в складках полотенца и придав голосу ровное звучание, поинтересовалась буднично: — Как поговорили?

Глеб опустился на кровать и, подавшись назад, расслабленно оперся на согнутые в локтях руки.

— Оказывается, нас пригласили в «Ингул», — произнес с укором, впившись в её лицо изучающим взглядом.

— Мы можем и не идти, — сдвинула плечами, вешая полотенце. — Тебя никто не заставляет.

— Но ты согласилась, — не то констатировал, не то обвинил.

Признавала, упорола горочку. Но сейчас важно сохранить безэмоциональное выражение на лице и придать голосу как можно больше нейтральности, чем пуститься в разъяснения.

— Ага, — только и смогла выдать. С голосом получилась накладочка. Дрожал он, как и руки. У неё вообще было такое состояние, что вот-вот заболеет: изнутри горела, а снаружи холодная.

— Я тоже согласился, — ошеломил Глеб, продолжая бурить в ней дыры.

Согласился? После всего-то?

— Не смотри так, Юляш. Ты же знаешь пословицу: держи друзей близко, а врагов ещё ближе?

Кивнула. Конечно, знала. Теперь понятно, откуда столько спокойствия. Глеб вел себя, как ни в чем не бывало, потому что начал выстраивать вокруг себя оборонительную крепость и продумывать ухищрённую стратегию. Раньше эти способности вызывали одни восхищение. Ей всегда симпатизировали умные, умеющие думать наперёд мужчины, но не в данном случае. Теперь такая позиция пугала больше всего. Куда понятней злость и недовольство, когда знаешь чего ожидать, чем вот такая наигранность и затаенность.

— И как давно ты в курсе их… романа? — продолжил докапываться Глеб, испытывая её нервы.

— Это имеет значение?

— Ну… мы же одна семья, никаких секретов, помнишь?

— Меня попросили не говорить, — бросила через плечо, принявшись перебирать в гардеробе вещи.

— А теперь, значит, дали добро? — прозвучало с сарказмом.

— Ну, если они собираются к маме на день рождения — значит, нет смысла таиться. Я же сказала, что у них всё серьёзно, а тебе лишь бы прицепиться.

— Представляю сие событие, — протянул Глеб пораженно, пропустив мимо ушей её колкость. — По-любому будет скандал, Ромка этого так не оставит. Я бы точно не смирился. Чтобы мою дочь трахал почти что мой ровесник? Да никогда в жизни!

— Можешь не особо усердствовать, — не удержалась от язвительного тона Юля, — он в курсе, как и мама с Людой. Так что шоу отменяется.

По крайней мере, хотелось в это верить. На языке вертелась тысяча вопросов, но задать их — означало выдать свою заинтересованность, заострить на себе внимание. Оно ей надо? Особенно в свете последних событий? Конечно, нет. Ей бы клуб пережить для начала, а там — хоть потоп.

— Ой, что-то слабо верится, — поднялся с кровати Глеб, направляясь в её сторону. — Ну да Бог с ними. Время покажет, что там у них за чувства. Лично я не верю в их любовь.

Юля никак не прокомментировала его размышления, продолжая перебирать платья. Результат не радовал. Оказалось, что у неё всего лишь три вечерних платья и то, одно длинное в пол, второе — мешковатое, с широким поясом на талии, а третье — приталенное, вполне себе приемлемое, но с открытой спиной. Блин, проще диплом по электротехнике защитить, чем подобрать наряд.

Когда мужские руки неожиданно окольцевали её талию, властно сжав в тисках, она неконтролируемо вздрогнула, уронив платье на пол.

Горячее дыхание коснулось виска, скользнуло вдоль щеки, опалило шею.

Только не сейчас, пожалуйста…

— Ты же не сердишься на меня? — прошептал, перемещая руки вверх. — Юль… — позвал, распахивая края халата, оголяя грудь. Обхватил пальцами полные полушария, притягивая за соски к себе.

Больно…

— Да, признаю, приревновал, — покаялся, скользя ладонями вниз живота. — Но ты даже представляешь, насколько ты красивая… Насколько желанная… — сорвал с себя футболку, и прижавшись к ней грудью, начал оттеснять к стене. — Насколько сексуальная…